Книга Ничья - Александра Лимова

class="p1">Профессионализм водителя был ощутим — справившись по стандарту о температуре в салоне, предпочтениям в музыке и наиболее удобном маршруте, он никак не реагировал на то, что действие на заднем сидении вот-вот перейдет в секс, спокойно направляя машину по тихому спальному району, вплоть до точки высадки. Но все же было заметно, что мужчине стало спокойнее, когда во дворе пятиэтажки он заприметил черный Авентадор.

Темная тихая лестничная площадка, где я, прижатая Маром к входной двери моей квартиры, пока он проворачивал ключи в замке, заприметила спускающегося по лестнице Егора с мусорным пакетиком.

Заметив нас он взбледнул и застыл. Я, не удержавшись прыснула и Мар, открывающий дверь, оглянулся:

— Егор, дружище! — добродушно и широко улыбнулся Мар, — как дела?

Егор спиной назад торопливо вернулся на свою площадку, невежливо оставив вопрос без ответа.

Мар, захлопнув за нами дверь, прижал меня к стене и надавил руками на мои плечи, вынуждая опуститься перед ним на колени прямо на пороге и, видимо, планируя начать эту ночь с другого, нежели решила я. Слабо сопротивляющаяся, пока он не запустил ладонь в мои волосы и не потянул легкой болезненностью мою голову вниз, одновременно щелкая бляшкой своего ремня и с усмешкой проговорив:

— Выбирай: либо в рот, либо в зад, — и, огладив по голове меня, улыбающуюся и тронувшую кончиком языка его уздечку, пустив едва заметную, пока еще едва заметную дрожь; Мар деланно печально вздохнул, — разумный выбор.

Глядя в карий бархат с поволокой, уже почти перешедший в дымку, замерла. Он вопросительно приподнял бровь, явно затрудняясь охарактеризовать мое выражение лица. Да я и сама не была уверена в том, что, задержав дыхание и стопорнув мысли, сказала:

— В зад, говоришь… опыт есть?

Мар, прикусывая губу, пристально глядя в мои глаза, кивнул. В спокойной уверенности.

Он знает слово стоп, он внимателен и для него важен не только свой комфорт. Господи, что я творю…

— Это самый нелюбимый вид секса, — предупредила, качая головой и улыбаясь, закрывая глаза. Усаживаясь на пол и снимая обувь, пока Мар отстранял от моих губ свою эрекцию. Ставшую еще более выраженной после сказанного.

— Я не настаиваю. — Слегка нахмурился он, протягивая мне руку, помогая встать. Прижал к себе, твердо глядя в глаза. Опьяненно. — Слышишь меня? Если тебе это так не нравится, я не настаиваю.

Именно поэтому и получаешь все и даже больше…

Провела носом по его шее, обнимая и касаясь зубами кадыка. И вроде бы очень умный Мар, подумав совершенную глупость, в очередной раз попытался ментальными реверансами и щадящими для моей гордости поводами увести мое внимание:

— К тому же смазки нет, да и выпили оба. Чего-то я есть хочу, у нас там осталось что-нибудь или закаже…

— Есть. — Хохотнула я, отстраняясь и глядя в его деланно недоуменное лицо. — Есть смазка. У меня достаточно долго не было отношений, развлекала себя сама, правда, не во все отверстия, но такая смазка тоже должна подойти. Пошли. — И потянула его в сторону комода недалеко от кровати.

— Я с тобой с ума сойду…

— Уже сошел! — Со значением приподняв палец, настырно поправила я.

— Да. — Покорно согласились позади.

Арсенал женского самоудовлетворения у меня был небольшой, но Мару понравился. Оставив его знакомиться с вооружением, отправилась в ванную, думая, что не только этот довольно фыркнувший детина позади меня с ума сошел.

Необходимые приготовления, теплый расслабляющий душ, мягкость ткани полотенца, закрепленного над грудью и долгий взгляд в собственное отражение. В глазах огонь, азарт. Нерешительность и упоение этой нерешительностью, ибо это крайне редкое ощущение, отдаленно знакомое, стягивающее в путы онемения сердце и слегка ускоряющее дыхание.

Забытое ощущение, всего пара человек такое вызывали. В них влюблялась в силу неопытности. В первый раз, в силу неопытности, вернее. А во второй раз в силу самообмана. И сейчас, когда и опыта много и обмануть очень трудно, но… как оказалось, и на старуху бывает проруха. Хмыкнула, перекидывая волосы за спину и вышла из ванной.

А он подхватил на руки сразу же, как распахнулась дверь.

От неожиданности задохнулась, обвив руками его голые плечи и шею. И задохнулась еще больше от его контраста — нежный поцелуй в губы и последовавший резкий бросок на постель.

Он разделся не полностью, оставшись в джинсах. Расслабил узел полотенца на моей груди, чтобы пойти за спадающей тканью губами, подминая под себя, накрывая собой. Запустила пальцы в его волосы, неотрывно следя как оставляет языком влажные узоры по коже, спускаясь от груди, сжимаемой своими руками, ниже, по моему животу. И еще ниже, обжигая дыханием, будто просачивающимся сквозь мои поры, и путающимся в крови, омывающей одурманенный разум. Одурманенный жестким нажимом пальцев на груди и одновременной мягкостью прикосновения его губ.

Отстранился, глядя на меня дышащую часто, с трудом убравшую немного онемевшие пальцы из темных прядей его шелковистых волос. Сел на смятых простынях и поманил меня пальцем.

Поднялась с постели, чтобы оседлать его. Лицом к лицу. И пасть осколками в тесно обнимающих руках, в нежности его улыбающихся губ. Убивал этим контрастом. Низ живота раздражала ткань на его теле, так мешающая обоим. Избавился от нее, когда требовательно царапнула бедро у эрекции. Избавился и вновь усадил на себя. Насадил. Резко и жестко, одновременно целуя шею, когда откинула голову, в которой только возникла мысль, что, видимо, Мар передумал об анальном сексе, но тут же эта мысль исчезла, растворилась, как и вообще все мысли, когда он насадил на себя еще раз, теснее прижав к себе и прикусив мою ключицу. Срывая стон от удара огня внутри. Попыталась двинуться сама, прильнув к его улыбающимся губам и тут же была скинута им на постель, чтобы через секунду меня на ней выгнуло, когда коснулся языком пульсирующей, самой чувствительной точки сейчас на моем теле. А он к ней языком.

Вакуум в его рту несильный, но заставивший ошибиться мои пальцы в его волосах, когда помимо языка еще вошел пальцами, так, когда все вокруг теряет значение — вперед, с несильным нажимом и средним ритмом, быстро идущим на увеличение. Как и его горячий язык, легким давлением вызвавший туман в голове.

Сумбур ощущений поглощал осознание того, что я задыхаюсь в стонах, а в ушах кроме набата бешено бьющего сердца больше нет ничего.

Мои пальцы в его волосах едва не судорогой сводило и я растерялась, когда он стал замедлять ритм.