Книга 17 мгновений рейхсфюрера – попаданец в Гиммлера - Альберт Беренцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы уже почти дошли до моего мерседеса, припаркованного за пределами Ольбрихтовских баррикад, но теперь я решительно развернулся и двинулся к моей машине спецсвязи.
Благо, она была тут рядом. Похоже, что вместо теплой постели я большую часть ночи проведу именно в этой машине. Можно, конечно, поехать в один из штабов ᛋᛋ, которых в Берлине пара десятков. Вот только хрен я поеду туда, где меня могут поджидать наемные убийцы Ольбрихта или Гитлера…
Я, похоже, становился параноиком, но имел для этого все основания.
— Так чего они хотят, Гротманн?
— Полагаю — выяснить у Венского гауляйтера фон Шираха, почему настоящий фюрер сбежал в Рим и вынужден обращаться к своему народу по итальянскому радио…
— Не настоящий фюрер! — перебил я Гротманна, — В Риме — двойник. Запомните, раз и навсегда. Настоящий Гитлер здесь, у нас, в Берлине.
— Простите, рейхсфюрер… Но это еще не все. Сообщения от группенфюрера Мюллера. Мюллер это…
— Да-да, это начальник гестапо. Знаю. Что там от Мюллера?
— Он уже арестовал 52 человека, с которыми Гитлер пытался выйти на связь из Рима…
— Замечательно.
Приказ арестовывать всех, с кем попытается связаться Гитлер, был дан мной еще раньше, как только я узнал, что фюрер объявился в Риме.
Теперь же по идее Муссолини должен обрубить Гитлеру любую связь с внешним миром, если только дуче будет соблюдать наше соглашение. Но дел Гитлер успел наворотить — мое почтение. Все же глупо было ожидать от Гитлера, что тот будет бездействовать, даже с проломленной головой, даже с кусками черепа в мозгу. Живучесть бесноватого ублюдка просто поражала.
— Проблема в том, что с Гитлером вступил в контакт Альфрид Крупп, — продолжил Гротманн, — И он нам об этом контакте добровольно не сообщил. А Крупп это…
— Промышленник, капиталистическая свинья, — закончил я за Гротманна, — Знаю. Но Крупп — свинья крупная. Настоящий кабан в общем.
— Он со вчерашнего дня еще и рейхсминистр вооружения, — напомнил мне Гротманн.
Вот черт. А ведь и правда. Должность досталась Круппу после того, как я казнил Шпеера, ранее занимавшего эту рейхсминистерскую должность.
И Круппа я трогать без санкции Гёрделера никак не мог, поскольку в хунте интересы крупного финансового капитала представлял именно Гёрделер. Если я дам Мюллеру указание арестовать Круппа — будет скандал, тут к гадалке не ходи. А с другой стороны, если Крупп решит поддержать Римского Гитлера — то совсем беда.
— Ладно, разберемся.
Но сказать проще, чем сделать.
Добравшись до машины спецсвязи, я выдал все нужные указания.
Во-первых: немедленно вызвал к себе шефа Главного оперативного управления ᛋᛋ обергруппенфюрера Юттнера, ему мне надо было дать приказ на акцию по устранению Гитлера (точнее: двойника Гитлера, это важно помнить) в Риме.
Во-вторых: гауляйтеру Вены фон Шираху я приказал успокоить бунтующую школоту с гаубицами, разъяснив, что никакого Гитлера в Риме нет, что это американская провокация. Туда же, в Вену, я срочно отправил еще и Айзека, чтобы он лично показал курсантам, что фюрер тут, в Рейхе. А в случае неповиновения я распорядился всех курсантов или преподавателей, оказавших сопротивление, расстрелять без всякой жалости. Вот тут надо было давить жестко и любой ценой, это было очевидно. Да и сил в Вене, чтобы справится с парой тысяч школьников, у ᛋᛋ хватало, пока что.
Что касается двуличного Круппа, то я дал Мюллеру указание установить за ним слежку, а сам послал одного из моих людей к Гёрделеру, с вопросом, что делать с рейхсминистром.
Впрочем, я отлично понимал, что это всё еще цветочки. Если Гитлер не сдохнет сегодня ночью — то завтра по всему Рейху будут уже десятки тысяч таких восставших курсантов, а то и моих собственных ᛋᛋ -манов, а еще сотни таких Круппов. И наша хунта погибнет, не успев даже ничего толком сделать.
Мы были в классической воронке катастроф, и эта воронка крутилась все быстрее, жадно нас засасывала…
— Ладно, дружище Гротманн, ты подготовил мне объекты для инспекции, как я просил?
Гротманн, ждавший меня возле машины спецсвязи, удивился:
— Рейхсфюрер, сейчас уже почти полночь…
— Знаю. Дальше что? Подготовил или нет?
— Так точно, шеф. Во-первых, казармы вашего личного батальона сопровождения. Вы их любили инспектировать раньше, еще до того, как… Потеряли память в ходе темного ритуала, рейсхсфюрер, — деликатно выразился Гротманн, — И еще до того, как сегодня полностью сменили вашу охрану. Но казармы у них остались те же. Так что я подумал…
— Идеально, — перебил я, — Туда мы и отправимся. Немедленно после того, как я встречусь с обергруппенфюрером Юттнером. Я собираюсь в этих казармах заночевать. И охране будет удобнее сменяться прямо в своих казармах.
Батальон моей охраны, естественно, состоял из двух смен: одни сторожили меня днем, другие ночью.
— Заночевать в казармах? — Гротманн подрастерялся, — Но, рейхсфюрер, у вас в Берлине четыре резиденции…
— Да. И мои враги знают, что это мои резиденции. Так что в них и ноги моей не будет! А вот в казармах моей охраны меня ночью никто искать не будет. Кроме того, лучшего места, чтобы обеспечить мою безопасность просто не найти.
— Яволь. Я немедленно дам все распоряжения…
— Никаких распоряжений никому, Гротманн. Я отправлюсь в казармы, никого не предупреждая.
Мы с Гротманном поглядели друг на друга. Гротманн понял, что шеф окончательно поехал кукухой, что это уже клиническая паранойя. И я понял то же самое.
Депрессия, паранойя, что там дальше на очереди? Полный распад личности? Посмотрим. А дождь тем временем все моросил и не кончался.
Гитлер инспектирует одну из многочисленных Национал-политических академий, Австрия, апрель 1941 г.
Италия, монастырь Монтекассино, 3 мая 1943 04:59
Фюрер Германии Адольф Гитлер пребывал в ярости. Подумать только! ГИММЛЕР!
Его предал вшивый ублюдок Гиммлер, выродок, обязанный Гитлеру всем — карьерой и даже самой жизнью. Где бы был проклятый Гиммлер, если бы не Гитлер? Сдох бы от голода, еще в лихих двадцатых, когда Гиммлера выгнали с работы за членство в нацистской партии. Гитлер тогда поддержал его, Гитлер дал ему ВСЁ, Гитлер сделал Гиммлера Гиммлером. И вот чем рейхсфюрер отплатил ему — черной неблагодарностью, ножом в спину!
Нож в фюрера вонзил тот, кто должен был фюрера охранять! Судьба великого человека всегда сопряжена с великим же изменами и трагедиями —
