Книга По праву сильнейшего - Александра Салиева

ладонь, перевернув её внутренней стороной вверх.

С учётом, что я до сих пор пребывала у него на руках, это выглядело забавно, так что улыбку сдержать не удалось, когда принимала жест.

Кайл так и не выпустил меня из рук, вылезая из машины, да и потом так и понёс на руках куда-то в сторону от дома. Там я ещё не была. Ни с ним, ни с Андреем.

Глава 16.2

Брусчатка сменилась обычной лесной тропкой, которая привела нас на расчищенную для отдыха поляну. Сперва я услышала голоса, затем увидела впереди несколько огней, а оказавшись вблизи — ахнула.

В центре небольшой поляны горел костёр. Причём размером он был выше отдыхающих, полностью освещая всю округу. В стороне от него были разведены ещё три поменьше, на которых готовили. На другой стороне костра, мне за ним было не видно, кто-то играл на гитаре и пел, остальные ему подпевали. Слов я не понимала, но звучало красиво. И исполнение, и музыка. А ещё здесь витали запахи запекающегося мяса. Неповторимые. Наивкуснейшие. Во рту тут же скопилась голодная слюна, хотя мы достаточно плотно поели перед выездом домой. Всего пара часов прошла, но будто целый день без крошки во рту. Так что, когда Кайл направился к стоящему и незамеченному мной до этого длинному столу, закусила губу в нетерпении. Ведь там, на середине, в двух тазах уже лежали куски мяса. Отдыхающие здесь оборотни перекладывали их вилкой на одноразовые тарелки, но ели прямо руками, о чём-то весело переговариваясь между собой. При ближайшем рассмотрении я обнаружила среди них Тимофея и Андрея, между ними — беременную девушку в очень милом коричневом платье с короткими рукавами фонариками.

Кайл вместе со мной уселся напротив них, позволяя мне полнее рассмотреть последнюю. Сразу видно, что волчица. И не только по своеобразному цвету волос и глаз, но и в целом. Несмотря на достаточно большой животик, очень грациозная и величественная, с хищными чертами лица, что так и притягивали взор. Даже мне, девушке, хотелось любоваться и восхищаться ей, представляю, как на неё реагировали мужчины.

Эх, чем дальше, тем больше зависть брала от их волчьей красоты. Мне-то со своей человеческой никогда даже отдалённо близко не стать похожей. Спрашивается, зачем я вообще нужна Кайлу такая? Никакая…

Аж есть перехотелось…

Зато плакать — очень.

Даже Кайл заметил.

Притиснул к себе плотнее, обнимая крепче одной рукой, прижимая широкую ладонь к моему животу, после чего нежно поцеловал в висок. А как только я собралась ответить на такой жест, во рту оказался тающий кусочек говядины. И как-то резко перехотелось плакать, и голод сразу вернулся. А ещё по итогу жутко неловко стало за свой аппетит. Я ж две тарелки шашлыка умяла, пока каждый из присутствующих едва по тройке кусочков съели. Чем и заслужила улыбки со стороны окружающих.

Смутилась. Собралась извиниться, но так и не нашлась со словами. Да и что сказать? На воздухе аппетит проснулся? Так он и без того в последние дни постоянно присутствует в увеличенном количестве. Вот и промолчала. Сперва. Затем… тоже стоило бы промолчать, но с языка само собой сорвалось:

— Тогда, когда ты меня украл, я тоже должна была провести вечер подобным образом. Мы с папой и Алексом собирались идти в поход с ночёвкой. Они только меня и ждали…

Голос позорно дрогнул.

Зачем вспомнила?

Только рану разбередила.

Просто обидно. Я несколько недель ждала, когда родители смогут взять отгулы, а по итогу всё равно обломалась с любимым отдыхом.

— Ещё немного подождут, и потом обязательно сходите, — удивил Кайл.

С такой беззаботностью сказал, словно и не было в этом ничего такого, мы всегда так делаем. Я так и зависла, обернувшись к нему лицом.

— Правда? — переспросила недоверчиво.

Ну, просто он же до этого постоянно мне во всём отказывал, а тут вдруг раз и согласен. Не верилось, да.

— Почему нет? — улыбнулся мне Кайл. — Ну, как только я всё-таки стану наверняка в твоём вкусе, и ты убедишь меня в том, что если я тебя от себя немножечко подальше отпущу, ты не встретишь кого-нибудь, из-за кого снова решишь от меня удрать.

Я на это только фыркнула весело.

— А это уже от тебя зависит, захочу я от тебя удрать, или нет, — согласилась с ним по-своему.

И да, снова потянулась за мясом.

— Могу сказать тебе то же самое. Уж ради похода с отцом и другом детства могла бы и постараться, — ещё и укорил. — Кому из нас двоих, это в конце концов, надо?

Ну, вот, опять разозлил…

— Я должна слушаться, свидания организовывать, стараться ради собственной свободы… А ты мне тогда на что, напомни?

Мясо буквально насильно себе в рот запихнула. Чтобы не продолжать. А то ж народа много, и все на нас смотрят. Не выскажешься от души. Но то я. Кайлу это совершенно не помешало нахально заявить:

— Я буду тебя любить и кормить!

Вот же… Аж подавилась и закашлялась. Пришлось сперва отдышаться, потом прожевать и проглотить кусочек, потом уже ответила:

— Можно подумать, ты меня любишь, — скривилась.

Не от того, что он и в помине не испытывал ничего подобного. Вспомнила, как я сама ему чуть не ляпнула подобное признание. И о сказанном тут же пожалела тоже. Но не вернёшь уже. Слава богу, что продолжению нашей нелепой беседы помешал приход Алексея.

Я вообще не заметила, когда он появился, и как приблизился к нам. И слегка вздрогнула, когда рядом вдруг показалась чужая рука. Алексей положил на стол большой конверт, после чего произнёс:

— Всё готово. Завтра к девяти вас обоих ждут на собеседование.

Глава 16.3

— Собеседование? — заинтересовалась я. — Какое собеседование? Куда?

Что этот невыносимый оборотень опять задумал?

— Сама увидишь, — не стал сознаваться.

Хотя конверт передал именно мне. Правда, задачу это нисколько не облегчило. Бумаг было много. И все на русском.

Короче, понятно, что ничего не понятно.

Ладно, потерпим, раз так надо. Хотя всё же очень любопытно. Но я девочка терпеливая.

— Повезло тебе, что я люблю сюрпризы, — хмыкнула, складывая все бумаги обратно в конверт.

На это он лишь усмехнулся и притянул меня к себе, обняв за шею, после чего прижался губами к моему виску.

— Ещё кушать будешь? Или немного прогуляемся, пока возвращаемся домой? — прошептал на ухо.

И это что-то невероятное. То, что он делает со мной одним своим голосом. Холодной изморозью из мурашек отразился его хриплый тембр на моей разгорячённой