Книга Сталинград - Даниил Сергеевич Калинин

было принято. Не верил и после нее – он и не хотел верить, даже боялся верить. Точнее, боялся задумываться о том, что же сделает Господь с людьми за все то зло, что они натворили во время Гражданской…

Но годы шли, а кары небесной все не было. Белов встретил Машу, так же, как и он, устроившуюся учительницей в деревенской школе, и крепко влюбился в свое златовласое чудо с пушистыми ресницами и задорным смехом. Маша подарила ему двух сыновей: старшего – в 21-м и младшего – в 23-м, а затем и умницу-дочку, и все было вроде хорошо.

Старший сын, Федя, пошел по стопам отца, стал красным командиром, артиллеристом, отличился в финской кампании… Он служил под Брестом и пропал без вести в первые дни войны. А младшего, Сережу, как раз призвали в армию весной сорок первого… Похоронка нашла родителей в августе. Сын, желавший стать учителем истории, воевал как мог и честно погиб на Украине. Получив похоронку, Николай Иванович, никого не слушая, бросился в военкомат, и престарелого мужчину, бывшего военспеца с полным профильным артиллерийским образованием, тут же взяли, не дав даже времени проститься с родными.

Белову присвоили звание младшего лейтенанта, и новоиспеченный командир орудия, а позже и батареи, успел повоевать под Смоленском, затем сражался под Тверью (точнее, Калинином). Считай, родные места…

Поначалу старый артиллерист буквально искал смерти, проявляя в боях безрассудную отвагу, чем заслужил уважение командиров и ненависть подчиненных, нередко гибнувших рядом с отчаявшимся стариком. Самого лейтенанта смерть до времени обходила стороной, а Николай Иванович вскоре одумался, стал воевать более расчетливо и грамотно, получил очередной «кубик» на петлицы.

Перед самым началом контрнаступления под Москвой Белов был ранен – в четвертый раз за жизнь. Думал, все, конец, а потом понял, что еще очень сильно хочет жить – хотя бы для Машки и Светки, единственного уцелевшего ребенка. Семья сумела бежать от наступающих на Калинин немцев и теперь жила у сестры в Торжке. Родные даже навестили Белова в госпитале, может, поэтому и выкарабкался…

Ну а еще ему было немного интересно, чем все кончится. Когда дрались под Москвой, думал, все, конец, куда там «великому» отступлению 15-го года до катастрофы 41-го! Но ведь, в отличие от прошлой войны, страна и народ держались, пусть последним напряжением сил, но – держались! И вот громкая победа в Московской битве, первое серьезное поражение вермахта и его личный, пусть и не очень большой вклад в общее дело. Так что стоило еще пожить да повоевать, от души повоевать, со всем своим умением и знанием! Хотелось же, чтобы Светка замуж вышла за русского парня и жила в свободной от немцев России, пусть она теперь и называлась советской… Все одно – Родина!

После выписки Николая Ивановича направили в 1186-й ИПТАП, формировавшийся под Сталинградом. Воевал лейтенант с новым дивизионным орудием УСВ, сражался в излучине Дона, выходил из окружения, снова дрался на подступах к городу, носящему имя вождя. Погибла большая часть полка, а уцелевших, быстро пополнив личным составом и имеющимися под рукой пушками, бросили в бой – поддерживать наступление 282-го полка на высоте 135,4… Потом 1186-й ИПТАП вновь пополнили, большую часть его передислоцировали к Мамаеву кургану, но три батареи капитан Самсонов, годившийся Белову в сыновья, сумел каким-то хитрым маневром удержать при себе.

Вчерашний бой прошел хорошо, даже очень! Недавно получивший третий «кубик» старший лейтенант, отлично знакомый со шрапнелью и по империалистической, и по гражданской, воевал грамотно. Выпустив несколько пристрелочных осколочных снарядов, он успешно накрыл германскую пехоту шрапнелью. Снаряды взрывались не слишком высоко над землей, примерно на пятидесяти метрах, и многочисленные круглые пули не рассеивались, а подчистую выкашивали отделения наступающих короткими перебежками панцегренадер. Или кто там поддерживал атаку бронетехники…

Целиком растратив небольшой запас шрапнельных и бризантных снарядов, двухорудийная батарея Белова едва ли не подчистую уничтожила пехотное сопровождение танков, сорвав немецкую атаку. Хороший был бой, хороший был и план на него… В отличие от того, что предложил капитан Самсонов на сегодня. Впрочем, Николай Иванович был умудрен жизнью, понимал, что такое молодость и стремительный взлет комполка, начавшего войну рядовым бойцом, а весной этого года только-только принявшего свой первый взвод. Такой не захочет слушать, не поймет, что ему говорят. Ну и пускай. Сражающийся уже в третьей войне старший лейтенант Белов сам знал, как правильно воевать.

Нет, с ложной батареей капитан придумал неплохо. Да и неглубокие ровики с покатым пандусом, по которому вполне можно выкатить наверх маленькую «полковушку», вещь весьма интересная. Вот только весит орудие под девятьсот килограммов, и если один раз его вполне можно выкатить и закатить обратно, во второй раз расчет уже выбьется из сил. А третьего раза и не будет. Это же не самоходка, быстро пушку не выкатишь, а фрицы, запомнив место, откуда по ним стреляли, спокойно дождутся очередного подъема. Что будет дальше, представить вполне легко…

Комполка, неплохо придумавший со шрапнелью и пехотным прикрытием врага, не сумел догадаться, что эта тактика вполне может сработать и во второй раз. Действительно, зачем вхолостую жечь бронебойные болванки, если можно от души долбануть осколочными снарядами по наступающим за бронемашинами гренадерам? Отсеки пехоту, и танки будут вынуждены тормозить, искать врага, а враг – он вот, целая ложная батарея. И посреди нее – два ровика, откуда «полковушки» смогут вести навесной огонь фактически с закрытых позиций, не рискуя вылезать наверх. Танковым экипажам придется катить прямо на батарею, чтобы раздавить обнаглевших артиллеристов, и вот тогда-то они и подставят свои борта расчетам сорокапяток. Идеально же…

Белов крепко рискнул, развернув свой наблюдательный пункт в небольшом окопчике примерно посередине между закрытыми огневыми позициями и чуть впереди их. С собой он взял угломер, артиллерийскую панораму с третьего, поврежденного взрывом авиабомбы орудия и коммутатор, два кабеля от которого ведут к обеим пушкам. Танкоопасные направления он определил с командирами орудий заранее, а сейчас спешно вымерял дирекционный угол и расстояние до пехоты, пошедшей в атаку вслед за панцерами.

Последних, к слову, всего двенадцать штук. Было пятнадцать, но одна машина налетела на фугас, и длинноствольную модифицированную «четверку» буквально раскололо пополам мощным взрывом! Еще два танка с поврежденной ходовой встали как вкопанные – то ли налетели на зарытые мины, то ли так хорошо отстрелялись «самовары» Игната Косухина. Очень дельного, кстати, минометчика.

Наконец Николай Иванович закончил с расчетами и вызвал командиров орудий:

– Ориентир – два, расстояние – два километра, взрыватель осколочный, буссоль 45–00, уровень 20–00, прицел 56. По одному