Книга Я/Или ад - Егор Георгиевич Радов

брандспойтом своей спермы внутрь ее горла, сердца, черепа в своем яростном, величайшем, грозном наслаждении.

— Да будет так! — гордо сказал я, стряхивая с себя померкшие, съежившиеся девичьи ошметки, будто ненужный прах.

Да будет так.

Свершив все положенное мне по праву и желанию, я вмиг взлетел вверх, пробивая вновь образовавшейся — на месте гигантской головки — головой с нимбом крышу домика, завис над переполошенным селением и принялся наблюдать мерзкие рожи его обитателей, собравшихся в огромную кучу на своей главной площади, на которых выражение недоумения и горя постоянно чередовалось с рабской гримасой боязливой надежды на то, что их минует чаша гнева моего. Это было слегка забавно, но все же чересчур обыденно, предсказуемо и бездарно; и тоскливая печаль пронзила мой яростный дух.

— Все вы одинаковы, все вы виновны, все вы ничтожны, все вы — негодяи!.. — воскликнул я, обращаясь к ним. — Вы существуете только сами для себя, сами из себя и сами в себе; вам не нужно никакой истины, вы не заслуживаете спасения!.. И нет среди вас ни одного праведника, который оправдал бы ваш мир своей молитвой, обращенной ко Мне!! А раз так, то сгиньте все; пусть вас поглотит ваша собственная реальность; вы не нужны Мне, вы не нужны никому!..

И я метнул из пальца разряд разящей, смертоносной энергии, и в один миг все это селение было спалено дотла с его жителями, оставив вместо себя лишь неказистый небольшой участок оплавленной, дымящейся почвы. Я сотворил этот крах здешней жизни и совершенно не ощутил ни сожаления, ни чувства сладкой удовлетворенности, а только легкий привкус восторга, как бывает от успешно осуществленной диверсии, — но и он почти сразу прошел, заставив меня забыть об инциденте и вновь сконцентрироваться на приятном осознании собственного безграничного величия и славы.

Воистину, я был велик, грозен, неуязвим, славен и самодостаточен!.. Моя мощь пульсировала в каждой крупице моей мировой души, преобразовывая мое совершенное тело в единый монолит абсолютного могущества. Я мог все!!

Я засмеялся, ударил молнией в небо и тут же улетел на другой континент этой Земли, на котором, возможно, меня любили и ждали.

— Покайтесь, рабы! — кричал я в полете, искрясь от гордости и блаженства. — Я несу вам страх и трепет!..

Снижаясь над некоей страной, я увидел в ней множество домов, дорог и жителей, которые занимались каким-то постоянным самокопошением, почти не задумываясь ни о чем другом, как о безопасности и незыблемости своего собственного идиотского существования; и они так же, как и недавно уничтоженные мною индивиды, рождались, блудили и дохли, совершенно не имея ничего иного в виду, кроме как бесконечное улучшение условий своей собственной маразматической деятельности, направленной исключительно на то, чтобы улучшать эти самые ее условия; и, конечно же, они ничего не знали ни обо Мне, ни о Моих призывах, ни о Моей любви, ни о Моем пришествии.

— Ублюдки! — отрывисто сказал я сам себе, нутром ощутив их бесцельное, зловонное, вечное трепыхание в мерзком эрзаце их действительности. — Как они так могут!.. Неужто им на самом деле ничего не нужно… кроме их самих?.. Но они ведь такие… ограниченные, слабые и несчастные!.. Нет, нет, они не несчастные; они по своей природе не могут ощущать ни подлинного счастья, ни подлинного горя, ни… вообще ничего подлинного!.. Мой долг — избавить их от этого муторного прозябания; мое предназначение — освободить их от самих себя и… от всех этих мормышек!.. — закончил я свою тираду, обозначив таким придурошным словом все ценности и занятия, обуявшие обитателей этого континента, которым они предавались постоянно и нескончаемо, вместо того чтобы быть со Мной.

— Но, может, есть и другие места здесь, в этом чудовищном комке грязи?.. — громогласно задал я вопрос. — Может, тут найдется хоть кто-то живой?!..

Я тут же перестроил свои органы чувств и тело и превратился в огромную ноосферу, окружившую всю планету единой духовной пленкой совершенного восприятия всего того, что могло быть.

Но нет — везде одно и то же; все происходило по одной-единственной схеме воплощенного тут дебильного самоублажения; казалось, что весь этот суетящийся сам в себе мир только и делает, что сам от себя кайфует, бесконечно изощряясь в способах достижения этого кайфа и никогда не задумываясь о, собственно, его цели, смысле и сути. Мне стало противно, как будто бы я подсмотрел в замочную скважину непрекращающийся оргазм вечно онанирующего, слюнявого олигофрена.

— Тьфу, — сказал я, задумчиво отлетая от этой планеты, которая, по мере своего удаления, приобретала какой-то синюшный цвет.

Конечно, там были и отдельные особи, в которых пыталось прорваться некоторое недовольство, и иногда даже возникала вспышка истинной страсти и познания, но они тоже в конце концов обращали свою душу к призракам пустоты или внутрь себя, где ничего не находили, конечно, кроме того, что там было и так, то есть ничто. И никто не хотел Меня!!!..

— Яяяяяя!!!! — завопил я, пытаясь взорвать их души, тела и мозги подлинной правдой своего присутствия — прямо здесь, прямо сейчас, прямо над ними, прямо внутри них.

Но ничего не произошло. Они как будто не слышали и не ощущали великого и вездесущего Меня; лишь на миг они прекратили свою пустую жизнь, замерев в недоумении, а потом все опять продолжилось, как и раньше, как всегда, словно не было вообще никакого Моего клича и призыва; как будто бы Я не существовал вообще!

Да, эта планета полностью отпала от правды, любви и Меня. Она заслуживала только гибели — со всеми ее замкнувшимися в самих себе существами.

— Сгиньте… — с некоторой грустью произнес я, решив уничтожить этот мир. Его, в общем, можно было и оставить, поскольку он был неопасен, бесполезен и примитивен, но я слишком разозлился на столь вопиющее невнимание к несравненному и единственному Мне со стороны всех этих копошащихся в собственном дерьме его обитателей. Ведь надо, чтобы Вселенная стремилась к чистоте, свету и совершенству, а поэтому — долой гнусь, бесцельность и маразм!..

Да будет так.

Вмиг я перестроил все атомы себя, зарядив их убойной радионуклеиновой силой, и с диким ревом устремился к Земле, искрясь от гнева и праведного счастья. Вперед!

После столкновения произошел мощнейший взрыв, размолотивший всю планету и Меня на элементарные частицы, которые повисли в пространстве гигантским, почти незримым, пылевым облаком.

С Землей было покончено; я же через какое-то время вновь собрался в единое целое и тут же ощутил прилив радостной гордости, поскольку я исполнил свое истинное предназначение в этой точке бытия, где я сам однажды появился, сидя под зеленой