Книга Игра по чужим правилам - Елена Усачева

Зазвонил телефон.

– Лисова! Где ты?

– Иду к дороге.

– Стой на месте. Я сейчас.

Она послушно остановилась. Лешка здесь будет через пять минут. Вместе они дойдут до границы этого бесконечного леса, и все закончится.

Она стояла, тяжело опираясь на свою несчастную елку.

Ставить ее надо не дома, а в классе. Ребята укутают ее разноцветной мишурой и серебряным дождиком, у подставки навертят гофрированную бумагу. Красиво.

Чувство эйфории проходило, на ее место возвращалась боль. Ира смутно увидела, как от белой стены деревьев отделилась темная фигура. Она шла, неловко переступая с ноги на ногу, покачиваясь и размахивая руками.

– Дура! – Щукин еще больше замерз и похудел.

– Зачем он это сделал?

Лешка вырвал из ее рук елку. Секунду с сомнением смотрел на дерево, решая, что делать. Пока не поздно, быстро предложила:

– Давай поставим в классе?

– Завтра. – Он с силой воткнул елку в сугроб. Снег хрустнул, принимая подарок. – Что с ногой?

– Не знаю.

– Пошли! – Он подхватил Иру под руку, и они как-то неожиданно легко двинулись по протоптанной Лешкой тропе.

Около выхода из парка черными призраками стояли полицейские на лошадях.

– Что случилось? – свесился один с седла. Ира узнала его, это был тот, что налетел на них, вытянув руку, словно собирался схватить.

– Ногу подвернула, – Щукин уверенно шагал вперед. Даже не приостановился, чтобы ответить.

– Ногу? – Вопрос прозвучал уже в спину. – Может, помочь?

Задержать они их не могли: Щукин с Ирой шли с пустыми руками.

– Не надо. Ничего не надо, – твердил Щукин сам себе, потому что его уже никто не слышал.

А потом Ира почувствовала себя сидящей на снегу. Лешка стремительно убегал. Перед ним рваными скачками неслась невысокая черная фигура. Она петляла, пытаясь увернуться от Лешкиных рук.

– Подожди! – хохотала Ира, глядя, как мальчишки бегают по освещенному пятачку между сугробов. – Не надо!

Глупый Парщиков! Хотел отомстить. И, как всегда, у него ничего не получилось.

Щукин его все-таки догнал. А потом долго макал головой в сугроб, пока снег не начал таять и подтаявшие кусочки льда не стали расцарапывать Митьке лицо в кровь.

– Оставь его! – добралась до дерущихся Ира. – Он же неспециально!

– Ага! Неспециально! – Лешка утер усыпанные снегом щеки. – Тебя, может, и не специально, а меня специально сдать хотел.

– Почему только тебя?

– Молчи! – приподнялся Митька, за что получил пинок и снова опустился лицом в снег.

– Потому что ты у нас особенная! Это его слова.

– В смысле?

Ира посмотрела на Парщикова. Он оперся на лоб, чтобы можно было дышать, но вставать не спешил.

Лешка отряхнул снег с коленей.

– Если Курбанова тронет тебя хоть пальцем, я ей башку сверну.

И побежал. Что за манера все время бегать? Неужели так трудно признаться, что любишь. Или трудно? Бедный Лешка, она не хотела его в себя влюблять, так получилось. И как хорошо, что все получилось именно так.

Митька размазывал кровь по лицу.

– Ну и где ваша елка, дровосеки?

Ира обернулась на темный лес. Полицейских не было. Откуда-то оттуда, из непроглядной черноты деревьев, виднелся новогодний свет украшенной елки. Митька этого, конечно же, рассмотреть не мог. Он ведь и правда не верил в чудеса и не умел любить. Он умел только завидовать.

Эпилог

Катя зашла к ней через неделю. Позвонила, сказала, что стоит около дома. Ира дохромала до прихожей, нажала кнопку домофона.

Желтая коробка с вафельным тортом ярко выделялась на фоне черной Катиной куртки и черного рюкзака. А еще она покрасила волосы в черный цвет.

– Ты как?

Сергеенко, как всегда бесцеремонно, прошла в кроссовках через прихожую, заглянула в комнату, повернула к кухне, но тут, словно вспомнив о чем, стала разуваться.

Ира пожала плечами. Надо бы поставить чайник.

– Щукин опять с Курбановой поссорился. – Катя устроилась на угловом диване в кухне и сразу сползла в полулежачее положение, став похожей на довольного жизнью кота. – Ленка обещает тебе вторую ногу сломать, как только ты появишься в классе.

– Что так?

Ира осторожно положила торт на стол, оперлась о столешницу руками. Выгоревшая бордовая скатерть, желтый картон коробки. Красиво. Мир вообще красив и разнообразен.

– В тебя теперь все влюблены. Особенно после истории с елкой. Красивая она получилась. Никто не поверил, что она из парка, когда Лешка ее приволок.

Историю с елкой она уже слышала. Приходила Аня Ходасян, с восторгом рассказывала о том, как всем классом наряжали лесной подарок, как Курбанова снова пыталась поднять мятеж, но в результате ушла из класса она одна. Щукин прислал фотку елки по скайпу. Красивая. Не зря ходили. Даже Парщиков звонил. Пошутил, как будто звонят из полиции. Ира его послала. Теперь она все больше общалась с Лешкой. По Интернету. Так было удобней.

– Это ты Митьке рассказала про Сашу?

– Да, – Катя и не думала смущаться. – Хотела, чтобы он от меня отстал, привела пример настоящей любви.

– А он пошел и заложил нас в милиции, – качнула головой Ира. Что-то надо было сделать? А! Чайник поставить.

– Я не знала, что он такой дурак.

– А теперь знаешь?

– Знаю, – Катя улыбалась. – Жизнь – слабо управляемый процесс.

Ира все дни проводила за компьютером. С ногой ничего страшного – растяжение, но ходить было больно, поэтому ей рекомендовали покой. Вот она и соблюдала его. До сегодняшнего дня. Все фильмы в Сети пересмотрела, задружилась с черноволосым Сашей из клуба. Даже с Лизой немного пообщалась. После уроков неизменно появлялся Щукин.

Чайник засипел. Ира дернула язычок на коробке торта. Нож лежал в раковине.

Слова появились как-то сами собой.

– Знаешь, я поначалу хотела тебе отомстить. Все придумывала, как сделать это побольнее. А потом поняла, что нет ничего страшнее равнодушия. Мне и в самом деле сейчас все равно, что ты делаешь и с кем играешь в очередные игры.

Вафельный торт крошился, чайник недовольно посвистывал.

Чашка, чашка, где ты, чашка?

Катя села ровнее.

– Это была шутка.

– Это была осень.

– Хочешь, я дам прочитать свою книгу?

– Нет.

Чайные пакетики, кипяток.