Книга Мое открытие Москвы: Новеллы - Евгений Иванович Осетров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Л. В. ВЕНЕВИТИНОВ. Акварель П. Ф. Соколова. 1827 год.
Поблизости, у Разгуляя, на Старой Басманной, сохранился дом, где жил дядя поэта, Василий Львович Пушкин, автор поэмы «Опасный сосед», мадригалов и шутливых посланий. В доме дяди юный Пушкин бывал постоянно, здесь он впервые увидел многих московских литераторов. В доме Василия Львовича Пушкин провел первый вечер, когда возвратился в Москву в 1826 году.
Замечательный эпизод биографии Пушкина связан с домом № 4, что в Кривоколенном переулке. В пушкинскую пору дом принадлежал Д. В. Веневитинову, юному поэту, дальнему родственнику Пушкина. Поговаривали, что он, Веневитинов, послужил прообразом пушкинского Ленского, хотя позднее это было оспорено. 12 октября 1826 года поэт, возвращенный из ссылки, читал свое новое творение - «Бориса Годунова». На чтении присутствовали выдающиеся люди, философы и публицисты: братья Хомяковы и Киреевские, историк Погодин, братья Веневитиновы… М. П. Погодин оставил взволнованное описание этой встречи:
ДОМ ВЕНЕВИТИНОВА В КРИВОКОЛЕННОМ ПЕРЕУЛКЕ. Гравюра XIX века.
«Октября 12 поутру, спозаранку мы ожидали Пушкина. В 12 часов он является. Какое действие произвело на всех нас это чтение, передать невозможно… Кровь приходит в движение при одном воспоминании. Надо припомнить, - мы собрались слушать Пушкина, воспитанные на стихах Ломоносова, Державина, Хераскова, Озерова, которых все мы знали наизусть. Учителем нашим был Мерзляков. Надо припомнить и образ чтения стихов, господствовавший в то время. Это был распев, завещанный французской декламацией… Наконец, надо представить себе самую фигуру Пушкина. Ожиданный нами величавый жрец высокого искусства, - это был среднего роста, почти низенький человечек, с длинными, несколько курчавыми по концам волосами, без всяких притязаний, с живыми быстрыми глазами, с тихим приятным голосом, в черном сюртуке, в темном жилете, застегнутом наглухо, в небрежно повязанном галстуке. Вместо высокопарного языка богов мы услышали простую, ясную, обыкновенную и между тем пиитическую, увлекательную речь! Первые явления выслушаны тихо и спокойно, или, лучше сказать, в каком-то недоумении. Но чем дальше, тем ощущения усиливались. Сцена лето-писателя с Григорием всех ошеломила. Мне показалось, что мой родной и любезный Нестор поднялся из могилы и говорит устами Пимена, мне послышался живой голос русского древнего летописца.
А когда Пушкин дошел до рассказа Пимена о посещении Кириллова монастыря Иоанном Грозным, о молитве иноков «да ниспошлет господь покой его душе страдающей и бурной», мы просто все как будто обеспамятели. Кого бросало в жар, кого в озноб. Волосы поднимались дыбом. Не стало сил воздерживаться. Кто вдруг вскочит с места, кто вскрикнет. То молчание, то взрыв восклицаний, например, при стихах самозванца:
Тень Грозного меня усыновила,
Димитрием из гроба нарекла.
Вокруг меня народы возмутила
И в жертву мне Бориса обрекла.
ДОМ Е. А. БАРАТЫНСКОГО НА УЛИЦЕ СТАНКЕВИЧА.
Е. А. БАРАТЫНСКИЙ. Литография Шевалье. 1830-е годы
Кончилось чтение. Мы смотрели друг на друга долго и потом бросились к Пушкину. Начались объятия, поднялся шум, раздался смех, полились слезы, поздравления… Явилось шампанское, и Пушкин одушевился, видя такое свое действие на избранную молодежь. Ему было приятно наше волнение. Он начал нам, поддавая жару, читать песни о Стеньке Разине, как он выплывал ночью по Волге на востроносой своей лодке, предисловие к «Руслану и Людмиле»: У лукоморья дуб зеленый… - начал рассказывать о плане для Дмитрия Самозванца, о палаче, который шутит с чернию, стоя у плахи на Красной площади в ожидании Шуйского, о Марине Мнишек с Самозванцем, сцену, которую написал он, гуляя верхом, и потом позабыл вполовину, о чем глубоко сожалел. О, какое удивительное то было утро, оставившее следы на всю жизнь. Не помню, как мы разошлись, как докончили день, как улеглись спать. Да едва ли кто и спал из нас в эту ночь».
Память об этом событии хранят бронзовые барельефы Пушкина и Веневитинова, глядящие на нас с мемориальных досок дома в Кривоколенном переулке. Постоим, дорогой читатель, обнажив голову, перед домом - без него невозможна история отечественной словесности.
Атмосферу пушкинской Москвы до некоторой степени передает Пречистенка (ныне ул. Кропоткина), где сохранились дома, построенные в стиле классицизма и хранящие память о поэте и его окружении. На улице Станкевича сохранился дом № 6, где некогда жил поэт Баратынский, у которого часто бывал Пушкин. В одном из писем Пушкин заметил: «Мы [с Баратынским] всякий день видимся». По соседству находится дом Вяземского (№ 9), у которого живал Пушкин. Пушкин любил известного московского хлебосола, остряка и устного рассказчика Павла Воиновича Нащокина, останавливался в его доме (№ 4) в Гагаринском переулке. В письме к жене Пушкин полушутливо описал суету и порядки, царившие в доме Нащокина: «С утра до вечера у него разные народы: игроки, отставные гусары, студенты, стряпчие, цыганы, шпионы, особенно заимодавцы. Всем вольный вход; всем до него нужда; всякий кричит, курит трубку, обедает, поет, пляшет, угла нет свободного - что делать?» Широкую известность получил так называемый «Нащокин-ский домик», воспроизводивший в миниатюре обстановку дома в Гагаринском переулке. Вся обстановка в домике делалась первостатейными мастерами и, как говорят, обошлась Нащокину в сорок тысяч рублей, что по тем временам представляло огромную сумму. Пушкин писал: «Домик Нащокина доведен до совершенства…» Модель сохранилась до наших дней. Один (напомню и об этом) из рассказов Нащокина о дворянине-разбойнике послужил сюжетом для повести Пушкина «Дубровский».
МУЗЕЙ А. С ПУШКИНА НА КРОПОТКИНСКОЙ УЛИЦЕ, 12. БЫВШИЙ ДОМ ХРУЩЕВЫХ
ДОМ А. Н. ДОЛГОРУКОВА НА УЛИЦЕ ВОРОВСКОГО, 52. ЦЕНТРАЛЬНАЯ ЧАСТЬ И ЗАПАДНОЕ КРЫЛО XVIII III
В Москве есть Музей Пушкина. Он находится в старинном особняке на Кропоткинской улице, где столько домов в окрестности помнят великого поэта. Великолепное здание с башнями, колоннами и литыми решетками передает дух эпохи. Своей классической гармонией оно напоминает пушкинские октавы… В музее собраны книги поэта, копии его рукописей, вещи той эпохи, многочисленные картины и скульптурные произведения, связанные с поэтом. Особую ценность представляет самая полная в стране библиотека русской поэзии, собранная
