Книга Последний реанорец. Том IV - Вел Павлов

— Игорь Андреевич, а что еще за оценка? — решил поинтересоваться я после затянувшегося молчания.

— О, значит, ты не в курсе? — изумился князь, продолжая путь по наложенному маршруту. — Всё пройдет быстро. Таким образом, мы отслеживаем потенциал и развитие своих студентов. В особенности таких, как вы. К тому же столпов империи. Таким образом, систематизируем данные, и уже отталкиваясь от них, можем понять, так ли прогрессивна система наставничества.

— Если коротко, — вдруг взял слово Ростислав, выныривая из пучины собственных размышлений. — То сейчас артефакт снимет слепок с твоей ауры и физических возможностей, а позже аналитический отдел сравнит твоё развитие на начало года и конец. Академия поймет, добился ли ты существенного прогресса или же всё ушло впустую.

— Всё верно, — подтвердил слова Романова Головин, кивком головы. — Бывали случаи, что порой студенты не развивались и даже деградировали. Поэтому приходилось изменять поставленную систему. Академия весьма щепетильно относится к обучению и пытается найти индивидуальный подход к любому магу. С каждым годом рождаются более продвинутые одарённые и порой с неизвестным нам ответвлением магии.

— Как понимаю, столпы и литые у вас на особом счету? — усмехнулся я.

— Тут вы правы, Захар Александрович, — чуть скривился князь. — Со столпами империи и некоторыми литыми работают наставники уже напрямую. Я, вы и его высочество исключение из правил. Хоть и замечу, что ранее система обучения была менее продуктивна. Академия даёт глубокое понимание магии для студента, а преподаватели помогают в тщательном освоении. Именно по этой причине лишь после обучения на первом общем курсе каждому студенту даётся выбрать его дальнейшее развития самому в зависимости от его успехов за прошедший год. Боевики, артефакторы, общественники, алхимики, целители. Разновидностей много. Магия — это не только кровопролитие и смерть, Захар Александрович, — хмыкнул старик, под ленивый зевок Романова. Похоже, таких лекций он уже наслушался вдоволь. — Магия более чем полезна и в иных отраслях. К примеру, взять строительство. Поэтому император Всеволод пытается всячески внедрить магическую составляющую в жизнь народа империи… Так, вот мы и пришли, — тихо заключил ректор, прерывая свою лекцию по пользе магии, когда мы почти вплотную приблизились к тёмным двустворчатым дверям.

С двух сторон находилось по одному студенту, разодетых в черно-синие цвета академии, по-видимому, молодежь со старших курсов, ведь стоило тем завидеть Головина, как оба уважительно поклонились и по мановению руки ректора, открыли двери, за которыми уже маячили несколько силуэтов местных преподавателей. Те носились вокруг невысокого постамента в размере три на три, а на самом постаменте было подобие стола, и сконструирован он был из уже пресловутого платино-палладия.

— Игорь Андреевич, всё готово, — мгновенно отозвался один из них, что был одет тёмно-серую преподавательскую мантию, делая несколько шагов нам навстречу.

Если не ошибаюсь, то тёмно-серый принадлежит артефакторам, а вот у входа в черно-синих мантиях были боевые маги. У каждого факультета и направленности были свои цвета.

— Захар Александрович, это артефакт оценки, — указал Головин на постамент. — Действует он довольно просто. Подходите, упираетесь ногами и ладонями в специальные проёмы, так как вы столп, то вам нужно поддерживать свою духовную силу и силу молнии в активно-умиротворенном состоянии. Я уже более чем наслышан от Юсупова и Ежова, что вы любите разрушать казенное государственное имущество, — едко заметил ректор, под веселое сопение Ростислава. — Но в этот раз попрошу без самодеятельности, ведь при следующем слепке ваших сил артефакт покажет все изменения даже в таком состоянии.

Чтоб меня тавтонский жеребец лягнул! Оперативно донесли.

— В обоих случаях моей вины не было. Следовал четко оговоренному регламенту, — решил оправдаться я.

— Это похвально, вот и здесь поступите также, — вклинился в наш разговор тот самый артефактор. — Ведь стелу и бассейн приходилось восстанавливать мне и моим студентам. Поэтому будьте так любезны, ваше преблагородие, ничего не сломайте. Артефакт весьма хрупок.

На все разглагольствования преподавателя артефакторики пришлось безмолвно кивнуть, а пару мгновений спустя я уже оказался у стола и, встав на положенное место ногами, ладонями соприкоснулся с прохладной поверхностью оценивающей железяки.

— Начинайте, Захар Александрович, — негромко скомандовал ректор.

В таком случае лучше держать силу на минимальном уровне от греха подальше. Да и рано раскрывать все карты. Время еще не пришло.

Воображаемая левая рука мягко легла на воинскую сферу и зачерпнула самую малость алой субстанции, а затем сила духа стала медленно распространяться по телу.

Покажись алая дрянь!

Следом через секунду поверх алого духовного сияния образовалось трескучее и вибрирующее кроваво-красное тело молнии.

Прошла всего секунда…

— Этого достаточно, Захар Александрович, — вновь зазвучал голос Головина. — Артефакт зафиксировал слепок вашей силы. Можете спускаться.

— Чего?.. Это всё? — вырвалось невольно у меня.

— Я же говорю… скукота смертная! — развёл руками цесаревич, обнажая весело зубы.

— А вы в своей манере хотели вновь что-то разрушить, Захар Александрович? — колко заметил князь. — В таком случае спешу вас разочаровать.

— Вовсе нет, просто… ожидал чего-то… иного, — решил вновь оправдаться я. — Теперь я свободен?

— Да, — просто отозвался ректор. — Со следующей недели ваши наставники введут вас в курс вашего дальнейшего обучения. Жетон студента будет доставлен чуть позже по вашему адресу.

— В таком случае, честь имею, ва…

— Погоди, Захар, — вдруг тихо проговорил Ростислав, мягко меня перебивая, и в следующий миг его ладонь легла на моё плечо.

Трепещи Ракуима! Только не говорите, что воинственность Потёмкиной передалась и ему тоже. Сейчас мне до безумия лень играть с детишками в поддавки.

— Ты ведь не думаешь, что я просто так отмазал тебя сегодня у Виктории? — хитро ухмыльнулся Романов. — К тому же ты дал мне своё слово в прошлый раз на своей огранке.

Твою мать! Откуда вы только все беретесь? Но как бы то ни было, а реанорец всегда держит данное кому-то слово.

— Ты хочешь сразиться здесь? — перешел я к сути дела.

Но вместо ответа, тот с предвкушающей улыбкой взглянул на омрачившегося ректора.

— Игорь Андреевич, семнадцатая арена ведь всегда свободна?

И тихие разговоры в оценивающем зале тотчас прекратились и несколько заинтересованных глаз остановились на мне и Ростиславе.

— Ваше высочество, вы ведь понимаете, что это невозможно, — мгновенно отозвался Головин, а в голосе его зазвучала сталь. — Вы столпы. Последствия могут быть… непоправимыми даже на ваших рангах. Схватки уникумов чреваты. У меня нет прав и дозволения императора, чтобы провести ваш поединок.