Книга Жена на выход - Вероника Лесневская

Но мне уже было все равно, куда мы направляемся, лишь бы вместе. Я без остатка отдавалась во власть эмоций, которые пробуждал во мне Макс, наслаждалась его нежными прикосновениями и страстными поцелуями, теряя голову в водовороте чувств.

Очнулась, ощутив холод босыми ногами, осмотрелась сквозь пелену тумана, что стоял перед глазами, и усмехнулась: мы действительно оказались в ванной.

Макс развернул меня к себе лицом и, обхватив рукой затылок, порывисто накрыл мои губы своими, целуя жадно и пламенно.

В следующее мгновение на холодный кафель слетело мое белье, но и я в долгу не осталась: рывком сняла с мужа футболку и запустила пальчики под резинку его шортов. Макс напрягся, что-то рыкнул мне на ухо, но я не вникала в смысл, вместо этого потянулась к его губами за очередным поцелуем, который был нужен мне как воздух.

Смутно помню, как мы оказались в душе. Не отрываясь от меня, Макс протянул руку к вентилю — и в ту же секунду сверху хлынула вода, обволакивая нас теплом. У меня перехватило дыхание, и никак не получалось восстановить его. Хлесткие горячие струи, стекающие по коже, вкупе с обжигающими мужскими ладонями, ласкающими мое тело, просто сводили с ума.

Макс слегка подтолкнул меня, выводя из-под непрекращающегося потока воды, и припечатал к гладкой, покрытой кафелем стене. Я наконец-то получила возможность сделать вдох, но вместо этого у меня вырвался рваный стон. Руки Макса нетерпеливо сжались на моей груди, вновь заставляя громко охнуть. От моей несдержанной реакции его поцелуи становились все более откровенными и голодными…

Не в силах больше продлевать мучительную агонию, Макс рывком схватил меня под бедра, закинув одну мою ногу на свою поясницу и вынуждая лихорадочно обвить руками мужскую шею, чтобы сохранить хрупкое равновесие. В следующий же миг он резко двинулся, сильнее вдавливая мое тело в стену, — и тут же приглушил мой неистовый вскрик жгучим поцелуем.

Шум воды был не в состоянии перекрыть наши стоны. Слишком долго мы были в разлуке, слишком много боли друг другу причинили, слишком сильно хотим быть вместе сейчас…

— Наверно, я никогда не смогу насытиться тобой, — хрипло шепчет мне Макс.

— И не надо, Макс, — сипло дышу я, — не надо…

Глава 4

Полторынеделиспустя. Карина

Сладко потягиваюсь и сквозь дрему провожу рукой по холодой подушке рядом со мной. Открываю глаза и окончательно убеждаюсь в том, что Макса рядом нет. На часах шесть утра, а за окном уже потихоньку наступает рассвет, озаряя комнату багряными отттенками. Стравинский наверняка проснулся затемно, как обычно, потому что добираться отсюда на работу слишком долго…

Еще раз потянулась, разминая мышцы после сна, и взглянула на беби-монитор: Алекса мирно посапывала в смежной комнате. Накинув шелковый халат, спустилась вниз, надеясь все же застать Макса дома.

Обнаружила его на кухне: он стоял у столешницы, спиной ко мне и монотонно помешивал сахар в своем наверняка уже остывшем кофе. Не первый раз я замечала, что иногда он уходит в себя вот так и теряет счет времени, углубляясь в размышления.

Подошла ближе, провела рукой по спине, облаченной в темно-коричневый пиджак, и уложила подбородок на плечо моего мужа (как же непривычно это звучит). Словно очнувшись, Макс повернул ко мне голову так, что наши лица оказались напротив. Нежно смотрел на меня пару секунд и, легко мазнув своим носом по моему, трепетно поцеловал в губы. Потом развернулся, укладывая руки мне на талию.

— Хорошая моя, хватит вставать вместе со мной в такую рань, — упрекнул меня, хотя на его лице прослеживалось явно довольное выражение. — Тебе нужно высыпаться!

— Куда высыпаться? — рассмеялась я и, привстав на носочки, чмокнула Макса в щеку. — Но если ты не хочешь меня видеть, так и скажи, — протянула я, намеренно делая шаг назад.

Стравинский схватил меня за руку, притянул к себе и, прокрутив, прижал поясницей к барной стойке.

— Я всегда тебя хочу… видеть, — намеренно сделал паузу в середине своей фразы и хитро посмотрел на меня, чуть наклонив голову. — Ты не представляешь, как сложно уходить, когда ты остаешься здесь, такая красивая, нежная, моя…

— Глупости, — вспыхнула я от смущения, вызывая своей реакцией у Макса улыбку. — Я всегда здесь, и никуда не денусь!

— Это похоже на сон, — прохрипел Стравинский, стискивая меня в крепких объятиях, но тут же ослабил хватку, будто борясь со своими желаниями. — На этих выходных отец из Германии приедет, — как бы невзначай сообщил мне.

Я невольно округлила глаза и нервно закусила губу, высвобождаясь из теплых рук мужа.

— Макс, а ты рассказал Анатолию о нас? — шепнула настороженно.

— Ты чего? Он будет только рад, что мы вместе! — засмеялся он. — Знаешь, просто нашу ситуацию сложно объяснить по телефону…

— Да уж, мы не ищем легких путей, — усмехнулась я. — А Виола тоже приедет? Просто ты все время говоришь только об отце, но она же с ним там, в Нюрнберге?

После моего, казалось бы, безобидного вопроса в Макса будто злой дух вселился. Черты лица исказились в недовольной гримасе, губы плотно сжались, а желваки раздраженно задвигались. Я обхватила себя руками, терпеливо ожидая, когда он сам успокоится и все мне объяснит.

— Наверняка папа притащит с собой эту… — кажется, Макс собирался грубо выругаться, но я прикрыла его рот ладошкой.

— Так, а теперь остынь и расскажи мне, что произошло? Только нормальным тоном, Стравинский!

Я не понимала, как это работает, но почему-то произнесенная мною фамилия действовала на Макса как холодный душ. Вот и сейчас он выдохнул, на секунду прикрыв глаза, и продолжил уже более адекватно:

— Виола предала отца два года назад, но он об этом не знает. А я никак не могу простить…

И Макс начал рассказывать, отрывисто и путано, но суть я уловила. Отчаявшись спасти и исцелить Анатолия, Виола влюбилась в своего пасынка, точнее, думала, что влюбилась. И хоть мое сердце грызла ревность, все же я могла понять эту женщину…

— Макс, я мало знакома с твоей семьей, но то, что я видела… — осторожно проговорила я, вспомнив тот день, когда впервые побывала у Макса и познакомилась с его родными. — Виоле было очень сложно с Анатолием! Твоя мачеха выглядела такой разбитой и несчастной женщиной. И я не удивлена, что она пыталась найти утешение хоть в ком-то, а рядом оказался ты, заботливый, внимательный, серьезный…

— Прекрати, Карина! Роль ее адвоката тебе не идет, — грубо рыкнул он на меня. — Если уж на то пошло, я вообще оставил тебя на два года одну! Тем не менее, ты не искала «утешения», — ехидным тоном произнес последнее слово.

— Ну, меня ты оставил не одну, а с серьезным таким бонусом! — рассмеялась я. — И уж поверь, Алекса пристально следила за тем, чтобы у меня не оставалось ни сил, ни времени на амурные дела!