Книга Нежный рассвет любви - Елена Рейн

– Ты… не подашь в суд? – дрожащим голосом прохрипела Колина.

– Я все сказал, остальное за тобой, – выдал Громов и обнял Женю, показывая Людмиле, что разговор с ней закончен и пора ей уходить. Он чувствовал прожигающий взгляд, но не реагировал. Хотел остаться со своей женой.

Когда дверь хлопнула, оповещая, что Людмила ушла, Андрей поднял подбородок любимой женщины и произнес:

– Я вспомнил. Абсолютно все!

Женя улыбнулась и, обняв его за талию, спросила:

– И что думаешь?

– Завтра переедем в нашу квартиру. Если будешь сопротивляться, украду.

Как ни странно, было невероятно приятно слышать такие слова. Евгения рассмеялась. Сейчас она видела в нем того Громова, что и три года назад, но в то же время он изменился. Стал роднее и чуть сдержаннее.

– Теперь никуда тебя не отпущу. Ты моя. Я люблю тебя. Как пацан влип с первого взгляда.

– Ты хотел развестись и жениться на Колиной, – напомнила Женя, крепче обнимая.

– Все, что ты читала или слышала про свадьбу – полнейший бред. Людмила фантазерка. Она знала, что у меня есть жена, но не желала принимать тот факт, что я намерен ждать, пока ты созреешь и дашь нам шанс. Кстати, я погорячился. Слишком долго ждал.

– Думаешь?

– Уверен! Так что… ты не передумала?

– Нет. Ты мой. И я… люблю тебя, – счастливо выдохнула Евгения, чувствуя, как сердце забилось сильнее.

– Самые желанные слова от любимой женщины! – счастливо произнес Громов и поцеловал Женю, испытывая настоящий восторг, что все вспомнил и теперь… может не переживать о том, что любимая от него убежит.

Все. Он достаточно ждал. Больше не отпустит.

* * *

Колина бежала по лестнице, выплевывая проклятья. Как же она ненавидела этого мужчину. Мразь. Подозрительный и придирчивый мужлан. Тем не менее она смогла его увлечь, притворяясь доброй и нежной. Но долго не продержалась. Ей хотелось больше с него стрясти, но не получилось. Людмила абсолютно не понимала, почему он жмется. И пусть она работала не столь эффективно, но жених должен был помочь, а он оставил ее на плаву, отказываясь решать проблемы. Разве так поступают?

Да, вероятно, она немного переборщила и допустила ошибки. Пусть и большие, но с кем не бывает? Громов должен был все урегулировать. А этот эгоист посчитал ее неспособной вести бизнес и посоветовал найти себя в чем-то другом, аргументируя дурацкими цифрами.

Ох, как она была зла на него! Да и этот Суворов тоже не подарок. Противный урод. Но! На что только не пойдешь ради денег, славы и статуса. На все!

К сожалению, Суворов провалился. Она ничего не получила от него. Зря кувыркалась с этим импотентом. Обидно. А сейчас ее фирма на грани банкротства. Она уничтожена. И еще на ней кредиты, которые пришлось взять, чтобы не прогореть. Как быть?

Женщина вышла из дома и поторопилась к машине, презирая всех. Резко обернулась и, глянув в окно, задумалась.

«Ничтожество, променял меня на какую-то врачиху. Она – роскошная, утонченная леди и эта мышь. Немыслимо. Ничего, он еще будет кусать локти. Она что-нибудь придумает! Сам прибежит…»

Женщина открыла дверцу и села в машину, до скрипа сжимая кожаный руль. Ее переполняла ярость, хотелось кричать. Открыв бардачок, Колина достала коньяк и, крутанув крышку, выпила из горла, моментально ощущая, как опалило огнем в груди. Через минуту она сделала еще глоток, обдумывая, что будет делать, а потом, не пристегиваясь, завела машину и выехала на дорогу.

Людмиле непременно захотелось выплеснуть яд, эмоции, чтобы не только ей было столь погано на душе. Она схватила сотовый и набрала по памяти номер Суворова.

– Да, – произнес мужчина.

– Это я, – нагло начала она, уже предвкушая беседу. Ее час настал! Пора открыть глаза этому старому сморчку.

– Зачем позвонила? Мы же все обсудили.

– Не собираюсь слушаться тебя. Ты ничтожество, и нам с тобой не по пути. Ты жалкий, никчемный таракашка…

– Следи за разговором, сука! – закричал мужчина в трубку.

– Не собираюсь! И выбирай выражения!

– Люда, ты же помнишь, что нас могут прослушивать? Зачем позвонила?

– Хочу сказать, что все закончилось. Да! И ты, мерзкий слизняк, сядешь в тюрьму. Вот так! Урод! И зачем тратила на тебя время?

– Тупая баба, заткнись! Забыла, кто я такой?

– Никто! Ты никто! И приготовься в скором времени оказаться за решеткой.

– Я уже предпринимаю на этот счет необходимые шаги, так что не беспокойся обо мне, – с яростью выдал Николай Антонович, забывая обо всем на свете.

– Дурак! Будешь сидеть за покушение на убийство!

– Ты о чем говоришь? Сбрендила?

– Нет! Громов все вспомнил! Все! И даже как я кувыркалась с тобой в постели, и как ты опоил его, а твои шавки поработали с его машиной. Он знает. Вот! Так что будешь жрать баланду на зоне, умник!

– Ты тоже! Не думай, что уйдешь от расплаты. У меня есть доказательства, что это ты меняла все данные и еще… похищенная сумма из кассы ляжет на тебя.

– Бред! Деньги я не крала! Это ты! – истерично закричала женщина, с ужасом всматриваясь в грузовую машину, на которую ее иномарка летела на большой скорости. Она не понимала, как вылетела на другую полосу на красный свет, но это уже было неважно. Людмила закрыла лицо руками и взвыла, в следующую секунду чувствуя боль и теряя сознание.

* * *

Понимая, что что-то не так, Николай Антонович нахмурился, вслушиваясь в скрежет и странный грохот. Стало не по себе. Он сглотнул и поспешно выключил телефон, считая, что его это не касается.

Дуракам всегда везет. Колиной ничего не будет. Да если и будет – не его проблемы. А вот он… не может попасть в тюрьму. Только это важно! Такое грязное место не для него.

«Громов все вспомнил…»

Как же так? Почему? Какого черта? Тот препарат, что он подмешал в его сок, направлен на помутнение рассудка. Окончательно. Через несколько часов Андрей должен был превратиться в овощ. Николай с таким удовольствием слушал по телефону о том, что его друг разбился, даже хряпнул сто граммов от восторга. А как же иначе? Это он все так гениально придумал. Его гениальный план. Потом он отлично сыграл трагедию в больнице, переживая, упрашивая каждого в белом халате спасти его шкуру. А когда понял, что Громов выжил и что мозг сильно не пострадал, был в бешенстве. Два раза он пытался отключить системы, перекрыть кислород, но вечно кто-то мешал, входил в самый неудачный момент. Медсестра стала что-то подозревать, и он оставил свои попытки. Когда сказали, что Громов не помнит три года, Суворов выдохнул, посчитав, что инвалид не представляет опасности…

Проклятье. Как же его бесил Громов. И почему он выжил? Выскочка! Даже здесь отличился своей живучестью. Да любой другой сдох бы, а этот выкарабкался. Мразина! Как же он его презирал. Люто ненавидел. Столько лет Суворов делал все, чтобы сблизиться с ним, прогибался, показывая, какой он незаменимый, важный и нужный, а потом начал рыть под него, желая забрать все.