Книга 12 месяцев. Необычные эротические приключения - Генрих и Ксения Корн

– Можно. Но я не хочу так. Не хочу выбирать между вами. Идите со мной. И, пожалуйста, не говорите ничего. Слова теперь лишнее.

Она встала и ушла в палатку. Мы с Сашкой, едва что-то соображая, молча последовали за ней. Там, в палатке, как-то всё сразу стихло в ушах, и оттого на душе тоже сделалось тихо и тепло. И при этом волнительно.

Дашка неторопливо сняла с себя куртку, джинсы, майку, лифчик и трусики. Голая, стала раздевать по очереди и нас с Сашкой. Когда раздевала Сашку, то заметила у него на спине чуть пониже шеи большой шрам. Рукой погладила его уродливую шероховатость и поцеловала. Когда раздевала меня – поцеловала в губы.

Сашка хотел что-то сказать, но, видно, вспомнил, что говорить нам не велено, и смущённо промолчал. А я понял, чего она затеяла, и молчать не стал.

– Даш, ты точно именно этого хочешь?

Дашкин пальчик легонько коснулся моих губ.

– Тсс. Ложитесь и молчите.

Мы с Сашкой легли на расстеленные спальники. Я невольно, глазам не прикажешь, посмотрел на его член, а он скосился на мой. Мужики, блин, – извечное соперничество, грубое и примитивное меряние половыми органами. Но действует безотказно. Его был больше, и я поник духом.

Впрочем, не надолго – до тех пор, пока не почувствовал Дашкины руки на своей отвердевшей плоти. Она вынула из сумочки два презерватива и один надела мне, а другой – Сашке. Я, затаив дыхание, наблюдал, как она это делала: словно бы наряжала детей на прогулку – оденет, приладит, оценит и приласкает. Сначала одного, потом другого. Без спешки, заботливо, любовно. Давно известно: только самые лучшие женщины умеют относиться к органу мужчины с любовью – как к живому существу. Ни стервы, ни шлюхи, ни тем более святоши, ни обычные бабы не умеют этого.

Дашка легла между нами, повернулась на бок – спиной к Сашке, ко мне лицом. Она безмолвно руководила этой странной игрой, и мы прекрасно её понимали. Сашка – первый. Он ввёл в неё член сзади и по ходу всё время зачем-то глядел через её плечо на меня, как кот, которого застигли с кошкой за важным делом. Дашка содрогалась от его бешеного напора, и я прижал её к себе. Она страстно осыпала меня поцелуями. Так, что мне хотелось сейчас же прогнать того толстого похотливого «кота» и самому занять его место.

Но я терпеливо ждал, когда он закончит. Бог с ним. Сегодня его, как и меня, вдруг одарила судьба такой вот неожиданной и слегка сумасшедшей улыбкой. Пусть старается, вкусит её сполна. Любви хватит на всех.

Наконец он вдавил себя в неё всем телом, замер на миг и отвалился в сторону, тяжело дыша, будто сражённый пулей в бою солдат от амбразуры. И настал мой черёд.

Она перевернулась на другой бок, положив голову Сашке на грудь, а мне предоставив во всей красе свои женские дела. «Дела» щедро истекали жаром недавнего соития. Я провёл пальцем по нежной линии половых губок, осторожно утопил его в их раскрывшейся глубине. А потом проделал то же самое ещё раз – только с членом. Вошёл и вкусил любви сполна.

Позже мы лежали, пребывая в мире сладкого покоя, называемого у людей счастьем. Сашка задумчиво поглаживал тёмные кучерявинки волос на Дашкином бабьем месте. Дашка чему-то улыбалась – её поза была, как у той женщины, которой больше нечего скрывать от мужчины, или у той, которая только что родила ребёнка: широко, открыто и бесконечно прекрасно. Я же смотрел на её обнажённое тело и горячо, до кома в горле, любил жизнь.

Где-то через час мы собрались и уехали из деревни. Дашка довезла нас до платформы «888-й километр» и там высадила.

– Не обижайтесь, мальчики, – с улыбкой извинилась она. – Я хочу сейчас быть одна. Доедете на электричке. Всего вам хорошего – и спасибо за всё. Не знаю, когда теперь увидимся. Но увидимся когда-нибудь. Люблю вас.

В электричке мы с Сашкой разговаривали мало, неохотно. Я только, помню, спросил его какую-то глупость, вроде:

– Что Дашка сегодня сделала, ты понял?

– Она сумасшедшая, чего тут понимать, – ответил он.

Почему она нас тогда отцепила от себя после всего, что произошло, – я потом догадался. Так часто бывает: дружба после секса уже не дружба, и люди мучают друг друга напряжённым молчанием или ненужными словами. А надо лишь принять это. Дашка ушла, чтобы всё улеглось само собой.

А вот что её побудило переспать с нами обоими, да ещё зараз – это я в то время так и не смог понять. Впоследствии понял немного другое, но о том же: не тот сильный и свободный человек, кто может ограничить себя во всём, а тот, кто имеет силу и свободу не ограничивать себя ни в чём, если он того захочет.

Осенью Сашка позвонил мне и рассказал новость: Августовка наша сгорела, ничего не осталось от деревни. Видимо, те паршивцы всё же довели свою угрозу до дела. Для этого много ума не нужно. Что ж, подумал я, вот и последняя точка поставлена. У меня не было никаких чувств, просто пустота. Только, как всегда, стало немного жаль детства, которого не вернуть. И ещё вспомнил про Дашкину мечту и её тоже стало немного жаль.

Встретились мы все втроём спустя два года. Дашка пропала надолго – ни слуху ни духу, а тут, одним хмурым, дождливым августовским днём, вдруг прислала сообщение: «Жду тебя завтра на краю света. Приезжай». Мне ехать туда не хотелось, но я поехал – лишь бы увидеть её, я скучал по ней всё это время. Выхожу на платформе «888-й километр», смотрю – Сашка стоит, с какой-то удивлённой рожей в сторону Августовки поглядывает.

Подошёл к нему и тоже завис. В сторону деревни вела дорога – ну, почти как в детстве: грунтовка в две колеи и травка меж ними. И вокруг всё – ухоженное, по-человечески живое, глаз радуется.

– Что это тут произошло? – спросил я Сашку.

– Не знаю, – пожал он плечами. – Пошли, посмотрим.

И мы пошли по этой дороге, продолжая удивляться. В лесу светло – птички поют весело. На лугах трава покошена. Кое-где в тени деревьев, на обочине дороги, лавочки уютные. Красота невероятная!..

А как к деревне подошли, то сразу всё поняли. На подъезде стояла табличка-указатель: «Культурно-природный комплекс Августовка». Дальше – вот они, все восемь домов, как прежде, только нарядные, новенькие, словно бы их кто очистил на том свете от шелухи времени и вновь вернул на землю. И на берегу речки мостик – точь-в-точь мой детский край света.

Там, на краю света, нас Дашка и ждала, свесив ножки в воду и глядя на тёмную стену леса впереди.

– А я здесь всё лето, – сказала она. – В июле две семьи из Франции приезжали. Им понравилось. Скоро должны немцы какие-то приехать. Мне помощники нужны. Поможете, мальчики?

Мы, не зная, что и говорить, охотно закивали головами.

Ещё через пару лет Августовка со всех сторон обросла жизнью. За речкой кто-то устроил небольшую ферму, коровки стали пастись. Появились хуторки в живописных местах. Возле железной дороги открылась гостиница. Народу приезжало всё больше и больше – не только иностранцы, но и наши, российские, охотники до родных красот.