Книга По ту сторону мечты - Юлия Цыпленкова

Юглус снова задумался. Я смотрела на него, и вдруг поймала себя на мысли, что мне нравится этот воин. Нет, он мне нравился и до этого, они все мне нравились своим спокойствием, уравновешенностью и верностью принципам. Однако сейчас я видела, как Юглус думает. Не спешит отмахнуться, вывалив на меня привычное отношение к каану и его семейству, но пытается найти то, что до этого момента оставлял без внимания.

— Они… — произнес ягир и снова замолчал. Он нахмурился и потер лоб, продолжая анализировать: — Они держат обиду, — наконец, заговорил Юглус. — Разговаривают, как чужие. Архам всегда смотрит мимо Танияра, даже когда говорит с ним. Танияр взор не отводит, я однажды видел, как алдар усмехнулся, глядя на спину каана.

— Издевка?

— Нет, — воин поглядел на меня. — Горько. А еще Танияр бывает зол на брата, если тот велит нам сделать что-то неразумное, вроде того похода зимой к кийрамам. Но никогда вслух не скажет. Только по лицу видно, оно у алдара сразу каменеет.

— Однако приказ выполняет… — сказала я больше самой себе.

— Танияр дал клятву, он своим словам верен. Правда… — я посмотрела на Юглуса, и он продолжил: — Было как-то. Я сам не видел, Бахир рассказывал. Он тогда в доме каана стоял на страже, потому слышал.

— И что же он слышал?

— Как Танияр брату отказал в повиновении. Архам очередную глупость придумал, хотел отправить нас к горам, чтобы с илгизитами сразились во славу Белого Духа. Вот тогда алдар и ответил, что каан первым должен показать свою верность Отцу. Говорит, если возьмешь ленген, тогда и мои ягиры за тобой последуют. И, говорит, родню свою прихвати, уж больно они громко кричат о своей вере, пусть на деле докажут. А то, что ягиры Отца почитают, тот и так знает.

— А Архам?

— Архам сказал, что алдар не указывать должен, а исполнять то, что ему его каан велит. Танияр ему на это ответил, мол, когда каан велит, тогда и исполним, а выдумки своей матери пусть сам исполняет. Не каанше, говорит, служим, не ей клятву давали, не для нее на верную смерть пойдем. И раз брат всё еще головой женщины думает, то и сам не стал мужчиной. Архам разозлился, говорит, что готов прямо сейчас показать, кто из них мужчина. Крикнул Бахиру, чтобы тот Танияру свой ленген отдал, и алдар ответит своему каану за оскорбление.

— И что же? — я вновь подалась вперед.

— Танияр у Бахира ленген забрал и к ногам брата кинул. Говорит, перерос я детские забавы. Ты, говорит, мой каан, тебе мой ленген принадлежит. Бери его, сказал, и веди к илгизитам. Там и покажешь, что мужчина. После этого каан ушел. Алдар Бахиру ленген вернул и тоже ушел. Больше про илгизитов разговоров не было.

Илгизитами называли тех, кто жил в горах и поклонялся Илгизу. Ашит почти ничего про них не рассказывала, кроме того, что они враги таганов и других детей Белого Духа. Это было и понятно, потому что Илгиз был врагом своего старшего брата, и значит, те, кто служил ему, исповедовал те же идеи. Потому отправить горстку ягиров во главе с алдаром в стан этого врага и вправду было убийством и ничем больше. Танияр, выходит, не допустил бессмысленного кровопролития, еще и ударил по самолюбию брата. Еще одна обида в копилку Архама. И за всем этим стоит Селек…

— Ашити, — позвал Юглус, я ответила ему внимательным взглядом: — Не ходи к каану. Селек опасна, а Архам ей послушен. Она и невестками своими управляет. Все у нее в кулаке.

Я улыбнулась и накрыла ладонью руку ягира, лежавшую на поверхности стола.

— Спасибо, Юглус, — сказала я. — Но сейчас она не станет ничего делать. Селек хочет посмотреть на меня. Ей нужно понять, на что я способна. Я хочу того же — понаблюдать за ней. Эта встреча должна была произойти. Пока я сидела под боком Танияра, и люди слушали злые языки — Селек была всем довольна, потому что глупцы и предатели потянулись к Архаму. Но вот я вышла из дома, и меня начали принимать, звать в гости. Люди рассказывают друг другу, что я говорила, как себя вела, и это превращается в новый взгляд, другое мнение. И оно тревожит Селек. — Усмехнувшись, я откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди: — Я знала, что она еще захочет сойтись со мной, но не ожидала, что так быстро. И потому скажу, что эта женщина умней, чем я думала. И осторожней. Однако пока она не сделает решительного шага. Только посмотрит, послушает, попытается подружиться и, возможно, переманить на свою сторону. Кстати, — я подалась вперед: — Как Танияр повел себя, когда узнал, что его невеста стала женой каана, пока его не было в тагане? И почему девушка предала его?

Вот тут уже было больше женского любопытства. Жена Архама не могла иметь особого веса, пока жива Селек, раз уж каан слушался своей матери. И теперь, задав эти вопросы, я замерла в ожидании ответа и страшилась услышать то, что мне не понравится.

— Она не была невестой Танияра, — ответил Юглус. — Да, алдар выделял ее среди других, привозил ей подарки из других таганов. Они гуляли вместе, у летнего костра выбирали друг друга, но тархам Танияр не подносил. Все говорили, что быть им женой и мужем, но сам он не спешил. А когда мы вернулись и узнали, что Хасиль уже вошла в дом каана, алдар только и сказал: «Значит, не зря я сомневался. Белый Дух не позволил сделать ошибку. Хвала Отцу».

И у меня отлегло от сердца. Значит, не был увлечен девушкой всерьез и не страдал все эти годы, которые прошли с момента свадьбы Архама и Хасиль. Да, хвала Белому Духу. Невольную улыбку я поспешила спрятать и произнесла:

— Значит, эта свадьба не стала ударом для Танияра.

— Не знаю, — Юглус пожал плечами, — он своих чувств не показывает. Только по делам понять можно, что в голове держит. Тогда ничем себя не выдал. А вот зимой, когда от вещей вернулся, так совсем переменился. Сам не свой ходил, — я бросила быстрый взгляд на ягира и увидела лукавую улыбку: — Говоришь с ним, а он вроде и кивает, а сам мыслями в снежной пустоши бродит. Попробуй докричись. И всё лета ждал. А пока ждал, по таганам ездил, даже у пагчи несколько дней гостил. Не оружие с собой взял, когда к ним поехал, а дары. А напоследок в Курменай поехал, оттуда довольный вернулся. И что к дикарям, что в предгорный таган никого с собой не взял. Везде один побывал. Мы всякое думали, даже что из Мрака смертного не в своем уме вернулся. Потом смотрим, да нет, наш алдар, только что-то в голове держит, да иногда вдруг про зелень летнюю говорит.

— Про летнюю зелень?

— Про нее, — кивнул ягир. — Говорит, зима какая долгая, никак не закончится. Мы ему отвечаем — где ж долгая? Обычная. Немного до конца осталось. А он: «Скорей бы уж. Соскучился я по летней зелени». Хочу, говорит, снова ее увидеть. И в голосе такое… то ли мечтает, то ли печалится. Мы подумали — может, цена какая за спасение ему назначена. Сейчас шаманка его вернула, но срок назначила, и уйдет он скоро, совсем уйдет. Стали спрашивать, а Танияр на нас смотрит, будто это мы умом повредились. Сказал, если судьба, всё сами увидите. Вот и увидели, — глаза воина снова сверкнули лукавством, — когда алдар к шаманке с дарами собрался и велел нам поддакивать, что бы ни сказал.