Книга Пуля без комментариев - Геннадий Сорокин

– Андрей, прошу тебя как брата, помоги! Я в долгу не останусь. Поговори с Самойловым. Ты сможешь убедить его.

– Предположим, Самойлов пойдет навстречу, а вот Ворон – не знаю. У него сейчас своих дел полно.

– Ворон не откажется поучаствовать в интересном деле. Если его подразнить сложной задачей, то он не успокоится, пока всех на чистую воду не выведет. Андрей, вспомни себя в молодости. Ты усидел бы на месте? Нет, конечно же. Первым ринулся бы в бой. – Ефремов хотел привести еще какие-то аргументы, но не успел.

Дверь распахнулась, и в кабинете появился довольный, сияющий Виктор Воронов.

– У нас к тебе предложение, – обратился к нему Лаптев. – Ты возьмешься раскрутить Козодоева?

– Вы шутите, господа? – Ворон в притворном удивлении развел руками. – Кого там крутить, если в квартире палец обнаружили? Пришел, увидел, победил! Работы на два дня.

– Погоди бахвалиться, – попробовал поставить его на место Ефремов. – Ты еще уголовного дела не видел. Оно толстое, листов двести, никак не меньше.

– За час изучу от корки до корки.

– Ворон, если сегодня это дело привезут, завтра сможешь обвинение предъявить?

Виктор посмотрел на оперативника с недоумением, как на человека, сказавшего явную глупость.

– Объем обвинения зависит не от толщины уголовного дела, а от количества серого вещества в голове следователя, – нравоучительно изрек он. – С этим у меня все в порядке. Вези дело.

Ефремов вопросительно посмотрел на Лаптева. Андрей пожал плечами и вышел из кабинета.

– Куда это он? – спросил Воронов.

– К Самойлову. Без его разрешения Козодоев для нас будет недосягаем.

Через несколько минут Лаптев был у Самойлова. В двух словах он изложил фабулу дела об убийстве Бурлакова.

Самойлов слушал его с отсутствующим видом, но, как только речь зашла о Козодоеве, напрягся.

– С этого момента поподробнее, – потребовал он.

– Смертельную травму Бурлаков получил двадцать девятого ноября восемьдесят второго года. Осмотр места происшествия был проведен первого декабря. В ходе осмотра был обнаружен отпечаток пальца Сергея Козодоева. В результате расследования было установлено, что в момент убийства Бурлакова у его подъезда стоял некто Быков, бывший одноклассник Козодоева. Шестого декабря Быков покончил жизнь самоубийством, сбросился с двенадцатого этажа. Перед Новым годом начальник Ленинского РОВД Балагуров распорядился располовинить дело по факту убийства Бурлакова. Номерную часть, ту, которая идет на проценты, они прекратили в связи со смертью Быкова, а вторую, выделенную в отдельное производство, приостановили.

– Если бы меня проценты давили, то я поступил бы точно так же, – заметил Самойлов. – Где это дело сейчас?

– В архиве следственного отдела Ленинского РОВД.

– Представляю, какой вой поднимется, если мы его возобновим и привлечем к ответственности сына директора СГТС. Андрей, это точно тот Козодоев, который послал Живко матом на площади?

– Он самый. Роман Георгиевич, Козодоев – убийца. Преступление он совершил десять лет назад. Какие к нам вопросы? Мы в политику не лезем, своими делами занимаемся.

– Как только газетчики пронюхают про задержание сына известного бизнесмена, тут же появятся заказные статьи, в которых все будет переврано и искажено. Представь, какой соблазн соединить воедино арест Козодоева и его вызывающее поведение на площади. – Самойлов замолчал, прищурился, посмотрел в окно, подумал и продолжил: – Значит, так! Дело это мутное, с политическим подтекстом. Я на себя ответственность за его возобновление брать не буду, но и вам препятствовать не стану. По закону следователь принимает решения самостоятельно, вот и действуйте в рамках УПК.

– Действовать будет Воронов, – сказал Андрей.

– Тем более! Он сотрудник молодой, неопытный. Мог не разобраться в ситуации и наломать дров.

Андрей вернулся в свой кабинет и застал там одного Воронова.

– Выкладывай, что наработал, – сказал Лаптев.

– Подземный ход идет от нового корпуса облисполкома к подстанции, поворачивает на девяносто градусов и выходит на улицу Арочную. Резкий поворот в подземелье сделан, чтобы погасить взрывную волну. Представь себе, как партократы бегут по подземной галерее. Позади них гремит взрыв, но вреда им не причиняет. Ловко придумано!

– Где вход в подземелье?

– В подвале дома номер восемь по улице Арочной. Ты знаешь, это так называемый профессорский дом, построенный для семей преподавателей университета.

– Вот это действительно ловко придумано! – похвалил неведомых архитекторов Лаптев. – Даю гарантию, что ни профессора, ни их жены ни разу в жизни в подвал не спускались.

– Андрей, а ты в подвале своего дома часто бываешь?

– Никогда не был. Я как представлю себе, что там крысы, сырость, мусор!.. Что я там забыл? Если трубы потекут, то я слесаря вызову, а сам в подвал не полезу.

– Вот и они так же. Живут-поживают и о входе в подземный ход ничего не знают.

– От профессорского дома до набережной – рукой подать, – проговорил Лаптев. – В случае эвакуации лучше места не придумать.

– Что дальше будем делать?

Воронову не терпелось заняться всем сразу. Он был готов и Козодоеву обвинение предъявить, и в подземелье спуститься. Что говорить, молодость – великая сила! Если энергию понапрасну не растрачивать.

– Завтра вплотную займешься Козодоевым, а я встречусь с человеком, который откроет вход в подземелье. Виктор, прошу тебя, к профессорскому дому не лезь, не светись раньше времени. Я понимаю, соблазн велик, любопытство разбирает. Но давай с подземельем немного повременим.

– Как скажешь! – неохотно согласился Воронов.

На другой день к Андрею зашел водитель Самойлова.

– Слышал новость? – спросил он. – Похоже на то, что Живко и командира ОМОНа снимут с должности, а начальника управления переведут в штаб областного УВД.

– За пропажу оружия и стрельбу на митинге могут снять, – сказал Лаптев. – Кого начальником городского управления назначат?

– Роман Георгиевич к креслу присматривается. Кроме него, реальных кандидатов нет.

32

Во вторник, третьего ноября, Ефремов изменил обычный распорядок дня. Проснувшись, он не прикоснулся к сигаретам и не стал пить оживляющий горячий кофе, а сделал зарядку, принял прохладный душ. Во время завтрака Игорь прислушивался к себе, пытался найти отголоски внутренней неуверенности, робости или заторможенности, любого человеческого чувства, которое помешает ему с блеском провести задержание Козодоева, но не находил.

Организм, настроенный на решительные действия, раз за разом рапортовал: «Я готов!»

Приехав на работу, Ефремов не находил себе места. Он рвался в бой, но должен был выждать несколько томительных часов, пока Живко определится, кто будет сопровождать Игоря во время проведения силовой акции, ОМОН или группа захвата шестого отдела городского УВД.