Книга Шёпот ветра - Ольга Заушицына

И небо упало в третий раз…

Да, всякая история имеет две стороны медали. И цвет второй стороны я тогда, не колеблясь, выбрала сама. Он был угольно-черный, как и душа того, с кем я заключила сделку.

И я очень надеялась, что когда во мне хватит смелости рассказать об этом Паше, он сумеет меня понять.

— Ну что ты, Кать, — теплая ладонь погладила меня по спине, а я еще раз от всей души всхлипнула, наплевав на собственные обещания.

Мы с тетей сидели на лавочке в небольшом скверике, в тени пышных кленов. Вокруг щебетали птицы, а яркое солнце, пробиваясь сквозь просветы деревьев, уже норовило обжечь кожу. Несмотря на прогнозы Серебровского навигатора, дорога до клиники, благодаря утренним пробкам, заняла у нас чуть больше двух часов. Но задержка оказалась к лучшему: Лина как раз успела покормить Сержика и отвести его на утренние процедуры, чтобы выкроить время и встретиться со мной. Увидеться лично с племянником мне не разрешили из-за небольшого насморка, который для разрушенного иммунитета Серёжи нес смертельную угрозу. Однако новость, которую мне только что довелось услышать, перекрывала собой хандру из-за неудавшейся встречи и одновременно заставляла рыдать меня в три ручья.

— Полно тебе, Катёнок, — Лина погладила меня по спине и отстранилась, с улыбкой вглядываясь в моё наверняка зареванное лицо. — Не надо слёз, лучше улыбнись. Всё же хорошо.

— Это точно? Они не ошиблись? — кажется, в десятый раз переспросила я.

— Точно. Никаких ошибок, Кать, — тетя опять улыбнулась и вокруг её светло-карих глаз тут же собрались лучики-морщинки, делая ее на миг прежней.

Стыдно, но я иногда забывала, настолько Лина еще молода и привлекательна. А ведь раньше она была настоящей красавицей. Однако горе поменяло в её жизни слишком многое, в том числе и внешность. Так вместо длинных волос она начала носить короткие стрижки, а её фигура от постоянного нервного переутомления и недоедания сделалась по-мальчишески худощавой. Прежними остались только улыбка и взгляд, из которого ни на секунду не исчезала надежда.

Лина умела верить. Упорно и непоколебимо. Не опускала руки, когда у нас не хватало денег на частную клинику, что была для Сережи единственным шансом. Стойко переносила все мучения сына, находя в себе силы утешать его и подбадривать. И никогда не допускала мысли насчет плачевного исхода.

Тетя верила даже тогда, когда онкологи, как один, твердили, что химия в этот раз не поможет, а лишь отстрочит неминуемое. Чтобы выжить Сереже требовалась пересадка костного мозга. И один шанс на десять тысяч — именно такие прогнозы давали врачи на то, чтобы найти неродственного донора. И вера её не подвела — вчера донор нашелся.

— Эта женщина и вправду живет в нашем городе? Думала, им придется искать по всему миру, а оказывается так близко… — я провела ладонью по щеке и судорожно выдохнула, пытаясь вернуть контроль над эмоциями и унять слезы, причиной которым впервые за долгие месяцы стало счастье.

— Иногда, чтобы найти то, что нужно, не обязательно ходить за тридевять земель, Кать. Теперь главное, чтобы подготовка к операции и сама операция прошли успешно, а там — выкарабкаемся, — Лина достала пачку сухих бумажных платочков из кармана и протянула мне один.

— А Сёрежка как? Есть улучшения? — высморкавшись, с беспокойством спросила я.

— Нет, — улыбка Лины мгновенно поблекла, а мое сердце больно толкнулось об ребра. — Он сейчас практически всё время спит и почти не ест, жалуется, что тошнит. Химия в этот раз слишком тяжело ему дается, — она вздохнула и протянула мне очередную салфетку. — Всё, как врач и говорил: на грани возможностей. Господи, он такой худой, Кать! Видела бы ты его!

— Но теперь-то всё будет хорошо? — ласково проговорила я, заключая плачущую тетю в объятия. — Слышишь? Всё обязательно будет хорошо. Ему нашли донора, — не веря в то, что действительно сейчас произношу эти слова, медленно проговорила я. — Нашему Сержику нашли донора, он будет жить, Лина. Он обязательно будет жить. Иначе быть не может.

— Спасибо тебе, Катёнок. Если бы не ты…я бы…мы бы… — уткнувшись мне в плечо, сбивчиво заговорила она.

— Не смей приписывать все заслуги мне, — сварливо протянула я и крепче обняла тетю, чувствуя, как от нее знакомо пахнет больницей и антисептиком. — Ты сделала намного больше.

— И Костя, поблагодари обязательно еще раз Костю…

При упоминании имени бывшего я вся закаменела, но сразу же взяла себя в руки, обронив лишь скупое «передам» в ответ.

— Ты так и не смогла его простить, да? — отстранившись, проницательно спросила Лина. А я, затаив дыхание, настороженно посмотрела на нее. Но мысли наши, к счастью, не совпадали: — Думаю тебе давно пора отпустить эту ситуацию, Катёнок. Ни Костя, ни Паша не виноваты, в том, что случилось тогда, — она взяла меня за руку и ободряюще сжала мою ладонь. — Знаешь, я давно хотела сказать тебе…

Тетя что-то говорила о прощении и судьбе. Но я её едва слышала. Всё мои мысли занимало прошлое, которое тоже пахло больницей и антисептиком. А еще едким дымом и весенней грозой.

Я ненавидела грозы.

И ненавидела себя прежнюю.

Потому что, можно хоть сотни раз «отпустить ситуацию», но это никак не избавит от простого понимания того, что всё могло сложиться иначе.

Прошлое…

— Зай, сделаешь еще попкорн? — не отрывая взгляд от экрана, где только что главного героя столкнул с лестницы коварный призрак, спросил Костя.

— А ты не лопнешь, деточка? — хмыкнула я в ответ, продолжая наблюдать за идиотом, который на полном серьезе рассчитывал убить привидение ружьем. — Знаешь, это самый тупой фильм, который я видела.

— Ты так говоришь каждые выходные.

— И ты каждые выходные притаскиваешь очередной ужастик. Хотя прекрасно знаешь, что я не выношу этот антинаучный бред.

Я отвернулась от телика и посмотрела на профиль парня. Косая светлая челка закрывала лоб, почти касаясь длинных ресниц, а полные губы были сжаты в напряженную линию — он что, действительно так переживает за этого тупицу на экране?

— А тебе не приходило в голову, что я так пытаюсь привить тебе любовь к ним? — Костик повернулся и заговорщически улыбнулся мне.

Странно, еще бы год назад меня обязательно накрыло волной мурашек от подобного зрелища. Теперь же, глядя на эту улыбку, я не испытывала ровным счетом ничего. И это не могло ни угнетать. Как парень, мысли о котором не давали уснуть, мог стать мне настолько безразличным?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Время и расстояние.