Книга Север - Данияр Сугралинов

Во второй паре рейдера осудили за мародерство, но и он одолел донника, и даже сохранил статус.

Третьим вывели мордатого Швая. Окатив его презрением, Черт зачитал:

— Обвинение: мародерство, — трибуны взвыли, — насилие над малолетними, — трибуны взревели, отдельные голоса призывали казнить его немедленно, — лжесвидетельство. Есть ли те, кто может подтвердить обвинение?

Вопреки ожиданиям Севера, первыми жаловаться побежали местные, в основном женщины — что насильничал. Вышел торговец, обвинил в грабеже, а потом пришла очередь соратников.

Пока свидетельствовали местные, Швай вяло отгавкивался, а завидев Лесси, так прямо взревел, что его оклеветали, из него посыпались оскорбления, и стоящему сбоку суперу пришлось ткнуть его дубинкой в живот. Говорила девушка тихо, долетали отдельные слова — она подтверждала, что обвиняемый мародерил, резал спящих, бил в спину ослабленным рейдам.

Швай провел в Убежище всего ничего, а жаловались на него дольше, чем на остальных. Севера скрывало ограждение, но когда Швай увидел, кто против него вышел, то аж покачнулся, икнул, повел взглядом по сторонам, выискивая, куда бежать, но везде стояла охрана.

— Кончай его, донник! Убей тварь! — орали с трибун, поддерживая Севера.

Швай не ныл и не просил пощады, стоял молча, катал желваки на скулах.

— Бейтесь! — приказал Черт.

Швай, яростно ревя, бросился на Севера и был встречен одним мощным ударом — кулак с хрустом впечатался в его висок, сминая кости черепа. Мародер и насильник, дернувшись, упал, забился в агонии и затих. Его сразу же унесли.

— Вы это видели? — радостно заорал Черт, подбежал к Северу, поднял его руку. — С одного удара! Этот донник доказал, что достоин стать рейдером, ведь так?

— Так! — взревели трибуны, и снова ему аплодировали стоя.

Скучающий на трибуне верховный шаман Агреттон не выражал ни раздражения, ни радости, словно уже забыл, что не так давно опасался Севера, увидев в нем Истребителя Пустошей.

К ограде арены приблизился пронырливый Зэ, бочонком выкатился к Северу и возбужденно забулькал:

— Все деньги на тебя поставили, верховод! Выиграли!

— А ну свали отсюда! — заорал Черт и пинками выгнал нюхача прочь.

Потом, довольный тем, что бой публике понравился, за руку отвел Севера за ограждение, поставил напротив Агреттона. Приложив руку к сердцу и опустив взгляд, Черт сказал:

— Верховный, этот мутант достоин быть рейдером. Снимите с него клеймо.

Агреттон смерил Севера взглядом, двинул тазом, потеснив соседей.

— А-а-а, ты. Силен, да-а-а, могуч. — Он наклонился и зашептал на ухо гривастому жрецу с собачьим носом. Потом снова обратился к Северу: — Сниму клеймо, как только досмотрю бои. А ты садись, в ногах-то правды нет.

Враждебности в его голосе Север не заметил, и из обрывков разговоров узнал, что поползли слухи о нашествии, которое готовит новый император. Накануне до Агреттона на последнем издыхании добрался шпион шаманов в Империи, сообщил, что Рециний со своей армией выдвинулся из Столицы на север.

Заскучав, верховный шаман Агреттон поднялся и сказал:

— Что ж, идем, рейдер Север. Снимем клеймо.

И они начали подниматься по лестнице наверх, вдоль сытых здоровенных охранников. Север скользил взглядом по лицам, силясь найти своих мутантов, но его внимание привлекла девушка вдалеке, сидевшая среди других девушек в белом, и она подавала знаки…

Кора!

Сердце сорвалось в галоп, как кипятком из ведра окатило, Север помахал ей в ответ, стиснув зубы от бессилия. Вот она, сестренка, которую он так долго искал, но ничего не сделать! Их разделяют десятки людей, и если даже попытается, стражники скрутят. Потому Лука приложил кулак к груди, вытянул руку ладонью вверх…

— Что, уже бабу заприметил? — проворчал Агреттон. — От них одни беды.

…и, не отрывая от Коры взгляда, продолжил подъем. Девушка тоже смотрела на него, пока он не исчез из вида. Узнала ли? Да, он все еще в теле Маджуро, но без грамма жира, поджарый, даже скулы стали такими острыми, что вот-вот пробьют кожу…

И что делать? Действовать по плану или пытаться отбить Кору уже сегодня?

Глава 19. Живой!

В детстве Кора Децисиму любила слушать рассказы матери о Пустошах. Для жителей Империи эти земли были воплощением ада, владений Двурогого, а слухи о творящемся там больше походили на выдумки.

Но все оказалось и правдой, и ложью одновременно. Кора много слышала про зверства мутантов, людоедство и кровавые жертвоприношения и поначалу думала, что ее просто заколют на площади во славу Двурогого, которого нет. Но судя по тому, как ее готовили, кормили и обучали таким вещам, что как вспомнишь — так в краску бросает, Двурогий вполне себе существовал, причем был не монстром, а вполне реальным похотливым мужиком.

Хотя кто их, мутантов, разберет! Может, и монстр, а не мужик, но что похотливый — точно. Кора пыталась расспросить о нем сперва у толстой надсмотрщицы Файны, потом у других девушек, предназначенных в жертву, но ничего вразумительного не услышала. Файна, которую тоже когда-то готовили в невесты Двурогого, говорила, что он явился в багровом сиянии в сопровождении странных блестящих существ, выбрал двух девушек и удалился, так и не вымолвив ни слова.

А те, кого он отверг, тут, в Убежище, и остались. Девки из нормов померли, когда закончилась волшебная мазь, которая защищает от проклятия Двурогого, мутантки — кто пристроился, кто пошел в бордель.

Так что выбор невелик: или в постель Двурогого, кем бы он ни был, или мучительная смерть от его проклятия, убивающего обычных людей в Пустошах. И неизвестно, что хуже. Если Двурогий — зло, то вдруг он душегуб какой? В Пустошах хоть просто сдохнешь, а так… Ее передернуло.

За несколько дней Кора перезнакомилась с девчонками, так же, как она, выбранными шаманами. Мутантки гордились, что им выпало стать невестами божества, а обычные девушки, которых отловили в основном на границе с северными баронствами, плакали каждую ночь. Одна не выдержала позора и ночью удавилась.

У Коры же была цель: выжить любой ценой, чтобы вернуться и отомстить: за брата, за Кейна-Куницу, за то, что с ней делали в доме Расмуса. Она толковая и сильная, прибьется к разбойникам, научится драться и стрелять. Будет тренироваться день и ночь, а потом — выжидать. Год, два, пять, сколько потребуется, чтобы спустить тетиву и увидеть, как острый наконечник входит в глаз Расмуса, убившего всех, кто ей дорог. Она скучала и по погибшему Маджуро, загадочно ставшему ее братом Лукой, и по жениху Кейну, и по оставшейся в Столице маме. Что с ней сейчас?

Притворяясь тихой и послушной девочкой, Кора вдоль и поперек изучила кривой двухэтажный дом, где их держали, планируя сбежать. Ускользнула же она от кровопийцы Ядугары?