Книга Мой номер 345 [= Лагерный волк ] - Владимир Колычев

– Тихон, что там у тебя? – спросил угловой.

Он спрашивал про рану в ноге. А Ролан показал ему на Васька.

– Вот, среди нас был. А на меня с пикой кинулся...

– Как так? – нахмурился Вертлюг.

Лет сорок ему. Типичный «синяк»: расписан тушью с головы до ног. Три ходки, авторитет. Но законным вором так и не стал. Может, косяки какие... Но после случившегося его точно коронуют. Не здесь, так на крытке...

– Долгая история... В общем, купили его. Меня кончить должен был...

– Кто купил?

– Да есть один...

– Ладно, на сходе расскажешь...

Вору сейчас недосуг было выслушивать долгие истории. Но и разобраться с Васьком он тоже должен был... Но будет ли сход, вот в чем вопрос...

3

Сход состоялся. В тот же день. Глубокой ночью.

Зона в огне. Промышленная и жилая зоны изолированы, автоматчикам приказано открывать огонь по любому зэку, пытающемуся покинуть эти зоны. Но «хозяину» лишь кажется, что он контролирует ситуацию. На самом деле власть в зоне безраздельно принадлежит ворам. Метронома сбросили с крыши общежития вниз головой. Жалкая кучка его бойцов выбросила белый флаг...

Победа досталась ворам. Разморозили зону, разделались с бандитами. Настроение у всех боевое. Но все понимают, что завтра или послезавтра в зону войдет спецназ. И тогда начнется такое, по сравнению с чем недавнее сражение с «новыми» может показаться невинной ссорой в детской песочнице...

Все знали, что скоро песенке конец. Но никто особо не расстраивался. Ведь плоды победы заключены не во временной власти, а в постоянном довеске к авторитету, который каждый блатной сегодня заработал. Все, кто сегодня поддержал Вертлюгу, по праву поднялись в весе... И Ролан поднялся. А Васек опустился. Потому что пытался его убить и одним только этим причислил себя к шараге Метронома.

Васек стоял в центре круга и в ужасе жался под жалящими взглядами братвы.

– Как же ты, сучий потрох, руку на своего брата поднял? – спросил Вертлюг.

Уже обсудили все варианты, по которым могут развиваться дальнейшие события. Решено было ментам не сопротивляться. Смысла в этом уже не было, а крови и без того выше крыши. Но и добровольно сдавать зону «хозяину» никто не собирался. Пусть загоняет спецназ, пусть забирает сам... Пусть наказывает. Вертлюг уже призвал со смирением отнестись к жребию, который бросит судьба. Кому-то будет довес в виде дополнительного срока, кого-то уберут с зоны – скорее всего, всех уберут. В общем, ничего хорошего. Но чему бывать, того не миновать...

То же самое относилось к Ваську. Чему быть с ним, тому и быть. Он понимал, что отвертеться не сможет. На его беду, нашелся свидетель, который видел, как он пытался проткнуть Ролана заточкой. Свидетель воровского суда. Самого строгого и самого беспощадного.

– Меня... Меня заставили, – пролепетал отступник.

– Кто?

– Человек был... От Волока... Он с Тихоном на ножах...

– Слыхал я о таком, – сказал Вертлюг. И тут же вынес свое заключение относительно его персоны: – Беспредельщик из новых... Значит, Тихон с одними беспредельщиками бился, а другой со спины ударил...

Вор даже не стал вникать, что за рамсы у Ролана с Волоком. Тихон – правильный пацан, его опора. А Волок – такой же бандит, как Метроном, такой же отморозок. И если Васек взялся исполнять его волю, значит, он в дерьме по самые уши.

– Не должен ты был на Тихона руку поднимать, – тихо, с шипящей угрозой сказал вор. – Косяк ты упорол, сучонок. За такой косяк жестоко наказывают... Тихон мог бы тебя сразу убить. Но не сделал этого. Почему? Потому что смерть слишком легко для тебя. А вот в петушином кутке жить гораздо хуже смерти...

Тихон спорить не стал. Хотя на воровской суд вытащил Васька вовсе не для того, чтобы опустить его. Он понимал, что Волок не успокоится. И будет нанимать убийц по его душу. А наемники должны знать, что жизнь Ролана находится под охраной воровского сообщества. Ведь все узнают, что сход под началом Вертлюги опозорил имя Васька, а ему самому вынес смертный приговор...

Но воры решили бросить Васька на толпу. Братва желала спустить пар после долгого напряженного дня. А тут такая возможность поразвлечься...

А ведь в самом деле этот приговор был для Васька хуже смерти. И врагу не пожелаешь такой участи... Но именно врагу Ролан такую участь и желал... Еще бы Волока в один ряд с Васьком поставить...

– Братва, только не это! – рухнул на колени Васек.

Но Вертлюг уже подписал приговор своим веским словом. Поэтому наемника никто и слушать не стал.

Четыре бойца схватили Васька под руки и потащили в умывальник. Он попытался вырваться, поэтому его швырнули на пол и принялись избивать ногами. Били, пока он не затих.

У Ролана не было никакого желания самолично делать из Васька Василису. Он даже в умывальник заходить не стал. Пусть озабоченные сами с ним разбираются... Разобрались...

В умывальник Ролан зашел под утро. Васек был еще там. Забился в угол под раковину. Распухшая рожа в крови, глаза как у затравленного крысенка. Опомоен, опоганен. Но живой... И будет жить. В петушином углу. Такая жизнь хуже смерти... Но весь ужас в том, что Ваську нечего уже терять. Сейчас он раздавлен. А со временем оклемается. И решит отомстить Ролану. Для этого ему достаточно будет просто прыгнуть на него, а если еще поцелуем петушиным наградит... Тогда Ролан автоматически перейдет в разряд законтаченных. Братва отвернется от него. А, возможно, его и самого затащат в умывальник оголодавшие зэки...

– Ну, и как дальше жить будем? – зловеще сощурился Ролан.

Васек ничего не сказал. Лишь еще сильней сжался в комок.

– Не будешь ты жить...

Ролан медленно вытащил из-за голенища остро заточенный прут...

Как говорили древние, мертвый враг пахнет лучше, чем живой...

4

Ментовской спецназ разбушевался не на шутку. Досталось всем, и блатным, и мужикам. Ролана жестоко избили и бросили в штрафной изолятор. Там, в переполненной камере, он провел целый месяц.

В битве за воровскую власть он убил троих человек. Но ни по одному факту его вину доказать не удалось. И все же он получил довесок в три года.

Снова этап. Опять «пятьсот веселый» поезд, на котором он отправился в студеную Сибирь на зону строгого режима. Тюрьмы, пересылки... Только через два месяца он прибыл на место.

Приемка этапа, карантин, распределение по камерам...

Его бросили в хату, где масть держали воры. Ролан это понял, едва переступил порог камеры. Блатной угол, характерного вида татуированные личности за столом – в стирки шпилятся. Дым коромыслом, все дела...

Ролан неспешно вытер ноги об мокрую тряпку возле порога. С чувством собственного достоинства поздоровался. Он знал, что братва примет его как своего. И не ошибся...