Книга Экстремальная Маргарита - Наталия Левитина

— Не хочу!

— Я тебе противен! — понял Саша. — Пойду утоплюсь в раковине.

— Нет, не противен.

— Что же тебя останавливает? Я согласен даже расписаться. Бери паспорт, пойдем в ЗАГС.

— Какая ерунда! — отмахнулась Маргарита. — Просто я не хочу.

— Ясно, — понял сыщик и встал с дивана. — Тогда до свидания…

«Просто я не хочу» было гораздо хуже неприязни или даже ненависти. Ненависть в любой момент могла перейти в чувство с противоположным знаком, а от Маргаритиных слов веяло холодным равнодушием, бороться с которым было несоизмеримо труднее.

— До свидания!

Маргарита не стала ложиться противотанковым рвом на пути уходящего Александра. Она проводила его до двери, не пытаясь удержать обиженного, несчастного сыщика.

— Пока! Еще увидимся! — только и сказала она и спокойно повернула ключ в замке.

Валдаев посмотрел на дверь взглядом побитой собаки. Ему хотелось выть. А еще лучше — проломить дверь могучим плечиком, вломиться обратно и изнасиловать вредную девчонку. Вот тогда она поймет, от чего — глупая! — отказывалась.

* * *

Избавившись от назойливого посетителя, Маргарита быстро стащила футболку и шорты — ей было жарко. Валдаев не знал, что его так поспешно вытолкали за дверь по двум причинам.

Во-первых, сексуальный опыт Маргариты был настолько же ничтожен, насколько трагичен. Умея сохранять спокойствие в любой ситуации, она, однако, передергивалась от омерзения, представляя себя в объятиях голого мужчины. Скорее Рита согласилась бы оказаться опутанной толстыми кольцами питона. Психотерапевт усмотрел бы в ее пристрастии к рискованным авантюрам сублимированную энергию загнанных в подполье сексуальных желаний. Сохранив в памяти ужас происшествия, напрочь отбившего у нее вкус к общению с противоположным полом, Маргарита и не пыталась изменить точку зрения. Она считала секс чем-то отвратительным и не давала мужчинам возможности разубедить ее в этом. К счастью, близость нежной красавицы Настасьи не склонила ее к мысли о преимуществах однополой любви, и, значит, у капитана оставался все-таки шанс сломить пуленепробиваемый щит, установленный Маргаритой на пути к своему телу и душе.

Во-вторых, девушка получила сообщение, что сегодня в четыре дня ей будет звонить отец. Она не хотела вести разговор при свидетелях.

Минутная стрелка подползла к цифре «12», Маргарита напряженно замерла на диване. После десяти минут тяжелого, тахикардичного ожидания на глазах у девушки появились слезы.

«Что-то случилось!» — поняла она. Отец был не из тех, кто нарушает данное слово. Живое воображение мигом нарисовало поле брани, усеянное искореженным железом и остатками окровавленной человеческой плоти. Неповоротливо возились фигуры в грязном камуфляже, собирая раненых. Именно так представлялся Маргарите пейзаж, окружавший сейчас Льва Дорогина.

Но звонок все же раздался. В пять вечера.

— Маргаритка, привет! — прозвучал родной голос.

Маргарита едва не заплакала от счастья.

— Когда вернешься? — всхлипнула она в трубку. — Сколько можно тебя ждать!

— Все только начинается, — «обрадовал» папуля. — Скоро не жди. Я ведь и месяца не повоевал

— Как ты там?

— Я-то нормально, — сказала Маргарита. Она едва не брякнула про пятьдесят тысяч долларов, но остановилась. Мелкие материальные радости казались ничтожными на фоне батального полотна, на переднем плане которого сейчас возвышалась фигура полковника Дорогина. — Познакомилась с одним парнем. Он работает в уголовном розыске. Хочет со мной дружить.

— Отлично, старушка. В твоем возрасте самое время начинать дружить с мальчиками. А то засиделась в девках.

— Ты сам просил не выходить замуж без тебя.

— А у вас уже разговор идет о свадьбе?

— Нет еще, — смутилась Маргарита.

«Значит, отец решил снова сражаться до победного конца, — думала она, положив трубку телефона. — Мало я настрадалась за те два года. Опять по новой. Проклятье! И ведь эта война никогда не кончится!»

Маргарита знала, каким образом она могла бы очутиться рядом с единственным драгоценным мужчиной: повесить на шею автомат, гранату в зубы — и в бой под командованием полковника Дорогина. Только отец никогда бы этого не допустил. Ей оставался горестный удел женщин, проводивших любимых на войну, — ждать, надеяться и молиться Богу.

* * *

К вечеру погода изменилась. Небо потемнело, но не от сумерек, а от налетевшей тучи, поднялся ветер, и крупные капли дождя забарабанили по крышам и окнам.

— О! — воскликнула Яна, выбираясь из такси и подставляя дождю лицо и руки. — Какой теплый! Будто бы лето еще и не кончилось!

Она была в тонком коротком платье, которое, вмиг намокнув, стало совершенно прозрачным. Кобрин, сопровождавший девушку в аэропорт, напротив, был в костюме и при галстуке. Учитывая практически полную обнаженность Яны, а также то, что сегодня она надела туфли на высоченной платформе и возвышалась над спутником на целую голову, парочка представляла собой колоритное зрелище. Ярослав Геннадьевич заметно нервничал.

— В аэропорту всегда встречаешь кучу знакомых, — недовольно высказался он, рассматривая Янину грудь, облепленную мокрой тканью. — Ты окончательно рассталась с мыслью о полезности бюстгальтера?

— Он нужен только для того, чтобы ты его с меня снял, — заметила Яна. — А мы ведь с тобой расстаемся…

Из сентенции, наверное, следовало, что в Москве Яне и вовсе не придется обременять тело данной частью туалета. Но Ярослав Геннадьевич был отнюдь не идиотом и понимал, что это всего лишь слова. Конечно, в Москве найдется множество желающих составить компанию эффектной блондинке с чудесной фигурой, раскрепощенными манерами и волшебным голосом. Уколы ревности были весьма болезненны, и Ярослав Геннадьевич впервые посочувствовал бедной Елене — раньше подозрительность жены вызывала у него лишь раздражение, а сейчас он понял, насколько мучительно поджариваться на медленном огне. Кобрину совсем не хотелось отпускать возлюбленную в столицу, но это являлось пунктом их устного договора. Яна добросовестно отработала свою партию в дуэте, навесив на уши Елены Борисовны полторы тонны качественных итальянских макарон. Теперь и Ярослав Геннадьевич должен был сдержать данное слово и помочь потенциальной звезде эстрады начать певческую карьеру. Демонстрационный видеоклип с участием провинциального самородка уже нашел живой отклик в столице, продюсер — не Айзеншпис или Алибасов, но тоже довольно известный — ждал, распахнув трепетные объятия. В «Шерлоке» закатили грандиозный банкет, провожая сотрудницу «во солдаты», то есть в певицы. И Кобрин собственной рукой вручил Яне авиабилет до Москвы, а также энную сумму на обустройство. Хотя его сердце рвалось на части.

Таксист выгрузил из машины два чемодана, и Ярослав Геннадьевич, как заправский носильщик, лихо подхватил багаж.