Книга Розамунда, любовница короля - Бертрис Смолл

— У тебя доброе сердце, дитя мое, — заметила Мейбл.

— Ты присмотришь сегодня за слугами? Я все еще не оправилась после наших путешествий и хочу пойти к себе и отдохнуть.

— Беги, девочка, — разрешила Мейбл.

— Если можно, пусть принесут лохань. Я хочу принять ванну.

— Сейчас пришлю парней с горячей водой, — пообещала Мейбл. — Они заодно выкатят лохань, миледи.

— До чего же величественно звучит! — хихикнула Розамунда.

— Но ведь ты жена рыцаря. Как же еще к тебе обращаться? — заметила Мейбл. — А теперь бегите, миледи.

Розамунда вошла в спальню и улыбнулась лежавшему на постели мужчине.

— Милорд! — воскликнула она, приседая. — Я приказала приготовить ванну, и вы должны спрятаться, когда придут слуги. Не дай Бог, кто-то узнает, что вы валяетесь в спальне, вместо того чтобы выбраковывать овец!

Она весело подмигнула мужу.

— Я велела дать дядюшкам еды на дорогу и благополучно выпроводила.

— Подойди, жена, и поцелуй меня, — приказал он, чуть сощурившись.

Но Розамунда игриво отстранилась.

— Мейбл сказала, что кухарка, сестра которой служит в Оттерли, говорит, будто у Мейвис живот на нос лезет, но мой дядя тут ни при чем. Поэтому у него такой ужасный вид. Он не может отречься от ребенка, чтобы не навлечь на себя позора, а ты ведь знаешь, каков дядя Генри.

— Иди сюда, — повторил он уже настойчивее.

— Кажется, слуги идут, — лукаво бросила Розамунда, — вам следует спрятаться в моем скромном гардеробе, муженек.

Оуэн нехотя поднялся, подошел к небольшой, закрытой занавеской нише и, повернувшись, притянул к себе жену.

— Мадам, вам грозит опасность получить трепку, ибо вы, боюсь, стали ужасно противной маленькой кокеткой.

Он завладел ее губами. Задохнувшись, она оттолкнула его, но прежде потянулась погладить его мужское достоинство, явно нуждавшееся в ее внимании.

— Мы решим это, когда ванна будет готова. Снимите одежду, сэр, ибо я намереваюсь собственноручно вымыть вас.

— Ах, — пробормотал он, — вы так же непослушны, как я и думал, мадам. Но повинуюсь вам и с нетерпением жду ваших милостей.

Он со смешком направился к нише.

— Войдите, — откликнулась Розамунда, когда в дверь постучали.

Несколько слуг внесли дубовые ведра с дымящейся водой. Один из них, поставив ведро на пол, подошел к небольшому углублению перед камином и вытащил лохань.

Дождавшись, пока слуги наполнят ее водой, Розамунда плеснула туда капельку драгоценного душистого масла, подарок шотландской королевы, и в комнате распространился аромат белого вереска. Когда мужчины ушли, Розамунда заперла дверь на засов. Из ниши раздался кашель.

— Еще минуту, милорд, — сказала она мужу, спеша раздеться. Оставшись обнаженной, она медоточивым голоском позвала:

— Выходи, Оуэн. Я готова.

Оуэн выступил вперед, тоже совершенно нагой, и при виде голой жены улыбнулся.

— Я не выбракую тебя из отары, любимая, — поддразнил он. — Кровь Христова, Розамунда, ты самое прекрасное создание, которое я, когда-либо встречал.

Впрочем, не помню, что я когда-либо видел женщину, на которой не било бы ни клочка одежды.

Во взгляде его светилось нескрываемое восхищение.

Она, в свою очередь, оглядела его высокую стройную фигуру. В солнечном свете, струившемся в окна, он выглядел поистине великолепно. Широченные плечи, узкая талия и, длинные мускулистые ноги! Легкий золотистый пушок покрывал его ноги и грудь. Тонкая дорожка завитков спускалась по животу, исчезая в золотистом треугольнике, на котором покоилось его мужское достоинство.

— Это ты — самое прекрасное создание на земле, милорд Оуэн, — тихо ответила она, краснея от собственной дерзости и смущенно отворачиваясь от этого великана, ставшего ее мужем. Неужели все жены так ведут себя с мужьями?

Он встал за ее спиной и, обняв за; талию, привлек к себе. Другая рука сжала грудь и стала играть с соском. Теплые губы прижались к затылку, скользнули по плечу. Он едва слышно шептал, обдавая ее ухо жарким дыханием, возбуждая почти до безумия.

— Прошлой ночью ты спросила, можем ли мы любить друг друга, как баран и овечка. Я ответил, что можем, но не в первый раз. Я трижды погружался в тебя, Розамунда. И теперь покажу, как баран берет овечку.

Он снова стиснул ее грудь.

От волнения Розамунда едва дышала, вздрагивая всем телом. Он легонько подтолкнул ее к столу и, когда ее бедра коснулись столешницы, приказал:

— А теперь, любимая, наклонись вперед и обопрись о стол обеими руками. Видишь, ты совсем как милая молоденькая овечка на лугу. Похотливый баран накроет тебя своим телом, оседлает и вонзится в твой горячий влажный любовный грот.., вот так!

Он одним толчком вошел в нее, заполнив до отказа.

Розамунда от неожиданности ахнула. Он так велик, и она могла поклясться, что его любовное копье подрагивает в ней.

— О-о-х, Оуэн! — вскричала она, когда он стал двигаться, резкими короткими ударами пронзая ее. — О да!

Под его весом ее груди расплющились. Его пальцы крепко держали ее. Она снова ахнула от удовольствия, когда он глубоко погрузился в нее, а потом медленно вышел, лаская ее тело чувственными поглаживаниями своей плоти.

— Пожалуйста, — взмолилась она, чувствуя, как волнение копится в ней, выгибая спину, чтобы вобрать его в себя. — О, пожалуйста, не останавливайся!

Она пронзительно вскрикнула, когда пик наслаждения накрыл ее, и обмякла, разочарованная, что все кончилось так быстро. Его хмельное вино любви бурлило в ее жадном лоне. Он хотел, чтобы их слияние продлилось немного дольше, но не смог ей противиться. И теперь он понял. Мужчина любит жену, как всякую другую женщину: со страстью, со всем искусством и, конечно, с любовью.

Оуэн поцеловал ее ушко и шутливо проблеял:

— Бэ-э-э…

Розамунда невольно хихикнула. Муж только что взял ее совершенно необычным и волнующим способом, и она великолепно себя чувствовала.

— Отпустите меня, милорд. Боюсь, теперь нам обоим придется мыться.

Он отстранился, и она, ощутив, как тяжесть, придавившая ее к столу, исчезла, выпрямилась.

— Пойдем. Вода остывает. Ты первый, и я тебя вымою., Розамунда взяла его за руку и повела к лохани. Оуэн ступил в воду и, хотя едва уместился в лохани, с надеждой пробормотал:

— Думаю, здесь хватит места для двоих.

— Только не в этой лохани, хотя я слышала, бывают ванны и побольше. Может, приказать бондарю сделать такую для нас?

Она встала на колени и стала намыливать его фланелевой тряпочкой.

— Да, мадам, обязательно. Огромную, где мы могли бы устроиться вдвоем. Честно говоря, мне эта мысль очень нравится.