Книга История ОБХСС и экономическая преступность в России в ХХ веке - Сергей Холодов

Личный состав подразделений ФСНП раскидали по другим правоохранительным службам. Многие сотрудники ушли на работу в МВД, в подразделения по борьбе с экономическими преступлениями. А здание на Маросейке, где находился центральный аппарат налоговой полиции, передали свежеиспеченной структуре — Федеральной службе по контролю за оборотом наркотиков. Кстати, кое-кто из сотрудников ФСНП, перейдя на работу в новое ведомство, так и остался в старом здании — поменялись только таблички на дверях служебных кабинетов и, разумеется, удостоверения личности.

Налоговая полиция в России просуществовала 11 лет. За это время было выявлено и пресечено около 300 тысяч нарушений налогового законодательства, возбуждено более 100 тысяч уголовных дел, а в бюджеты всех уровней доначислено более 5 триллионов рублей. Это потом, в «нулевые» годы, когда в казну рекой потекли нефтяные деньги, власти начали более или менее стабильно выплачивать зарплату бюджетникам. А в лихие 1990-е, когда триллионы рублей пролетали мимо кассы, а нефть стоила меньше двадцати долларов за баррель, только благодаря мастерству налоговых полицейских многие российские бюджетники хотя бы иногда получали скромное жалованье, позволявшее хоть как-то сводить концы с концами.

В год на содержание ФСНП тратилось примерно 2 млрд 400 млн рублей. 11 лет существования ФСНП обошлись казне в 28 млрд 400 млн рублей. Таким образом, каждый вложенный в Налоговую полицию рубль принес государству почти 150 рублей чистого дохода. А в историю Государства Российского Налоговая полиция войдет как одна из самых эффективных государственных служб.

При этом арсенал средств, которым активно пользовались налоговые полицейские, вовсе не сводился к репрессиям. В налоговой полиции Москвы, например, придумали такой способ пополнения казны, как продажа имущества должников. Юридическим основанием для этого стал указ Президента РФ от февраля 1996 года, разрешивший налоговым полицейским конфисковывать имущество фирм-должников в счет погашения задолженности. И полицейские тут же начали активно применять новые возможности. В одной только Москве с февраля по июнь 1996 года было арестовано имущества на общую сумму около двух триллионов рублей. Однако мало имущество арестовать — его еще и продать нужно, чтобы перечислить в бюджет реальные деньги. Для этого московские полицейские открыли на территории НИИ металлургии первый в стране магазин, где продавалось конфискованное у нерадивых коммерсантов имущество.

Магазин назывался «Недоимка» и быстро получил популярность у горожан благодаря своим низким ценам. Так, вполне приличный компьютер в «Недоимке» можно было приобрести всего за 220 долларов, а телевизор «Фунай» — за 150, что по ценам 1996 года раза в три дешевле средних по Москве. То же самое относилось к одежде, обуви, мебели, посуде, бытовой технике. Цены в среднем были ниже на 50 процентов, при этом качество товаров вполне достойное. Неудивительно, что в НИИ металлургии народ катался со всей Москвы и Подмосковья. Таким образом, открывая «Недоимку», полицейские решали сразу две архиважные задачи: и бюджет пополняли живыми деньгами, и проводили торговую политику в интересах малоимущих граждан. Позднее подобные магазины стали открываться и в других городах страны.

Впрочем, большинству сограждан Налоговая полиция запомнилась благодаря мощной и грамотно организованной рекламной кампании. Помните лозунг «Заплати налоги и спи спокойно!», которым в конце 1990-х была увешана вся Москва? Придумали его специалисты Московского управления ФСНП. И этот слоган оказался весьма удачным. Особенно после того, как рекламные ролики на эту тему в конце 1997 года стали крутить на телевидении. Сколько нерадивых фирмачей, посмотрев эти призывы, пополнили ряды честных налогоплательщиков, назвать, конечно, сложно. Однако в памяти миллионов сограждан лозунги налоговой полиции навсегда останутся как образец добротно сделанной социальной рекламы.

Ох, и тяжела проверка «Мономаха»!

Согласно официальной статистике, в 1984 году советские люди выпили 290 миллионов декалитров водки и другой спиртосодержащей продукции. Десять лет спустя, в 1994 году, граждане демократической России, согласно все той же официальной статистике, оприходовали 156 миллионов декалитров, то есть почти в два раза меньше. Однако это вовсе не означает, что тяга к спиртному у соотечественников уменьшилась. Просто население новой России меньше, чем было в СССР, а самое главное — в новых экономических условиях граждане страны стали активно потреблять продукцию не только государственных ликероводочных заводов, но и многочисленных подпольных цехов, которая в официальную статистику, разумеется, не попадала.

К середине 1990-х подпольный ликероводочный бизнес прочно вошел в пятерку самых доходных отраслей теневой экономики. Деньги, которые там крутились, достигали астрономических сумм. Подавляющая их часть уходила в карманы теневых дельцов, на подпитку организованной преступности и на подкуп коррумпированных чиновников.

Окрестности Москвы в те годы превратились в один гигантский подпольный цех по производству «липовой» водки. Сотрудники местных отделов по борьбе с экономической преступностью буквально с ног сбивались, выявляя и ликвидируя подпольные водочные цеха. В среднем в год выявлялось и закрывалось 60 таких предприятий. Впрочем, на месте ликвидированных цехов моментально открывались новые.

Чаще всего нелегальные винно-водочные предприятия появлялись в Мытищинском районе Московской области. Знатоки объясняли сей феномен наличием в Мытищинском районе чистой родниковой воды. А от качества воды, как известно, во многом зависит и качество конечного продукта, то есть водки. Изготовленная на чистой родниковой водичке, «беленькая», даже если при этом были грубо нарушены технические условия, почти не отличается по вкусу и запаху от нормальной водки. Неудивительно, что в Мытищи в начале 1990-х слетелись аферисты со всего бывшего Советского Союза. В те годы не проходило и недели, чтобы местные оперативники не накрывали какой-нибудь подпольный цех, организованный творческим гением гостя из ближнего зарубежья.

Иногда эти цеха смахивали на вполне приличное по масштабам производство. Весной 1997 года один такой цех сотрудники УБЭПа накрыли на территории бывшего пионерского лагеря «Голубой лес». Производством водки там занималась целая бригада из 45 человек. Все они оказались гостями из ближнего зарубежья — Украины, Молдавии, Азербайджана, Латвии, Узбекистана. Верховодили на заводике 65-летний аксакал из Гянджи и 33-лет-няя уроженка Чимкента. Под их чутким руководством преступники за несколько месяцев неустанной работы изготовили 20 тысяч бутылок «Привета», «Родника», «Праздничной» и других популярных в то время сортов водки. Кроме огромного количества готовых к продаже бутылок, оперативники обнаружили десятки тысяч этикеток, сотни пустых бутылок и 4,5 тысячи литров технического спирта. Общая стоимость изъятого, по подсчетам оперативников, потянула на полмиллиарда дореформенных рублей. Чтобы описать и вывезти имущество и готовую продукцию, пришлось задействовать весь личный состав местного отдела внутренних дел.

Как известно, отличить нормальную водку от суррогата внешне почти невозможно. Для этого содержимое бутылки необходимо подвергнуть специальным лабораторным исследованиям. Кроме того, теневые дельцы постоянно совершенствовали свое мастерство. Самые шустрые из них научились подделывать даже те сорта водки, которые считались надежно защищенными от подделок. В середине 1990-х даже на прилавках фирменных московских магазинов можно было запросто обнаружить, например, «Столичную» с этикеткой завода «Кристалл», но разлитую не в цехах прославленного предприятия, а в каком-нибудь малоприметном сарайчике на территории Мытищинского района. Бывали случаи, когда из продажи изымали даже «Смирновку» в фирменных бутылках, но с содержимым, весьма отдаленно напоминавшим продукцию известных русских виноделов.