Книга Медовый месяц с чужой женой - Ольга Коротаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Собрав все свои силы, я выпрямилась и, глядя в глаза чудовищу, произнесла:
— Я не сказала сразу, потому что была сильно напугана. Но сейчас признаюсь, что солгала. — Дорогов нахмурился, а я решительно продолжила: — Я не видела, как убили Честенера. Когда ваши люди ворвались, сразу сбежала. Думаю, он жив и проследил за нами… Я точно видела людей Честенера у вашего дома, когда мы приехали. Один из них рыжий. Наверное, за нами проследили. Я очень боюсь, что они нападут, чтобы выкрасть меня. Честенер часто говорил, что я — это месть вам. Он не отступит…
Я замолчала, заметив, как изменилось лицо Дорогова. Глаза сверкали бешенством, щёки побелели, кадык дёрнулся. Думала, он сейчас меня ударит, потому сжалась и приготовилась к худшему, но Дорогов вдруг заливисто расхохотался.
— Так интереснее, — заявил он. — Это всё?
— Нет, — выдохнула я. Решила блефовать до конца, отступать мне некуда. — Я слышала, как Честенер говорил о каких-то документах, связанных с вами и Якудза…
Как Дорогов метнулся, когда схватил за шею, я не поняла, всё произошло мгновенно, будто бросок кобры! Я захрипела, а чудовище прошипело:
— Что он говорил?
— Вы действительно хотите знать? — вцепившись в его руку, процедила я. — Или, всё же, решили задушить?
Он усмехнулся, но отпустил.
— Ты мне нравишься, невестка. Жду не дождусь, когда родишь, — он развернулся и, направляясь обратно к креслу, бросил: — Стой, где стоишь! Через пару минут нам придётся уехать. 19e5a68
— Куда? — с замиранием сердце уточнила я. — И я вам зачем?
Неужели моя хитрость сработала, и он побежит к старейшинам за помощью?
— Увидишь, — только и хмыкнул Владимир, расстегивая на ходу брюки.
Я только догадалась, что он хочет сделать, и шагнула было, чтобы хоть попытаться остановить, как мои плечи словно железными тисками сжали. Один из тех, кто таранил блондинку, сейчас стоял за моей спиной и удерживал на месте. Я дёрнулась, но мужчина шепнул мне на ухо:
— А после босса буду я, красотка. Или вместе!
Он кивнул, указывая взглядом. Вот знала, что не стоит смотреть, но крик девушки пробрал до костей, и я не смогла не вскинуть голову. Дорогов, не отрывая от меня горящего похотью взгляда беспощадно вбивался в лоно привязанной жертвы. Та уже не кричала и лишь всхлипывала, когда Владимир зарычал и, кончив, быстро надел брюки. Словно в туалет сходил. Как же я ненавидела чудовище в этот момент. И второго, который тут же занял место босса.
Дорогов цапнул меня за запястье и потащил из зала похоти и гнили. Остановившись на пороге, он слегка повернул голову и бросил светловолосой девушке, что все еще нежилась на столе, будто была рада тройному соитию:
— К старейшинам не принято приходить без подарка. Карина, одевайся! Чтобы через пять минут была в машине.
Я притаился внутри здания.
Тэкео с несколькими воинами пошел встречать гостей, а мне было велено остаться здесь и не выдавать своего присутствия, пока не позволят. Раз Витек решил обмануть, сайко-комон сам хотел проверить его на крепость слова. Я не возражал.
У меня нет на руках нужных документов, нет козырей, потому я фальшивил до упора. До последнего вздоха.
Когда началась перестрелка, я ринулся к стене, чтобы слиться с темными обоями, но двое воинов, что остались меня охранять, преградили путь острыми мачете и заворчали на японском.
— Да-да, не шевелюсь, — я приподнял ладони, как знак «спокойствия» и прислушался.
Говорили двое. На английском. Очень эмоционально, но много слов сливались с возней и выстрелами, потому я не мог разобрать смысла сказанного. Второй голос был до мерзости знаком. Спину неожиданно прострелило, виски сдавило, а горло перехватило, будто там сжалась мерзкая рука врага.
Дорогов старший? Какого хрена он здесь делает?!
Я поманил одного якудза пальцем, мол, хочу что-то тихо ему сказать, а, когда он наклонился, врубил ладонью снизу вверх по подбородку. Японец не успел и осознать, как рухнул возле моих ног, хрюкнув от шока.
Второй вскрикнул, замахнулся, но мачете, что оказалось в моих руках, рассекло воздух. Ловкий воин мне попался: юркий крепыш, как козел, отскочил в сторону. Дотянись, я его одним кулаком вырубить смогу, но эти коротыши не сдаются просто так. Я отпрыгнул, обошел стол, увернулся от встречного удара, а потом сделал обманку — рывок влево, а справа обрушил на японца тупой край меча, и мужчина, крякнув, завалился на стол и влетел красной мордой в пустые чоко. Кувшин с грохотом полетел на пол, расплескивая саке.
Не хочу никого убивать, но и ждать, что меня завалят, тоже не собираюсь. Я забрал у бандитов оружие и стал пробираться по темному коридору к выходу.
Впереди было широкое помещение с деревянной клетью, обвитой диким виноградом. Кудри листьев забирались внутрь и спускались до пола, а алые ягоды, будто крупные бусы, разбросаны на тонких лозах. Солнце просвечивало через сплетения ветвей, и кровавыми полосами окрашивало темный пол помещения.
Я ступил к зеленой стене и замер, когда увидел ее. Мою Полю.
Нет-нет… Нет!
Я осознавал, что она где-то в Японии. Радовался, что жива, но… Как же было больно от страха, что ее сломали, вываляли в грязи. Я сам ее впутал. Я это сделал. Возможно, не вмешайся я, Витенька бы ее на руках носил, а теперь…
Привезти ее к якудза Дорогов мог только, как подарок. Другой причины я не вижу. Рядом стояла молодая японка, скорее всего, служанка, а возле Владимира шаловливо улыбалась… Карина. Другая прическа, другой взгляд, но это она! Су-у-ука… Она что обдолбаная? Тварь! Все в сборе.
Оставался открытым вопрос, где младший ублюдок? И где Келл, когда он так нужен?! И кто в кого стрелял? А, главное, почему? Якудза просто так не размениваются жизнями.
Тэкео стоял напротив Дорогова в окружении своей охраны.
Площадь напоминала арену, где отчаянно за жизнь хватались невинные. Несколько трупов лежали со стороны Цудзи, а в руке Дорогова все еще дымился пистолет.
— Я привез тебе подарок, Тэкео, и не хочу ссориться, — он похотливо посмотрел на Карину, а затем бросил взгляд через плечо на своих погибших охранников. Их было трое, двое все еще оставались около женщин и готовы были стрелять.
Карина облизнулась и, развязав кимоно, выставила напоказ своё тело. Меня перекосило от отвращения: и «это» я когда-то любил? Вот эту шваль?
Якудза хмыкнул, проговорил на японском что-то короткое и, судя по всему мерзкое, а потом неожиданно ткнул пальцем в Пелагею. Девушка вздрогнула и подобралась, приподняла гордо подбородок и заулыбалась. Казалось, что она не боится, что ее тронут, потому что под особой защитой Дорогова. Я до боли сжал рукоять мачете. Жаль, что у меня нет пистолета, я, не колебаясь, прострелил бы Владимиру башку с такого расстояния, и все закончилось бы.
