Книга Падение полумесяца - Владимир Поляков

Баязид II, султан уже рушащейся, почти рухнувшей империи, умел понимать такие намёки. Раз Топкапы не обстреливается, значит это нужно тем, кто сейчас превращает в обгорелые руины Стамбул. Его щадили, но явно не из доброты, а из желания как-то использовать если не сейчас, то в будущем. Как именно? На этот вопрос не было ответа ни у него, ни у кого из присутствующих рядом: великого визиря Херсекли Ахмед-паши, капудан-паши Дукакиноглу Ахмед-паши, даже у аги янычар Давуда Вали-бея. Эти трое являлись теми, на кого, как считал султан, он мог опереться даже теперь. Двое первых и вовсе были женаты на его дочерях. Конечно, это не столь значимо, как у европейцев, но всё равно давало ощутимую близость к трону, а значит влияние. Деньги, возможности… и защиту. От всех, кроме, конечно, самого султана, единственного главы Дома Османа, непререкаемого светоча для всей империи. Когда-то непререкаемого, теперь же… Теперь изменилось всё.

— Нужно покинуть Стамбул, о наследник пророка, — в очередной раз склонился перед султаном его великий визирь, снова напоминая о том, что считал единственным выходом. — На север, а потом переправиться с верными вам войсками через Босфор или, если там уже будут корабли неверных, то просто в Чёрное море.

— И куда потом?

— Синоп, владыка, — быстро ответил уже не визирь, а капудан-паша. — Крестоносцы выжидают, а оставшиеся у вас корабли помогут перевезти многое и многих. Только отдайте приказ! Янычары сохраняют преданность, Вели-бей клянётся в том головой!

— Клянусь! — хрипло вымолвил ага. — Они отрубят сколько угодно глупых голов, что осмеливаются лаять в сторону султана султанов. И в Синопе не слушают недостойных сыновей, обратившихся против своего отца. А оттуда вы приведёте к покорности сперва Трабзон, потом остальные города по ту сторону Босфора.

Баязид II лишь невесело улыбнулся, понимая, что даже эти трое, верные и в дни тяжёлых испытаний, уже не надеются вернуть ни Стамбул, ни иные земли к западу от него. Европейские земли, которые давно были завоеваны, держались в страхе и покорности… до недавнего времени.

Бегство из города, завоёванного его отцом. Недолго Дом Османа смог повелевать тем, что раньше было Византией. Тут Баязид II поймал себя на мысли, что уже смирился с мыслью, что вынужден будет в самом скором времени покинуть сжигаемый с моря город оставив его новым… хозяевам. И не просто покинуть, а действительно бежать по ту сторону Босфора. В восточную часть империи, которую только и надеялся сохранить под своей властью, если даже для этого и придётся воевать с взбунтовавшимися сыновьями.

Со всеми взбунтовавшимися! Да, попытка избавиться от второго сына, Ахмета, после случившегося с Селимом стала для его детей поводом для мятежа. Заветы Дома Османа с убийством всех иных претендентов на престол, сейчас она обернулась против самого Дома и особенно против возможности удержать власть над империей.

Власть действительно утекала. Как вода из ладоней, позволяя удержать только малость из бывшего ранее. А ведь ещё недавно, когда началась победная война против мамлюков, всё, казалось, вернулось к тем ещё, лучшим временам, до проклятых Крестовых походов, устроенных этими… Борджиа. Рухнувшие договоренности с королём Франции, объявленный из Мекки джихад против неверных и невозможность продолжения войны против остатков Мамлюкского султаната. Немалая часть его собственных, султана, войск отказывалась воевать против единоверцев, когда прозвучали и были услышаны слова о джихаде. Поддержка — тайная, а местами и явная — слов из Мекки собственными сыновьями, почуявшими возможность получить побольше силы и власти. Но даже тогда Баязиду II казалось, что это только временные сложности, преодолимые.

Оказалось — иначе. В Риме не удовлетворились разорванным в ключья Мамлюкским султанатом и возвращением себе Иерусалима. Но почему-то не стали окончательно добивать уже поверженного Аль-Ашрафа Кансух аль-Гаури, а после небольшого, совсем-совсем малого даже перерыва обратили свои голодные взоры на Османскую империю. На его империю!

Мог ли он, султан султанов, это предвидеть? Наверное, да, но не хотел верить. Надеялся, что его враги удовлетворяться отданной им головой Ахмета, пытавшегося убить Чезаре Борджиа. но попавшегося, не сумевшего найти действительно хороших, умелых убийц. Или просто этот римский шайтан оказался слишком хитёр и удачлив. Как бы то ни было, но Чезаре Борджиа остался жив. А вот ему, Баязиду, не удалось откупиться головой попавшегося сына. Тот тоже уцелел после попытки покушения, а второго шанса уже не представилось, начало восстание одного Османа против другого, столь обыденное, но оттого не менее опасное.

И вот, пользуясь разгоревшимся мятежом, в Валахию, господарем которой и вассалом Дома Османа был Раду IV, вторглись войска господаря Молдавии Стефана III и короля Венгрии Ласло II Ягеллона. Ясно было, что они это не сами по себе решили, а опираясь на поддержку крестоносцев с Борджиа во главе. Остановить, задержать? Как и кем? В Валахии уже много месяцев вреди простого народа и части бояр, недовольных зависимостью от Османской империи ходили слухи о восстановлении прежней независимости и возврата к временам Влада III Цепеша, того самого, что даже после смерти продолжал быть страшной сказкой для многих османов. Сам же Раду IV… Он надеялся выторговать себе возможность остаться на троне, хотя в это Баязид не верил. Не те люди Борджиа — без сомнения, направляющие остальных участников Крестового похода — чтобы оставлять на троне такого человека, далёкого от их целей и совершенно не надёжного. Нет, у нынешнего валашского господаря если что и могло получиться, так это сохранить жизнь себе и близким, отправившись в глухой угол или вообще в изгнание.

Остановить вторжение молдавских и венгерских войск? А чем? Кем? Большая часть войск была отведена к столице, ведь он, султан, разумно опасался прежде всего удара изнутри, от того же Ахмета. Оставшиеся же по большей части находились на границе с Сербией, ожидая удара со стороны этого королевства, тоже подвластного Борджиа. А удар оттуда был действительно ожидаем, ведь то и дело на сербские земли вторгались отряды распалённых проповедями мулл, джихадом и просто обещаниями добычи османов. Мало кто возвращался, но в желающих вновь и вновь повторить попытки недостатка не было. А теперь… Нет, сомневаться в том, что и болгарские земли последуют за валашскими не приходилось. Даже больше того, среди болгар уже то и дело вспыхивали бунты. Покидающие собственные деревни крестьяне; начавшиеся убийства как отдельных османов, так и своих же, но верно служащих империи; поджоги складов с зерном, шерстью, иными товарами, взимавшимися как налоги в болгарских землях. И явная направляющая рука, что вела сперва в Приштину, столицу Сербии, а оттуда, конечно, в Рим.

И мечущийся в страхе Махмуд, что уже не первый год был бейлербеем Румелии и даже, не в пример некоторым братьям, хоть и не явно поддерживал отца, но и не поддержал мятеж. Сейчас Махмуд находился в Варне и уже готовился к бегству в случае, если войска крестоносцев окажутся на землях Румелии и станут приближаться, представляя угрозу лично для него. Куда бежать? В этом то и была сложность, ведь безопасных мест в империи, особенно европейской части, почти не оставалось. Спокойно было разве что на землях бывшей Мореи, но и там чувствовалось нечто странное. Баязид II пока не понимал, что именно его беспокоит, но старался доверять таким вот предчувствиям. Оттого даже не рассматривал Салоники, Коринф или иные города как место, куда можно был отступить из покидаемой столицы. Очень уж они напоминали ловушку, даже если опасения насчёт тех самых странностей окажутся ложными. Очутиться окружённым врагами со всех сторон? Нет, такое он испытать не хотел. Лучше уж действительно Синоп! А с непокорными сыновьями он как-нибудь разберётся, заставить их вновь склониться перед собой. Но Ахмет… Этого неблагодарного и непокорного сына он заставит расплатиться за всё. Расплатиться самым ценным для каждого человека — жизнью.