Книга Любовь в заказе не значится - Мария Коваленко

- Это твоё предложение руки и сердца? - голос опять сел.

- Ошибаешься! Предложением оно было бы часов пять назад. Я даже речь толкнуть собирался. Всю дорогу слова подбирал. А теперь… Какое предложение? Теперь я ставлю тебя перед фактом. Ты станешь моей женой. Пока смерть не разлучит и так далее.

Гребанные гормоны опять дали о себе знать в самый неподходящий момент. Глаза защипало, и только собрав в кучу остатки гордости, Ольге удалось не разреветься.

- То есть, - она готова была кричать во все горло радостное «да», но одной фразы не хватало как воздуха, - на признание мне не стоит и рассчитывать?

- Какое ты хочешь признание? - Игорь задумчиво склонил голову набок.

- В… любви.

- А ты не знаешь, что я тебя люблю? - вскинул брови.

- У меня ж с головой проблемы, - глаза щипало все сильнее, - я рассказывала.

Первая слеза все же скатилась. Следом за нею вторая, а Игорь все молчал, будто решил её доконать.

- Чёрт, - Ольга схватила подушку и спрятала лицо. - Проклятая слезливость. Не знаешь, может, какие таблетки от неё есть? Мне бы пару упаковок.

- Обязательно спрошу у доктора.

Не отнимая лица от подушки, Ольга услышала скрип отодвигаемой мебели, и тут же рядом с ней прогнулся матрас.

- Сюда иди! - мужские руки нагло забрали у нее подушку. - Давай! - не обращая внимания на сопротивление, прижали лицо к сильной груди. Буквально расплющили в объятиях. - Такая большая, акула пера…

- …бывшая.

- … а все равно слова ей подавай, - Игорь стянул с её волос резинку и, аккуратно перебирая пряди, стал гладить. - Я твоему Лобанову все же вышлю коньяк за тот заказ. Не натрави он тебя, жил бы я сейчас припеваючи. Проблем бы не знал. Каждое утро в тишине и покое. Каждый день по плану и без сюрпризов. Каждый вечер… как повезёт, но спокойно. Будто на пенсии. В тридцать семь как в семьдесят три. А с тобой… жопа! На завтрак извержение вулкана. На обед - наводнение, ну а вечером - цунами, торнадо, землетрясение - всегда по-разному.

- И как ты выживаешь? - слезы как начались, так же резко и прекратились.

- Сам себе поражаюсь. Первое время думал, глаза твои зелёные виноваты. Приворожила. Потом понял, что дело гораздо хуже, - он прижал её ладонь к левой стороне своей груди, - что ты сюда пробралась.

На этот раз у Ольги хватило мудрости смолчать.

- Всё ещё хочешь признание? - взгляды скрестились. - Имей в виду, я в этом деле не спец. В первый раз обошелся без романтической болтологии. Хватило кольца с брюликом.

- Но у нас ведь будет «пока смерть не разлучит, и так далее».

- Будет! - Игорь сказал это так, будто заявление в ЗАГС уже подано, платье сшито, регистратор со свидетелями подпирали стены в коридоре, и ничто на свете не могло помешать росписи. - А ещё я всегда буду любить тебя. Отчаянную, временами умную, бедовую - всякую. Как сейчас люблю. Как полюбил в Берлине, когда готов был оптом бить морды всем пялящимся в твою сторону.

- В Берлине? - губы начало печь от желания улыбаться и смеяться.

Игорь пожал плечами.

- Ты просила сопливое признание. Я старался как мог, - нагло улыбнулся. - Но про морды чистая правда.

- Варшавский, ты даже соврать красиво не можешь!

Изображать гордую и независимую больше не было сил. Накрыв его губы своими, Ольга перекинула ногу через колени, устроилась сверху и поцелуем рассказала все, что думает о его сказках.

Среди всех их поцелуев этот точно стал самым долгим и непривычно нежным. Никто не хотел первым отрывать губы. Никто ничего не доказывал и не пытался свести с ума другого.

Блаженных, забывших, где они, почему и какая толщина стен вокруг, было двое, а между ними… Тоска, которую ещё предстояло стереть близостью. Сотни часов порознь без ласки, без прикосновений и тёплых взглядов. Страхи, обиды, надежды и желание.

С каждой секундой и вдохом желание становилось все сильнее. Руки, не спрашивая разрешения у мозга, пробирались под одежду и поглаживали кожу. Пальцы путались в пуговицах и крючках. Когда Игорь и Ольга на миг остановились, половина одежды уже лежала на полу, а из соседней палаты раздавалось гневное: «Вы там охренели?»

Варшавский пришёл в себя первым. Собственническим жестом поправил на Ольге бюстгальтер, обтянул платье. Сцепив зубы, ссадил с окаменевшего паха.

- Нет, так не пойдёт, - принялся застегивать рубашку.

От возбуждения Ольге хотелось расхныкаться, а ещё лучше - запустить в стену чем-нибудь твердым.

Помешал Игорь.

- Собирайся. Сваливаем отсюда, - скомандовал он.

- Бежать из больницы среди ночи… Ты, видно, в больницах давно не лежал. Из тюрьмы смыться проще.

Несмотря на свои слова, Ольга все же скинула в пакет все содержимое тумбочки и расправила на кровати одеяло.

- От тюрьмы ты меня спасла, пора возвращать долги.

С этими словами Варшавский достал свой телефон и быстро набрал чей-то номер. Не вмешиваясь, Ольга только наблюдала и слушала.

- Коль, ты все ещё в коридоре? Отлично. В общем, крутись как хочешь, но через пару минут на вахте никого не должно быть. Что? Их трое? Ну-у справишься как-нибудь, не маленький! Молодец, что понял, - оглянувшись за спину, Игорь показал большой палец. - Коль, и еще… Брелок от Мерса оставь на вахте. Утром возьмёшь себе такси. Да, утром. Да, без меня. Можешь поспать в Олиной палате, только не испугай гинеколога. Он нам еще понадобится.

- Ты совсем водителя не жалеешь, здесь такие молодые медсестрички… - когда Игорь закончил разговор, Ольга обняла его со спины.

- Мне самому с ними справиться? Отпустишь?

Не нужно было даже видеть лицо Варшавского, чтобы знать, какая довольная ухмылка красуется на нем сейчас.

- Я тебя теперь никому не отдам, - приподнявшись на носочках, она легонько укусила его за правую мочку уха. - Поздно, ты мне ребёнка заделал. Замуж позвал. И в любви признался. Мой!

- Быстро схватываешь! - он отобрал её пакет.

- Жизнь у меня нынче такая.

- То ли ещё будет! - мужские губы коснулись виска, а ладонь похлопала по ягодицам. - Ну что, пошли? Начнем эту жизнь правильно.

***

У Ольги были догадки, что подразумевалось под «правильно», но реальность оказалась в разы лучше. Несчастный Коля со своей задачей справился. Когда они с Игорем добрались до вахты, там никого не было, и лишь ключи сиротливо красовались на самом углу стойки.

Варшавский медлить не стал. Все так же держа ее за руку, он сгреб ключи и повел Ольгу к лифтам. Благодаря позднему времени в отделении стояла тишина. Никто не выглядывал из палат, не носился по неровной плитке с гремящими тележками.