Книга Гувернантка - Наталия Николаева

– Что случилось, Аннушка? Ты еще в постели, тебе не здоровиться? – женщина потрогала лоб.

– Голова болит, и меня знобит. Наверное, это простуда, – соврала я, покраснев от мысли, что делаю это в первый раз в жизни.

– На воскресную службу ты не пойдешь, тебе нужно лежать в постели. Сейчас скажу, чтобы принесли чай с медом, – встревожилась Марта.

С этими словами домоправительница выплыла из комнаты, потом заглянула Кэтти.

– Доброе утро, мисс Анна! Где же это вас так просквозило? – не заходя, спросила девочка, – значит, кататься сегодня я буду сама?

– Сегодня сама, а когда я выздоровею, мы обязательно покатаемся, – сказала я и скрестила пальцы под одеялом. Не хорошо обманывать, а детей тем более.

Горничная принесла чай с яблочным пирогом. Вскоре в доме все затихло. Видимо, все ушли. Лукас остался дома, но он обычно осматривает дом, пока нет господ, и решает где и что нужно сделать. Если пойти тихонько, то он может и не заметить. Я встала, быстренько оделась и взяла сумку из шкафа. Со вчерашнего обеда я ничего не ела, в желудке предательски заурчало. Я съела кусочек яблочного пирога и выпила чай. О еде то я совсем не подумала. Дорога до Лондона долгая. Осторожно ступая, я спустилась на кухню. У миссис Розы всегда что-нибудь оставалось. Я нашла сыр, булочки, немного домашней колбасы и мяса и пару яблок. Сложив все в сумку, я быстро вышла. В холле остановилась перед портретом женщины. Все-таки, кого же она мне напоминает? Странно, но ее черты как-то изменились, кажется, глаза внимательно и с предостережением смотрят на меня. Глупости, портрет не может измениться. Мне уже начинает мерещиться всякая ерунда. Оглядев холл напоследок, я вышла из дома и закрыла за собой дверь. Сбежав по парадной лестнице, мне пришлось быстро перебежать дорожку, стараясь никому не попасться на глаза. Закрыв калитку, я еще раз обернулась на дом. Дом, который так приветно раскрыл свои объятья перед бедной сиротой. Дом, в котором так почтительно ко мне относились, и который я должна оставить. Оставить, вот так, ни с кем не простившись, словно маленькая беглянка. Нужно идти, а то домочадцы будут возвращаться со службы и увидят меня. Еще раз, бросив безмолвный взгляд на имение, я повернулась и быстро пошла прочь, опасаясь, что кто-нибудь может меня остановить. Хотя, в глубине души мне так хотелось, чтобы меня остановили.

Я добралась до близлежащей деревушки, находящейся в десяти минутах от имения. Через нее ходил дилижанс на Лондон, и я решила дождаться его. На почтовой станции было много народу. Казалось, все заняты своими мыслями, никто не обращал внимания на других людей. Толстуха, скорее всего торговка, сидит на лавке и пытается уложить кадушки одна в другую; жалкий старик с белой бородой курит табак; пожилая пара сидят рядом, прижавшись, друг к другу и о чем-то тихо беседуют; молоденькая девушка присела рядом со мной и постоянно оглядывается, словно ждет кого-то. У меня на душе странные чувства. Никогда раньше я не путешествовала одна. Страха у меня нет, но какое-то странное чувство, может отчаяние, не покидает меня. В какой – то момент я даже хотела встать и вернуться назад в имение, упасть в ноги леди Генриэтте. Все рассказать, а потом будь, что будет. Если бы карета не появилась в тот момент, возможно, я бы так и поступила. Но она подъехала. Я стояла перед жалким подобием экипажа. Весь пыльный, расшатанный, даже страшно садиться.

Я заняла место около окна, рядом устроилась молоденькая девушка, толстуха села напротив нас, а рядом с ней старичок. Покачиваясь, дилижанс выехал на проселочную дорогу и покатил вперед.

«Как бы доехать на таком старом транспортном средстве», – мелькнуло у меня в голове. Те кареты, которыми располагает леди Генриэтта, с этой развалюхой даже сравнивать нельзя.

Монотонное покачивание кареты нагнало на меня сон. Глаза стали закрываться, укутавшись в накидку и, отвернувшись к окну, я задремала.

Проснувшись, я заметила изменения, произошедшие среди пассажиров: вместо старичка сидела женщина, по виду очень похожая на кухарку. Страх охватил меня: я одна, среди незнакомых людей, еду в каком-то тарантасе в неизвестном направлении, да еще и скоро ночь. Радует все же, что мои попутчицы – женщины.

К княгине сегодня уже точно не попаду. Где же остановиться на ночь? А дома уже, наверное, заметили мое исчезновение. Странно, думая о доме леди Генриэтты, я подсознательно думаю как о своем доме. Кэтти ужасно расстроится. Может, не нужно было пускаться в это ужасное путешествие, но уже поздно. Что сделано, то сделано.

– Может, кто-нибудь подскажет гостиницу, в которой можно остановиться? – я робко задала вопрос, не обращаясь лично ни к кому.

– Естественно дешевую? – усмехнулась торговка.

– Не слишком дорогую, – поправила я, – но приличную.

– Если тебе нужна приличная гостиница, то придется раскошелиться, – ответила торговка.

– Можете остановиться в гостинице «Жареная индюшка», она находится рядом с главной площадью, – посоветовала женщина.

– Но сейчас очень трудно будет добраться до центра, – вступила в разговор молоденькая девушка, – мне заказали номер в гостинице «Два толстяка», она на окраине города, но от остановки дилижанса не далеко. Если хотите, пойдемте со мной, может там будут свободные места.

– Хорошо, я пойду с вами, – обрадовалась я, – а до города еще далеко?

– Минут через двадцать будем на месте, – сказала торговка.

Я обрадовалась, что нашлась мне спутница. Пусть даже такая молоденькая девушка, но видно, что она знает Лондон, как свои пять пальцев и страх стал отступать.

Оставшуюся дорогу торговка рассуждала о цене на мясо и сыр. Говорила скорее сама с собой, но на весь дилижанс. Другая женщина иногда вступала с ней в спор, а потом снова затихала.

Мысленно я вернулась в холл дома леди Генриэтты. Портрет женщины не дает мне покоя. Такие знакомые черты лица. Обаяние исходит прямо с холста. Я закрыла глаза, и начала перебирать всех знакомых дам. Но их оказалось не так много. Герцогиня, княгиня Ольшанская, мать Джейн и матушка Мария. Матушка Мария! Гром среди ясного неба. Это же матушка Мария! Ее приветливая улыбка, добрые глаза, нежность. Но почему ее портрет висит в холле у герцогини? Загадка. Так вот откуда у настоятельницы монастыря много хороших знакомых среди знатных господ. И ее подарок, брошка, дорогая вещь. Вряд ли у простой монахини могли быть деньги на покупку такой вещи. Только как знатная дама оказалась настоятельницей монастыря? Не понятно.

Я выглянула в окно. Мы приближались к городу. Начали сгущаться сумерки, и я еще раз поблагодарила судьбу, что послала мне провожатую.

Дилижанс остановился, мы вышли. Ноги затекли и никак не хотели двигаться.

– Пойдем, иначе скоро совсем ничего не будет видно, – сказала девушка, – да меня зовут Тереза.

– Очень приятно, а меня Анна, – ответила я, – а что в Лондоне темнеет раньше?

– Видно, ты первый раз в городе?

Я согласно кивнула. Девушка улыбнулась.