Книга Опрокинутая реальность - Чингиз Абдуллаев

Более того. Если в «стаде» и заводилась паршивая овца, тоесть человек, который отказывался пользоваться благами, данными ему самойдолжностью, то такого быстро выживали из «стада». Но в последние годы таких«паршивых овец» уже не было. Тридцатилетние и сорокалетние чиновники родилисьеще в советское время, когда общее равенство не только декларировалось, но ивсячески охранялось государством. Но когда в девяносто первом рухнула всяпрежняя система, с ней вместе рухнули и все прежние моральные ценности. Исчезлитакие понятия, как совесть, честь, достоинство, мораль. Каждый бросилсянаживаться. Под видом капитализации шла узаконенная торговля собственнойстраной. Выживали самые бессовестные, самые циничные, самые подлые, самыеловкие.

Сушков и был одним из таких «выживших». Он начинал вдевяносто первом году очень скромно, на должности председателя исполкома одногоиз районов на Урале. Затем был переведен в Москву на должность начальникаотдела в Министерство финансов. Потом успел потрудиться в Министерствеэкономики. Некоторое время проработал заместителем руководителя налоговойполиции. Он продавал лицензии, брал взятки, наживался на поставках леса,избавлял от уплаты налогов крупные компании. И успел к сорока двум годамсколотить капитал в несколько миллионов долларов. Но капиталу требовалось иполитическое прикрытие. Если чиновник оставался без должности, его сразубросали все друзья и им начинали интересоваться те самые правоохранительныеорганы, которым досталось меньше других в процессе «капитализации». Сушков сблагодарностью принял предложение стать управляющим делами кабинета министров,справедливо полагая, что в данной должности он не только обеспечит политическоеприкрытие своим капиталам, но и сумеет их приумножить.

Кружков позвонил в приемную Сушкова в десять часов утра. Онузнал, что в этот день не планировалось заседание правительства, так какпремьер улетел в зарубежную поездку и должен был вернуться только через двадня.

— Здравствуйте, — взволнованно начал Кружков, — я хочусрочно поговорить с Ефимом Петровичем.

— Извините, — ответила вышколенный секретарь, — он сейчасзанят, вы не могли бы представиться и перезвонить попозже?

— Да, конечно, — согласился Кружков, — дело в том, что яработаю в компании «Прометей» и у меня есть очень важные документы, которыемогут быть интересны Ефиму Петровичу. Я бы хотел их лично показать ему.

— Он не принимает посетителей, — возразила секретарь.

— Это очень важно, — взволнованно сказал Кружков, — скажитеему, что речь идет об акциях этой компании. Дело в том, что нам прислалидокументы из Парижа, от погибшего Салима Мурсаева.

— Перезвоните через пять минут, — ответила секретарь.

Когда Кружков перезвонил через пять минут, трубку взялпомощник Ефима Петровича.

— О каких документах вы говорите? — поинтересовалсяпомощник.

— Я представляю аудиторскую фирму, — пояснил Кружков, — и унас оказались документы фирмы «Прометей», присланные нам из Франции. Если ЕфимПетрович занят, мы передадим документы в прокуратуру для разбирательства…

— Подождите, — торопливо сказал помощник, — я сейчас узнаю.

Через несколько минут помощник сообщил, что Сушков готоввыделить несколько минут для приема посетителей. На имена Дронго и Кружковабыли оставлены пропуска для прохода в здание правительства. Через полчасаДронго со своим напарником прошли в здание.

Еще через несколько минут они уже сидели в приемной.Очевидно, у Сушкова действительно было много дел, так как двое посетителейушли, так и не сумев попасть к нему на прием. Гостей провели в кабинет. Дронгодержал в руках папку. Навстречу им шел мужчина среднего роста, седоволосый, снемного вытянутым лицом. Он недовольно посмотрел на пришельцев, сел за стол. Исказал:

— У вас десять минут. — Сушков кивнул своему помощнику,чтобы тот вышел из кабинета. Затем спросил: — Какие у вас документы?

Дронго протянул ему папку. Сушков с недовольной миной взялее, открыл. Перед ним лежал чистый лист бумаги. Он убрал этот лист. Следующийтоже был чистым. И третий, и четвертый…

— Так, — сказал Сушков, закрывая папку и взглянув на своихгостей, — я вполне оценил вашу шутку. У вас больше ничего нет?

— Есть, — сказал Дронго, — вы дали нам десять минут.

— Я не люблю, когда меня обманывают. Вы обманули моегопомощника, сказав, что у вас есть какие-то документы. Если их нет, то нам не очем разговаривать. И я настоятельно советую вам больше никогда не устраиватьподобных трюков. Это неприлично, — он поморщился и поднялся со своего места, —до свидания, — добавил он, поворачиваясь, чтобы пройти к своему столу.

— Вам не кажется, что сначала нужно выяснить, что именно мызнаем? — спросил Дронго.

— Нет, не кажется, — Сушков подошел к своему столу, — я нелюблю, когда меня шантажируют подобным способом, — он протянул руку кселектору, чтобы вызвать помощника…

— Но если мы смогли узнать про Салима Мурсаева и ваш интереск его компании, то вполне вероятно, что мы знаем гораздо больше и лучше насвыслушать, пока мы здесь, а не в другом месте, — добавил Дронго.

Рука Сушкова замерла. Он посмотрел на Дронго, потом наЛеонида. И затем кисло улыбнулся.

— Что вы мне хотите сказать?

— Будет лучше, если вы сядете напротив, — предложил Дронго,— совсем не обязательно, чтобы я кричал на весь кабинет.

Сушков знал, сколько неправедных дел числилось за ним, ипоэтому не мог так просто выгнать этих наглых посетителей, не выслушав их. Онсел напротив.

— Только прошу меня не перебивать, — предупредил Дронго. —Итак, начнем с самого начала. Государственная нефтяная компания — ОНК поставиласебе цель убрать конкурента в лице стремительно растущей компании «Прометей»,которая стала посредником между добычей северной нефти и ее продажей за рубеж.Среди акционеров ОНК есть известные и влиятельные люди. Однако все попыткипотеснить конкурентов не имели успеха. И тогда было принято решениеиспользовать финансовую ситуацию, сложившуюся вокруг «Прометея». К этомувремени президент «Прометея» Салим Мурсаев заложил двадцать пять процентовсвоих акций, чтобы взять кредит в банке и помочь своей компании. Однако послеего смерти вы, воспользовавшись ситуацией, перекупили кредит и, присоединивденьги к уже имевшимся двадцати процентам, стали крупнейшим акционером вкомпании. Через некоторое время вы убедили одного акционера, владевшего пятьюпроцентами акций, также продать их вам. И у вас оказалось пятьдесят процентовплюс одна акция. Теперь вы стали полновластными хозяевами «Прометея».

— Все правильно, — спокойно ответил Сушков, — ну и что? Я непонимаю, зачем вы мне это рассказываете? Все абсолютно законно и так, какдолжно быть. Акционер, имеющий пятьдесят процентов плюс одна акция, являетсяглавным и решающим акционером в компании. ОНК купила акции. Что здеськриминального? Теперь в соответствии с законом главным акционером «Прометея»будет ОНК. Как и должно быть.