Книга Ночной ураган - Кэтрин Коултер

— Теперь ты слишком настойчив, — обронила она, не оборачиваясь. — Кроме того, как люди могут любить друг друга, если знакомы всего несколько недель и между ними так мало общего?

— Между нами гораздо больше, чем ты думаешь. Мой член, например. Между нами и в тебе. Мы, несомненно, вовсе не просто знакомые. Не хотелось бы смущать тебя…

— Ты безмерно наслаждаешься тем, что бесишь меня, и прекрасно знаешь это!

Она по-прежнему не оборачивалась, и Алек ухмыльнулся прямо в гордо выпрямленную спину:

— Это верно. Ты идеально подходишь для этого, великолепная смесь высокомерия и невинности. Сочетание, перед которым невозможно устоять, поверь мне. Мы достаточно хорошо знаем друг друга, Джинни. Я попытаюсь сделать тебя счастливой.

— Я не хочу выходить замуж. Правда, я не кокетничаю и не пытаюсь разыгрывать скромницу. Просто хочу путешествовать, и видеть новые места и обычаи, и… — Она воздела руки к небу: — Ты, вероятно, не понимаешь, что я имею в виду.

— Как ни странно, прекрасно понимаю. Просто за всю свою жизнь не слыхал, чтобы женщина выражала подобные желания, присущие скорей мужчинам, — открывать новые земли, жить полной мерой, видеть мир.

Только сейчас Джинни повернулась, оказавшись с ним лицом к лицу.

— Мужчины, — вздохнула она, рассматривая вытянутую ладонь. — Вы думаете, что только вам можно испытать все приключения, развлекаться и жить, как ты говоришь, полной жизнью! Я тоже хочу узнать, что это такое! Не желаю разливать чай в гостиной и рожать десяток детей. Не хочу этого, слышишь?!

— Ты снова кричишь. Конечно, слышу.

Алек вспомнил слова Босса Лема. Тот тоже верил, что Джинни придутся по душе приключения. Но такое… Черт побери, она говорит и мыслит совсем как он сам! Это несколько действовало на нервы. Алек шатался по свету уже добрых десять лет: сначала женатым человеком, поскольку чувствовал бы себя виноватым, если бы оставил Несту дома, и ощущая почти такие же угрызения совести потому, что взял с собой жену, ненавидевшую путешествия, а потом — опьяненный обретенной свободой, не задумываясь над тем, что повсюду возит за собой малышку дочь, от Бразилии до Генуи. Но почему-то жажда приключений стала не такой острой. Думая о Джинни, он всегда представлял их вместе, в одном из его домов, надежно укрытыми от житейских бурь и ураганов.

Алек выругался, очень тихо, но цветисто.

— Ну?

— Что ну?

— О, не важно! Ты похож на большинство мужчин, которых я знаю, Алек. Если им не нравится вопрос женщины, они просто пропускают его мимо ушей.

— Собственно говоря, я все это время очень серьезно размышлял.

— И к чему же пришел?

— Мы должны пожениться в конце недели. И если возможно, даже скорее.

Джинни отошла от окна и направилась к двери гостиной:

— Я иду на верфь.

— Кстати, о верфи. Если ты в течение двадцати шести дней не выйдешь за меня, Джинни, значит, потеряешь ее.

— Купи «Пегаса». Это даст мне достаточный капитал, чтобы построить другую.

— Ты можешь так поступить, но я считаю это напрасной тратой денег. Пусть даже у тебя будет лучшая верфь в Балтиморе, разорение неминуемо. Не хочу снова повторять все доводы. Мир не изменишь, и власть по-прежнему принадлежит мужчинам.

Джинни ринулась из гостиной. Алек прислушивался к торопливым шагам по ступенькам, понимая, что она бежит в спальню переодеваться в дурацкий мужской костюм.

Он вздохнул. До Джинни даже не доходит, что его присутствие в этом доме — без дуэньи, женщины средних лет и безупречной репутации, — в высшей степени неприлично. В отличие от Джинни Алек знал, что балтиморское общество с наслаждением перебирает скандальные подробности их возможного романа. И по правде говоря, недалеко ушло от истины.

Алек медленно поднялся, подошел к буфету и, налив себе бренди, сделал глоток… Внезапно его осенила великолепная идея. Он попытался хорошенько обдумать ее со всех сторон, еще и еще раз. И медленно отставил стакан.

Возможно, все обернется как нельзя лучше. И при этом он сумеет пощадить самолюбие Джинни. Алек неожиданно понял, что не хочет видеть Джинни униженной. А ведь именно завещание отца заставило ее почувствовать собственную неполноценность. Он сумеет сделать так, что спасет гордость Джинни. И спасет верфь.

Глава 14

Джинни как раз думала о том, что Алек и его спутники живут в ее доме в отсутствие хотя бы кого-то отдаленно напоминающего дуэнью, но была слишком погружена в собственные невеселые мысли, чтобы чрезмерно беспокоиться. Да и какое это имеет значение? Она уже преступила все законы общества, отдавшись Алеку… хотя не жалела об этом. Отец мертв, верфь вскоре продадут кому-нибудь — мужчине, естественно, — и вряд ли будущее несет ей хоть какую-то радость. Разве что деньги… от неизбежной продажи верфи Пакстонов. Интересно, слышал ли Портер Дженкс о постыдном завещании? Вряд ли: Дэниел Реймонд в таких случаях скрытен, словно устрица, и слова лишнего не проронит.

Но что делать с Алеком?

Джинни провела на «Пегасе» только два часа: коротко поговорила с Боссом Лемом, выслушала одну из его знаменитых историй о приключениях двух мальчишек, его и Джеймса, в прежние времена в Балтиморе. Начав спускаться по трапу в каюту капитана, Джинни услышала, как Босс шумно сморкается. Ей тоже хотелось хорошенько выплакаться в одиночестве.

Джинни зарыдала, но тут же одернула себя. Отец не хотел бы, чтобы она вела себя как слабая дурочка.

Девушка до головной боли вглядывалась в столбики цифр, но, как ни старалась свести концы с концами, итоги не менялись — денег едва хватало, чтобы заплатить в пятницу людям. Если, конечно, не найдется покупателя на «Пегас»…

Джинни покачала головой. Это не играет роли. «Пегас» достанется тому, кто получит верфь. Это просто не играет роли.

Джинни покинула верфь два часа спустя. Она решила отправиться домой пешком — неблизкий путь даже в хорошую погоду, но сегодня небо набухло черными грозовыми облаками. Людей на улице почти не было. На углу Претт-стрит и Фредерик-стрит она на мгновение остановилась, чтобы взглянуть на «Найт дансер», надежно пришвартованный у пристани О'Доннелла. Прекрасное судно, не столь узкое и без таких резких изгибов, как ее балтиморский клипер, но надежное и способное выдержать самый сильный из штормов.

Джинни опустила голову и продолжала путь.

Алек хочет жениться на ней. Что делать?

Она знала: он не любит ее. Но ведь и она не любит его. Правда, больше всего на свете хочет провести с ним последующие пятьдесят лет, но любовь? Алек — человек, ожидающий от женщины, чтобы та вела себя, как он и другие мужчины считают правильным и приличным. Странно, насколько беспощадно женщины осуждают других женщин, если те осмелятся отступить от заранее определенных строгих ограничений и правил. Иногда кажется, что женщины гораздо более придирчивы и холодны к своим сестрам, чем любой мужчина. Но мужчины… о да, она знала, какую именно женщину хочет Алек, кто ему нужен. Покорная, послушная, бессловесная, никогда не возражающая и всегда либо в оборках и рюшах, либо вообще без ничего. Нет, Алек не из тех, кто допустит поведение, не входящее в рамки общепринятого. Лицемер.