Книга Царь Каменных Врат - Дэвид Геммел

— Кто тебя так, Сиалл? — спросил Тенака.

— Всадники... вчера приехали. Искали кого-то. — Глаза старика блеснули. — Никак тебя, надирский князь.

— Вероятно.

Рения вернулась с медным котелком, полным воды. Она бережно обмыла старику спину, разорвала рубашку на полосы и забинтовала самые глубокие раны.

— За что они тебя? Они думали, ты знаешь, где я?

— Нет, — грустно ответил старик. — По-моему, им это просто доставило удовольствие. Призраки ничего не могли поделать — но потом они пожалели меня и сказали, что я стойко держался.

— Как ты здесь оказался, Сиалл? — спросила Рения.

— Я бежал, девушка. Бежал от надиров — и деваться было некуда, кроме как сюда.

— И сколько же ты здесь прожил?

— Долго, очень долго. Много лет. Тут хорошо, есть с кем поговорить. Они меня простили — и я занимаюсь очень важным делом.

— Каким? — спросил Тенака.

— Охраняю камень Эгеля. Он лежит у ворот, и на нем написано, что Дренайская империя падет, когда в Кортсвейне не останется больше людей. Эгель много чего знал. Он тоже побывал здесь, но меня к нему не допустили: в ту пору я прожил здесь недолго, и призраки еще не доверяли мне.

— Ступай поспи, Сиалл, — сказал Тенака. — Тебе надо отдохнуть.

— Пойду сперва спрячу ваших лошадей. Всадники еще вернутся.

— Я сам их спрячу. Рения, уложи его.

— Я не могу спать здесь — это постель гана.

— Ган говорит, что можно, — он нынче заночует у Хогуна.

— Он хороший человек. Я горжусь, что служу под его началом. Они все хорошие, хотя и мертвые.

— Отдыхай, Сиалл. Утром поговорим.

— Ты тот самый надирский князь, который побил вентрийцев около Пурдола?

— Тот самый.

— Ты тоже прощаешь меня?

— Да, прощаю. А теперь спи.

Тенака проснулся от стука копыт по холодному камню двора. Скинув одеяло, он разбудил Рению, и они вместе прокрались к окну. Внизу собралось около двадцати всадников в красных дельнохских плащах и блестящих бронзовых шлемах с черными лошадиными плюмажами. Рядом с высоким командиром, носившим расчесанную натрое бороду, ехал один из разбойников, захвативших в плен Тенаку.

Сиалл выполз во двор со своим сломанным копьем.

— Стойте! — воскликнул он. Его появление разрядило атмосферу, и всадники покатились со смеху.

Командир поднял руку, останавливая их, и пригнулся к шее коня.

— Мы ищем двух верховых, старик. Они здесь?

— Вам никто не разрешал входить в крепость. Ган приказывает вам удалиться.

— Как видно, ты плохо усвоил вчерашний урок, дуралей?

— Что же, вас силой заставить уйти? — не сдавался Сиалл. Разбойник прошептал что-то на ухо командиру. Тот кивнул и обернулся назад.

— Следопыт говорит, они здесь. Заставьте старика говорить.

Двое солдат стали слезать с седел. Сиалл с боевым кличем ринулся вперед, и сломанное копье вонзилось в бок сидящему вполоборота офицеру. Тот завопил и едва не упал с коня. Сиалл выхватил копье и замахнулся снова, но солдат слева от него тронул коня и пронзил старика пикой, подняв его на воздух. Древко переломилось. Сиалл упал на камни.

Офицер оправился на седле.

— Поехали отсюда — я истекаю кровью!

— А как же те двое? — спросил следопыт.

— К черту их! Расставим людей цепью отсюда до Дельноха, и они не проскочат. Поехали! — Следопыт взял под уздцы офицерского коня, и все тронулись рысью обратно к воротам. Тенака выскочил во двор и опустился на колени рядом со смертельно раненным Сиаллом.

— Ты молодец, дун Сиалл, — сказал он, приподняв голову старика.

— Теперь сбудется то, что там написано. На камне.

— Ты все равно останешься здесь. С ганом и остальными.

— Да. Ган передает тебе что-то, но я не понимаю ни слова.

— Что он говорит?

— Велит тебе найти Царя Каменных Врат. Ты понимаешь, о чем он?

— Да.

— Была у меня когда-то жена... — прошептал Сиалл. И умер.

Тенака закрыл старику глаза, поднял на руки хрупкое тело, отнес в тень надвратной башни и уложил под камнем Эгеля. В руку старику он вложил сломанное копье.

— Вечером он молился Истоку, — сказал Тенака. — Я не верю толком ни в каких богов, но если ты есть — прими его душу к себе на службу. В нем не было зла.

Рения ждала его во дворе.

— Бедняга, — сказала она. Тенака обнял ее и поцеловал в лоб.

— Пора ехать.

— Ты же слышал, что он сказал, — они расставят людей повсюду.

— Сначала они должны нас заметить — а потом поймать. До гор всего час езды — и туда, где пойду я, они не полезут.

Они ехали все долгое утро, стараясь держаться под деревьями, и с большой осторожностью передвигались по открытому месту, чтобы не маячить на горизонте. Дважды они замечали вдали всадников. К полудню они достигли подножия Дельнохских гор, и Тенака начал подниматься вверх. К сумеркам кони выбились из сил. Всадники, спешившись, стали присматривать место для ночлега.

— Ты уверен, что мы сумеем перейти на ту сторону? — спросила Рения, кутаясь в плащ.

— Да — но не знаю, сможем ли мы перевести лошадей.

— Как холодно.

— Будет еще холоднее. Нам придется подняться еще тысячи на три футов.

Всю ночь они жались друг к другу под одеялами. Тенака спал чутко. Задача, которую он поставил перед собой, внушала ему страх. С какой стати надиры пойдут за ним? Они ненавидят его еще больше, чем дренаи. Воин двух миров! Он открыл свои лиловые глаза и стал смотреть на звезды, дожидаясь рассвета.

Заря залила небо багровым огнем, словно гигантская рана разверзлась на востоке. Наскоро позавтракав, они снова отправились в путь, поднимаясь все выше.

Трижды за утро они спешивались, чтобы дать отдых лошадям, и вели их за собой по лежащему пятнами снегу. Далеко внизу Рения заметила красные плащи дельнохских кавалеристов.

— Они нашли нас! — крикнула она. Тенака оглянулся.

— Они слишком далеко. Не тревожься.

За час до сумерек они вышли к обрыву. Узкая тропа уходила влево вдоль отвесной ледяной стены — в самом широком месте она насчитывала не больше шести футов.

— Мы что, пойдем здесь? — спросила Рения.

— Да. — Тенака направил своего коня вперед. Конь тут же поскользнулся, но выправился. Тенака задирал его голову вверх и что-то тихо приговаривал, успокаивая животное. Правая нога Тенаки висела над пропастью, левая касалась скалы; он не смел оглянуться на Рению, чтобы не нарушить равновесия. Конь продвигался медленно, прижав уши и испуганно расширив глаза. В отличие от надирских и сатулийских лошадок он не привык к горам.