Книга Пелена страха - Рафаэль Абалос

Туманность: Фу, гадость какая!

Яблоко П: А ты что, никогда не сосала банан у мужика, Туманность?

Туманность: Нет, и никогда не буду, можешь не сомневаться. Меня тошнит от одной мысли.

Черная Луна: По-моему, очень хорошо, что Яблоку П больше не приходится продавать свое тело всяким мерзким типам.

Ведьмина Голова: Козлы, подонки!

Яблоко П: Теперь я продаю себя по-другому.

Балерина: Яблоко П, чем ты занимаешься?

Богомол: Ты же не станешь продавать свои органы?

Яблоко П: Нет. Хочу быть целой, когда умру.

Ведьмина Голова: А-а, я знаю. Ты ездишь по «вампирным» больницам и продаешь свою кровь.

Яблоко П: Сначала я хотела стать топ-моделью, потом стала шлюхой, а теперь я подопытный кролик.

Балерина: На тебе ставят медицинские опыты?

Яблоко П: Холодно, холодно.

Туманность: Почему вам так нравится превращать все в игру?

Черная Луна: Всегда приятней иметь дело с комедией, чем с драмой.

Яблоко П: Я тестирую наркотики. Принимаю все, что мне приносят дилеры, а они наблюдают за моей реакцией. Это просто чума.

Ведьмина Голова: Обалдеть, ха-ха-ха.

Богомол: Ты пробовала штуку под названием «Каннибал»?

Яблоко П: Да, полное говно. Годится только для зомби.

Балерина: Черт, да ты чокнутая!

Яблоко П: Но у меня есть для вас сюрприз. Приготовила для нашей встречи в Берлине. Уверена, что всем понравится.

Богомол: А поподробней?

Яблоко П: Называется «Персефона».

Глава 18

Трасса шла по прямой, пересекая обширные распаханные поля зеленовато-землистого цвета. Бесконечный монотонный коллаж – единственное, что видела Сусанна, пока разговаривала с Хельгой, сидя в ее черной спортивной машине, стремительно и бесшумно скользившей по асфальту. Небо потемнело, у горизонта скопились плотные серые тучи.

Прошел час с тех пор, как они выехали из Лейпцига. Хельга вела машину и без умолку говорила. Она рассказывала о том, какие теплые отношения связывают ее с Бруно. Они учились в одной школе и продолжали ежедневно встречаться, когда она поступила в институт, а он окончил консерваторию. Он был вундеркиндом. И еще у них есть общая тайна. Будучи подростками, они заключили договор, что всегда будут как брат с сестрой. Этот договор они скрепили кровью.

Сусанна гадала, рассказывал ли ей Бруно о записке, которую она нашла в одной из книг Лесси. И знает ли Хельга о том, что у себя дома в мансарде он прячет пистолет и еще одну записку, написанную тем же почерком.

– А чем ты занимаешься? – спросила Сусанна, хотя все ее мысли крутились вокруг этих незаданных вопросов. Она согласилась провести выходные с Хельгой в Берлине не только из желания попутешествовать. Ей хотелось поближе познакомиться с Хельгой, чтобы через нее узнать больше о жизни Бруно и Лесси.

– Я окончила школу изящных искусств в Берлине. Пишу картины и иногда выставляю их. Но в основном я занимаюсь дизайном одежды и других авангардных объектов. Мне нравится изучать формы, текстуры, цвета. Создавать новые вещи, непохожие на другие, ну, не знаю… Я пытаюсь найти что-то оригинальное, истинный креатив, то, чего никто никогда не видел. Берлин – Мекка европейского авангарда. Как Нью-Йорк в Соединенных Штатах.

– А я думала, столица искусств по-прежнему Париж, – заметила Сусанна, чтобы сказать хоть что-то о том, о чем не имела ни малейшего представления. Она никогда не интересовалась искусством: ни живописью, ни музыкой, ни театром. Ее жизнью были горные лыжи зимой и учеба в остальное время года.

За окном стали появляться леса. Воспользовавшись моментом, Хельга объяснила Сусанне, что во время своего длительного пребывания в Лейпциге она может выбрать один из двух вариантов: либо вести жизнь студентки среди своих товарищей по «Эразмусу», либо приобрести уникальный незабываемый опыт, общаясь с ней и Бруно Вайсом. Они уже окончили учебу и могут открыть перед ней совсем другую жизнь – мир за пределами университетских стен.

Сусанна слушала ее, молча. Про себя она думала, что было бы очень интересно узнать, что представляет собой жизнь на востоке Германии, общаясь с двумя настоящими немцами.

– Я уверена, что Берлин тебя удивит, – сказала Хельга. Потом она взяла телефон и куда-то позвонила, однако отключилась, так ни с кем и не поговорив.

На подъезде к окраинам мегаполиса спорткар Хельги съехал с шоссе в сторону Николазее – расположенного на юго-западе района роскошных особняков, невысоких домов и гигантских деревьев.

Сусанна не знала, куда они едут.

– Мы уже приехали в Берлин? – спросила она.

– Еще нет. Я хочу, чтобы ты увидела одно потрясающее место, пока не стемнеет.

Проехав по пустым улицам, машина выехала на узкую дорогу, с подступающим с обеих сторон лесом. Еще через пару минут они выехали из леса и направились к берегу озера.

Хельга остановилась перед маленьким деревянным домиком, рядом с которым на мелководье стояли разные парусные лодки. Когда Сусанна вышла из машины, ей показалось, что они приехали к морю.

– Где мы находимся? – спросила она.

Ее захватила красота песчаного пляжа и огромного зеркала воды, расстилавшегося перед ними.

– Это озеро Ванзее.

– Потрясающее место! – воскликнула Сусанна.

– Обычно я приезжаю сюда весной, здесь живет моя подруга. До Берлина отсюда минут двадцать. Здесь лучше писать картины, чем в городской суете. Вдохновенье приходит само собой.

Сусанна заметила, что к ним кто-то приближается по берегу реки. Женщина лет сорока, одетая в джинсы, темно-синюю куртку и черную шерстяную шапку, из-под которой виднелись длинные пряди светлых волос. Она шла по пляжу, и ее лицо светилось такой безмятежностью, что Сусанна невольно позавидовала ей. Подойдя к ним, женщина улыбнулась.

– Познакомься, моя подруга Урсула Кайлен, – сказала Хельга.

Женщина пригласила их выпить кофе у нее дома. Хельга договорилась с ней о встрече еще до отъезда из Лейпцига, но, чтобы сделать сюрприз, не сказала Сусанне, что они сделают здесь остановку до приезда в Берлин. Звонок, который она сделала из машины, сообщил Урсуле, что они скоро подъедут. Поэтому Урсула поджидала их неподалеку от причала. Ее дом стоял всего в нескольких шагах от берега с другой стороны от пришвартованных лодок.