Книга Убей меня нежно - Юлия Вакилова

Даже сама Иризи, признанный мастер жестокости, порой не могла сдержать восхищения, при виде того, как я умело и мастерски расправляюсь с очередным порученным мне заданием. Порой мне все казалось, что в ее глазах нет-нет, да промелькнет незнакомое чувство, но я не забивала себе голову размышлениями на эту тему, довольствуясь нашими с ней изощренными забавами.

В один хмурый вечер я была вызвана в тронный зал, где сияющий Киаран поделился новым изобретением. Взяв специальный нож, способный с легкостью прокалывать твердую кожу вампира, он сделал большой надрез на моей руке, ловко подставляя большую чашу под сбегающие струйки алой крови. Я молча стояла, терпеливо ожидая, когда он закончит.

Набрав полный бокал, он подошел к небольшому сосуду, в котором булькала серая масса, довольно неприятная на вид. Добавив несколько капель моей крови, вампир тщательно размешал варево. Кивнув одному из слуг, Атоний осторожно налил из котла небольшой бокал смеси, и протянул подошедшему слуге. Приняв чашу из рук господина, вампир покорно опустошил его.

Несколько секунд ничего не происходило, но я терпеливо ждала, зная, что Атоний ничего не совершает просто так. Буквально за одну секунду очертания вампира начали меняться на глазах: силуэт становился тоньше и изящней, начали появляться округлости в несвойственных для мужчин местах. Спустя еще пару секунд на меня смотрела моя точная копия! Я ошарашено смотрела на знакомые черты, не в силах поверить, что вот так просто за несколько секунд можно принять облик другого человека. Конечно, в глаза бросалась некая неуклюжесть, чужие походка и движения, но для вампира, который не знал меня хорошо, это была бы настоящая я. Удивленно посмотрев на Атония, я успела заметить, как он обменялся торжествующим взглядом с находившейся тут же Иризи.

Спустя еще некоторое время Атоний доверил мне еще одну щекотливую миссию — наказывать провинившихся слуг, а точнее, избавляться от них. Признаться, я пришла в настоящий восторг, впервые увидев очередную придумку господина.

Это была длинная узкая комната, начинающаяся и заканчивающаяся одинаковыми серыми дверями. Единственное, что в ней было примечательного — это огромные во весь рост мутные зеркала, заключенные в уродливые грязные рамы. Зеркала стояли практически друг напротив друга, тем самым создавая своеобразную дорожку к противоположной двери.

Я наслаждалась каждой минутой этого зрелища.

Когда очередная партия провинившихся слуг поступала в мое распоряжение, я медленно проводила их сквозь извилистые коридоры, упиваясь страхом, что они испытывали. Наконец, оказавшись перед искомой дверью, я медленно ее приоткрывала, позволяя им полностью ее разглядеть и убедиться, что там никого нет. Когда же они, раздавленные ощущением своей вины и неизбежности наказания, осторожно заходили в комнату, я громко произносила, что за дверью на том конце комнаты их ждет недельное голодание, а затем — возвращение в ряды слуг.

Это было неописуемо: видеть, как меняется затравленное выражение в их глазах на искреннюю радость, как быстро они срываются с места и буквально летят к заветной двери… И как молниеносно вырываются уродливые человекообразные монстры с обратной стороны зеркала и за одно мгновение втягивают несчастного к себе в логово. Эти мгновения я дорого ценила и потом еще долго прохаживалась по опустевшей комнате, заглядывая в серебристую непрозрачную гладь и представляя, как сыто жмурится уродливая морда, на месте рта которой кругло зияет огромная зубастая воронка.

Это случилось в один из загруженных дней, когда я дневала и ночевала в лаборатории, выводя новый вид монстров.

Атоний все торопил меня, постоянно вывозя большие партии тварей куда-то за пределы замка. Я догадывалась, что он затевает войну с каким-нибудь соседним кланом, но меня мало это интересовало, учитывая бешеный ритм жизни, в котором я с наслаждением вращалась.

Проведя весь день и всю ночь на привычном месте в лаборатории и успев уже наказать двоих работников, работавших недостаточно быстро, я внезапно вспомнила, что не успела выпить заветный бокал с зельем, которое я продолжала исправно принимать все это время. Пила я его больше по привычке, нежели по необходимости: за это время организм так успел привыкнуть к знакомому вкусу, что у меня начинались страшные боли, стоило мне не принять смесь хотя бы один день.

Иногда, в редкие минуты просветления, я сознавала, что между зельем и чувством равнодушия, наступающим сразу после его приема, существует прямая связь, но не хватало ни сил, ни желания что-либо менять. Да и причин для этого не было: день за днем я ощущала, как меня медленно и с наслаждением ломали, выворачивали душу, заставляли вновь становится тем бездушным монстром, которого я знала только по чужим рассказам. Вначале я пыталась сопротивляться, но раз за разом они одерживали победу. И я сдалась, сломалась, приняла эти правила игры, стала такой, какой они хотели меня видеть. Это был единственный выход, чтобы не сойти с ума от всего, через что день за днем они заставляли меня проходить. Единственная возможность каждое утро просыпаться и находить в себе силы двигаться дальше.

Если бы могла, я давно уже возненавидела бы саму себя. Но сквозь толстую пелену равнодушия и черствости не могло пробиться ни одно настоящее чувство, в том числе и ненависть. Иногда мне даже хотелось почувствовать хоть что-нибудь, кроме ставшего уже привычным, чувства жестокости, просто для того, чтобы ощутить себя живой. Однако этот порыв, как правило, быстро проходил, сменяясь еще большей волной безразличия.

В тот день я только собралась покинуть пост и подняться в свои покои за зельем, как ко мне подбежал запыхавшийся слуга и доложил, что Атоний распорядился срочно вызвать меня в Темную залу.

Это был своеобразный сигнал, что новая партия провинившихся ожидает своей очереди. Слуга затаив дыхание, ожидал моей реакции. Обычно я не упускала случая наказать его за малейшую провинность, а сейчас он явно запоздал с передачей мне поручения — уже солнце стояло в зените — а Атоний предпочитает кормить своих крошек рано утром.

Но вместо наказания я, неожиданно для самой себя, просто улыбнулась ему и уже развернулась, чтобы уйти, как внезапно до меня дошла абсурдность моего поведения. Растерянно оглянувшись, я наткнулась на совершенно ошарашенный взгляд вампира. Неизвестно, кто из нас двоих был шокирован больше. Решив обязательно обдумать несвойственное мне поведение позже, я поспешила к северной части замка.

Неторопливо приблизившись к комнате ожидания — так я называла помещение, в котором подлежащие наказанию слуги дожидались моего прихода — я замедлила шаг, заранее готовясь насладиться их страхом и испугом, который уже ощутимо витал в воздухе.

Поначалу все шло как обычно, но в момент, когда я уже открыла дверь и гостеприимным жестом пригласила обреченных войти внутрь, взгляд мой совершенно неожиданно среди прочих узнал знакомые черты лица. Это был Двэйн, вампир, которого, по неясной причине, Иризи ненавидела больше всех прочих. Я не сомневалась, что рано или поздно она найдет причину, по которой сможет его уничтожить, но видеть его здесь, такого спокойного и хладнокровного, среди скопища трусов и предателей, более чем заслуживших ту страшную смерть, что ожидает их меньше, чем через минуту, было так странно и… неправильно?..