Книга Теоретик - Владимир Корн

– А если они на Вокзал отправятся?

– Не должны. Вокзал – это оазис. А если все же туда пойдут, людей там много, отобьются. Понятно, что жертвы будут, не без этого. Главное, чтобы ими не стали мы. Тут ведь еще вопрос интересный: как гвайзелы умудрились здесь оказаться? Оба входа в долину контролируются. Есть и еще какой-то?

– А не сами ли мы их сюда привели? – сказал до сих пор молчавший Грек.

– Считаешь?!

– Предполагаю. И не связано ли это сами знаете с чем? По нашим следам они сюда и пришли.

– Предположить можно все что угодно, – не согласился с ним Гудрон. – Мы по воде больше часа брели. Непременно след должны были сбить.

– Это мы так думаем, что должны были. Ладно, все это лирика. Главное, они здесь, и нам нужно принять решение.

– А что тут решать? – не давая Греку высказаться, перебил его Гриша. – Просто ждем. И молимся, чтобы эти твари нас не унюхали.

– Сноуден, что-то я раньше не замечал твоей набожности. – Несмотря на всю серьезность ситуации, Гудрон и тут не стерпел.

– Станешь тут… набожным, – буркнул тот. – В падающем самолете атеистов нет.

– Не очень-то мы пока и падаем.

– Это только пока.

Я представил, как меня мертвого, а возможно, еще живого, жрут гвайзелы. Только не это! Погибнуть – другое дело. Но чтобы закопали. Хотя и там черви съедят. Но черви всех без исключения едят. И все равно не хочу, чтобы именно гвайзелы. Наверное, дело в том, что именно человек – вершина пищевой цепочки, и это ему положено жрать все, что только съедобно. А тут его самого сожрут, как обычную овцу. Непорядок. Жаль, что гвайзелы этого не понимают. Пойти им и объяснить? Так, а если в итоге всех сожрут черви, не они ли и являются вершиной той самой цепочки? Сложный вопрос, по-настоящему философский.

– Чего лыбишься, Теоретик? Не самое подходящее время нашел!

Мне действительно не удалось удержаться от улыбки. Гудрон полностью прав: не та сейчас ситуация, чтобы рассуждать о сущности бытия. А тот уже успел обратиться к Греку:

– Георгич, так что хотел сказать-то? Может, попытаемся смыться отсюда по-тихому, пока им до нас дела нет? – И сам же себе ответил: – Нет, не получится незаметно.

– А хотел я сказать, вернее, спросить вот что. Что будем делать в том случае, если гвайзелы на них нападут? Отсидимся в сторонке или попытаемся помочь с ними справиться?

Вот уж у кого лицо оставалось непроницаемым, так это у Грека. Как маска. И цвет обычный. Наверное, потому он и главный. А не Гриша. Или даже Янис. Который как будто бы тоже выглядит спокойным, но покусывает нижнюю губу, чего раньше за ним не замечалось.

– Кому помочь?! – после минуты всеобщего молчания спросил Гудрон. – Этим, что ли?! Которые поджидают нас здесь совсем не для того, чтобы хлебом-солью встретить! Георгич, ты чего?! С дуба рухнул?!

– То есть ты против.

– Еще бы нет. – Гудрон хотел что-то добавить, но Грек заткнул ему рот легким взмахом ладони и обратился к Сноудену:

– Григорий, что об этом думаешь ты?

– То же самое. Чего бы ради помогать тем, кто собирается нас убить?

– Понятно. Вячеслав?

– Ну не знаю… Я как все.

– Так да или нет?

– Ну… если все остальные будут за то, чтобы помочь, в стороне не останусь.

Следующим был Янис, но почему-то Грек его пропустил, обратившись ко мне:

– Игорь?

Тогда-то мне и пришла мысль, что все это розыгрыш. Недаром же меня позвали сюда самого последнего. Ну не может Грек так поступить: даже если мы объединимся, шансов против этих тварей у нас практически нет. Против троих нет. А если там еще и четвертый прячется? Или даже парочка? Прав Гудрон: появилась возможность расправиться с нашим врагом чужими руками. Вернее, лапами. Наверное, часть гвайзелов при нападении все же погибнет. Или, хотелось бы на это надеяться, они получат достаточное количество ранений, чтобы мы могли с ними справиться, если гвайзелы обнаружат нас. Если все же случится чудо и победят эти люди, вряд ли они останутся здесь надолго. Гвайзелы успеют потрепать их так, что наверняка отобьют охоту устраивать засаду и дальше.

Зачем им всем этот розыгрыш нужен? Наверное, Грек желает проверить меня еще разок – стоит ли брать с собой к пику Вероятности? Остальные давным-давно проверены неоднократно, и он точно знает, чего от кого ждать.

Едва мне в голову пришла такая мысль, как сразу же их поведение стало казаться насквозь фальшивым. Все их страхи, охи, вздохи, мимика…

– Игорь? – переспросил Грек.

И я разозлился. Причем так, что кровь бросилась в голову. Проверить меня хотели?! Ну тогда получайте!

– Конечно, нужно помочь. А уж мне и сам бог велел. Они ведь ваши враги, не мои. Лично мне они ничего плохого не сделали. В общем, так: что бы вы ни решили, я в любом случае буду им помогать. И откладывать дальше нельзя, так что я пошел. – Я сделал вид, что поднимаюсь на ноги, злорадно думая: «Что, съели?!»

На самом деле не очень-то я и собирался подняться в полный рост. Так, от силы встать на колени. Но как бы там ни было, расчет оказался верен: в меня, крепко прижимая к земле, вцепились сразу две пары рук – Гудрона и Яниса.

– Теоретик, твою… дивизию! – на самое ухо злобно зашипел Гудрон. – Ты чего творишь?! Ты еще орать начни! А заодно пальни! Георгич, я же тебе не раз говорил: не стоило его брать собой! Явно у него с головой не все в порядке.

Камень больно впился в ребра, найдя себе место между кармашками с запасными магазинами на разгрузке.

– Отпусти, – попросил я, отчетливо понимая: плохонький из меня психолог.

Вообще никакой. Ничего они не изображали и никого не собирались проверить: ситуация совсем не та и все эмоции у них искренние. Что до моей головы… Возможно, с ней действительно есть проблемы. Но у кого в этом мире проблем с головой нет? Нормальные люди сюда не попадают.

– Точно не будешь дуру пороть?

– Точно.

Хватка ослабла, но рук с моей спины Гудрон так и не убрал.

– Нас уже трое, – сказал Грек, и сначала я его не понял.

Затем догадался. Трое – это Янис, которого он даже спрашивать не стал, настолько был уверен в его ответе или успел переговорить с ним заранее, сам Грек и я, чья выходка была принята им за чистую монету. Настало самое время объявить ему, что с моей стороны это была неудачная шутка. Но я промолчал. Да и переигрывать было слишком поздно.

– Георгич, самое ли время для благородства? – вновь попытался образумить Грека Гудрон. – Может, подождем более подходящего случая? Когда риск остаться без собственной головы будет не настолько велик?

Ожидая поддержки, он посмотрел на Гришу.

Тогда-то Грек и сказал: