Книга Случай в Семипалатинске - Николай Свечин

С неприятным чувством коллежский советник ложился спать. Его снова перехитрили. Кто же он, этот ловкий и дальновидный резидент? Забабахин? Рамбус? Или кто-то третий?

Уже засыпая, Лыков подумал, что зря исключил из списка подозреваемых обоих подполковников, Малахова и Штюрцваге. Чем черт не шутит? Действия резидента свидетельствовали об уме и опытности, способности мгновенно принимать решения и предвидеть шаги дознавателей. Надо будет утром послать барону Витьке еще одну телеграмму.

Глава 19. Вот-вот все встанет на свои места

Проснувшись и выпив чаю, коллежский советник направился в городское управление полиции. Была половина седьмого утра. По случаю воскресенья улицы оказались пустынны.

Номера Грязнова располагались на Балхашской, угол с Капальской, и выходили окнами на Пушкинский парк. Алексей Николаевич захотел сначала прогуляться по его аллеям. Потом дела не позволят. Он свернул на дорожку, идущую к Знаменскому собору. Углубился шагов на пятьдесят и увидел странного человека. Тот шел навстречу и разговаривал сам с собой. Психический? Азиат, в двух халатах, на голове папаха из длинной черной шерсти. Приметив русского, болтун направился прямо к нему. Лыкову это не понравилось, и он повернул обратно. Азиат следовал по пятам. Сыщик ускорил шаг, преследователь тоже. Что делать? У него был при себе браунинг, но не стрелять же в незнакомца? Вдруг и впрямь психический — объясняйся потом. А если это атака? Резидент понял опасность, которую представляет для него Лыков, и велел устранить сыщика?

Они оба уже бежали, и болтун догонял, а питерец так и не мог принять решения. Наконец он вылетел на Соборную площадь, где перед зданием Окружного суда стоял городовой. Вынул свисток и стал наяривать.

Служивый подскочил, взял под козырек. Питерец показал свой билет:

— Я коллежский советник Лыков из Департамента полиции. Проводи меня в городское управление.

По инструкции, городовой не имел права покидать пост. Он должен был вызвать дворника и поручить ему сопроводить начальство. Но дворников в Верном было раз-два и обчелся, поэтому дядька вытянулся:

— Слушаюсь!

Они двинулись к Гоголевской. Алексей Николаевич оглядывался — психического нигде не было. На углу он повернулся к сопровождающему:

— Неудобно получается, что ты из-за меня пост оставил. Скажи, я так выйду к управлению?

— Да его уже видать, ваше высокоблагородие. Вон через два квартала, на Мало-Базарной площади.

Коллежский советник отпустил городового и быстрым шагом дошел до места. Он так и не понял, что за человек гнался за ним.

На телеграфе, как оказалось, Лыкова ждала депеша от Таубе. Странно, барон лишь вчера вечером получил задание, и ему уже есть что сказать? Текст был длинный, да еще и с приложением. Алексей Николаевич послал телеграмму насчет Малахова и Штюрцваге, забрал депешу и отправился обратно в номера.

Он внимательно смотрел по сторонам, готовый ко всему. Но обошлось. Вдруг напротив гостиницы сыщик увидел пролетку с поднятым верхом. Час назад ее здесь не было. Извозчик ожидает постояльца? В прошлом году в Москве Лыкова едва не убили засевшие в такой же пролетке бандиты.

Потоптавшись на углу, Алексей Николаевич свернул в соседнюю улицу. Зашел в чужой двор. Его отделял от владения Грязнова глиняный дувал. Питерец подпрыгнул, подтянулся на руках, кряхтя, перелез на другую сторону. Староват он стал для акробатики… Отчистив испачканный пиджак, гость вошел внутрь через заднюю дверь. Буфетчик удивленно на него покосился, но ничего не сказал.

У окна сидел и ждал начальство Сабит Шарипов. Алексей Николаевич указал ему на пролетку:

— Сходи посмотри, кто там. Будь осторожен.

Казах тут же отправился на улицу. Лыков наблюдал через окно. Как только Сабит приблизился, возница хлестнул лошадь и быстро уехал.

— Кого-нибудь успел увидеть? — спросил сыщик вернувшегося помощника.

— Нет. Был какой-то азиат, но лица я не разглядел.

Сыщик рассказал об утреннем происшествии. Шарипов встревожился:

— Вас хотят убрать. Теперь не отойду от вас ни на шаг!

— У тебя будет много дел по дознанию, — возразил начальник. — Есть другой надежный человек? Чтобы умел обращаться с оружием.

— Есенгельды Санбаев. У него прозвище Темирбатыр — железный богатырь! Сильный и храбрый. Николай Алексеевич берет его на самые опасные дела.

— Богатырь в городе?

— Да. Я вызову, он явится через час.

Сабит написал записку на арабском и вручил гостиничному рассыльному. Пока ждали телохранителя, Лыков рассказал аргыну о ходе дознания. Резюмировал он так:

— Полицейские меры результата не принесли. Резидент убрал опасного свидетеля, а затем и исполнителя. Никаких концов. Теперь могут что-то разнюхать только твои люди. А я настропалю полицию, чтобы мобилизовала негласную агентуру. Попробуем зайти с двух сторон. Ясно, что в Верном гнездо шпионов, ячейка их сети.

Наконец пришел Темирбатыр. Плечи у него были вдвое шире, чем у Лыкова. Сабит познакомил его с сыщиком и велел стеречь, как шанырак своей юрты.

— Оружие у тебя есть? — спросил Лыков.

Парень показал два огромных кулака.

— Этого может не хватить.

Есенгельды предъявил наган.

— Годится. Теперь по городу мы будем ходить вместе. Ты позавтракал?

— Не успел, — смутился детина. — Но это пустяк, я готов куда скажете.

Алексей Николаевич отпустил Сабита, Есенгельды велел подкрепиться и ждать в буфете. А сам пошел в номер расшифровывать телеграмму от Таубе.

Результат его ошеломил. Виктор Рейнгольдович сообщал, что в московском «черном кабинете» перехватили письмо. Оно было брошено в почтовый ящик скорого поезда Владивосток — Москва на станции Омск. Конверт самый обычный, ничем не примечательный. Адресатом выступал некий мещанин Балаболкин, проживающий на Средней Пресненской. Но специалисты по перлюстрации имели указание контрразведки насчет писем, опущенных в поездные ящики Сибирской железной дороги. Они вскрыли конверт и нашли внутри другой. Он предназначался петербургскому представительству швейцарской фирмы «Локус». Контрразведчики знали, что это условный адрес, который британская разведка использует для получения секретной корреспонденции. Во втором конверте лежало письмо на китайском языке. Резидент сообщал, что приказ начальства выполнен. Офицер ЛН сидит в тюрьме, ведется следствие. Из столицы приехал его отец и пытается вытащить сына. Вряд ли это ему удастся, поскольку все сделано как подобает. Резидент считал нужным усилить газетную шумиху и придать «важному делу» характер международного скандала. Внизу стояла подпись: Лю-Цюнь-Хань. Генерал Таубе напоминал своему другу, что такая фамилия значилась в записной книжке покойного капитана Присыпина в разделе «Враги».

Вот это новость! Британская разведка. Все-таки они убили своего, не пожалели жизни молодого офицера… Забабахин оказался прав.