Книга Белое и черное - Георгий Герцовский

– Вся жизнь – театр?

– Именно так. В моем случае вообще кукольный, – улыбнулся мой собеседник. – Когда во мне есть нужда, тогда меня из ящика и достают… «Зверь, которого ты видел, был, и нет его, и выйдет из бездны, и пойдет в погибель; и удивятся те из живущих на земле, имена которых не вписаны в книгу жизни от начала мира, видя, что зверь был, и нет его, и явится». Вот – моя роль. Не более. Так что мы хоть и темные, трудимся ради Света.

– «Я – часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо?» – процитировал я из Гете.

– Да. Но только немногие из вас, демонов, понимают это. Теперь мы подошли к главному…

Мне показалось или в голосе Люцифера присутствовали нотки печали?

– Завтра ты исчезнешь из этого измерения и окажешься совсем в другом. Там ты появишься на свет в образе отвратительного чудовища, воплощающего саму ненависть. Все, чего тебе будет хотеться, – уничтожать и разрушать… Ты будешь само помрачение.

– Занятно, – попытался я снизить драматизм, – а зачем?

– Ты пройдешь путь от самой Тьмы к Свету. И если в конце этого пути ты все-таки обретешь Свет, то уже никогда не утратишь. Это огонь, который будет гореть в тебе вечно. Так ты искупишь свое грехопадение и уже никогда не усомнишься в Создателе. Никогда вновь не прельстишься временным в ущерб вечному. Это станет и твоим испытанием, и твоим наказанием.

– Ну а если так и не смогу выбраться? Не смогу одолеть это зло внутри себя?

– Значит, так и будешь вечно скитаться во мраке. Но, я надеюсь, такого не случится. Ты победишь себя.

– Понятно…

От волнения сердце у меня билось где-то в области пупка.

– Дерзай, дважды отрекшийся, – похлопал меня по плечу Император, – упростить задачу не могу, иначе есть вероятность, что опять когда-нибудь попытаешься продать то, что не может быть продано. И неизвестно, возьму ли я тебя обратно! – усмехнулся он. – У нас тут, знаешь, тяжело с вакансиями. На твое место, как мне кажется, вскоре будет претендовать один славный воин. Из другого измерения. Все потеряет – и любовь, и честь, и жизнь. Даже жалко мальчишку. Посмотрим, что он скажет в последний миг перед смертью… Да что я тебе рассказываю, сам все увидишь! – снова улыбнулся Князь Тьмы. – Итак, прощай. Ты отправляешься в иное измерение – к элементалам. Людей там не густо. Зато эльфы, гномы, гоблины – в общем, сплошная экзотика. Удачи от чистого сердца!

Я наконец-то взял себя в руки. Сердце перестало так сильно биться, – скорее наоборот, на меня вдруг снизошло чувство, очень похожее на умиротворение…

– Спасибо.

– На здоровье. Да! Чуть не забыл! Перед уходом освободи уже старика Бена! Отзови своего Ахиллеса, стрелу ему в пятку! Дайте уже деду спокойно вознестись! – Люцифер смеялся.

– Сделаем, – я тоже улыбнулся, – ну, перестарались немного – за общее же дело радеем.

– Прощай. И пусть, когда мы встретимся в следующий раз, мы оба будем в другом качестве.

– Приложу все усилия, Архангел Люцифер. Прощай, и спасибо за все!

* * *

Нертус сидела на камне у ручья возле Вяза Отшельника, когда увидела Скогур. Эльфийская ведьма шла позади темноволосого человека, с мужественными, но не грубыми чертами лица. В том месте, где он держался рукой за живот, рубаха была насквозь мокрой от крови. Скогур – королева отметила это – не спускала с мужчины глаз.

– Посмотри, Нертус, кого я тебе привела! – сказала ведьма и слегка подтолкнула человека. – Могу поспорить, ты даже не представляешь себе, кто это! Это чертов тролль! Тот самый гад, из-за которого мы все стоим на ушах.

– Я знаю, кто это, Скоги. Мне был сон… – тихо ответила Нертус и внимательно посмотрела на человека, словно сверяя его, настоящего, с тем, каким представляла.

– Двинуться можно! Представляешь, я поймала его на пути в Гровенгридль, а проклятый тролль, вместо того, чтобы убить меня одной левой, рассказал мне такую душещипательную историю, что я чуть не заревела! Вот привела к тебе, чтобы и ты послушала. Валяй, тролль, или как тебя теперь величать-то?

– Здравствуй, королева, – сказал темноволосый и опустился на колено, – я пришел просить у тебя прощения…

– Слушай, давай вот эти сопли оставим на потом, – перебила его ведьма. – Главное расскажи – кто ты, откуда, зачем?

– Мое имя Демьян, – сказал Тот, кто еще недавно был троллем. – Много лет назад в другом мире я продал душу Дьяволу или Королю Тьмы, как вы его называете. Я служил у него, выполнял приказы, совершил много зла… Но потом я раскаялся… А он не мог меня отпустить просто так, без испытания – я должен был заслужить право снова стать человеком. Можно, я попью? – спросил он.

– Рассказывай дальше, – королева поднялась, взяла берестяную чашу, которая лежала рядом с ручьем, и, зачерпнув воды, протянула Демьяну. Скогур, увидев это, вскинула брови от удивления, но ничего не сказала. Демьян с благодарностью принял чашу и стал жадно пить.

– Что с раной? Помощь не нужна? – спросила Нертус.

– Нет. Уже лучше. Затягивается, – ответил он, оторвавшись от питья.

– Ты говоришь, Король Тьмы не мог тебя отпустить без испытания? Что за ерунда? Он якобы хотел, чтобы ты ушел от него, но при этом с трудностями. Так, что ли? – спросила эльфийская ведьма.

– Да, именно так. Это долго объяснять. Может быть, в другой раз.

– Если он будет! – вставила Скогур.

– Ну, значит, в другой жизни, – спокойно согласился Демьян.

– Рассказывай, – то ли попросила, то ли приказала Нертус.

– Отобрав мой разум, мою память… даже… мою совесть, он погрузил меня во мрак. В саму тьму. Знаю, что мне нет оправдания, но сейчас я вспоминаю все, что творилось со мной в эти годы, как наваждение. Как сон.

– Удобная отговорка для убийцы, – съязвила Скогур, – я, мол, не я. Спал, болел, плохо помню.

– Я же сказал, – вновь спокойно заметил Демьян, – что не пытаюсь оправдаться, лишь хочу рассказать, что чувствовал. Когда же я встретил Эккеворта, он открыл мне глаза.

Демьян рассказал и про картину, и про муки совести, и про то, как его убивали, но так и не убили деревенские, и про свое решение прийти к эльфам не за прощением, а за искуплением, каким бы оно ни было. Демьян закончил рассказ. Потом, испросив разрешения у королевы, встал, подошел к ручью и снова зачерпнул воды – в горле опять пересохло. Когда он напился, Нертус приблизилась к нему и, взяв за подбородок, заглянула в глаза. В них она совсем не увидела тьмы – только свет, который прорвался наконец из заточения и лился из души сплошным потоком. Потоком добра и сострадания. Потоком любви.

– Мне был сон. Я видела эту встречу. И тебя. Я не могла поверить. Но Эккеворт пришел ко мне во сне, говорил со мной, и я поверила. А теперь вижу, что он был прав. Как всегда, – сказала королева и опустилась на корневище Вяза, торчащее из земли.