Книга Владыка иллюзий - Танит Ли

— Прелестное дитя, — обратился Чузар к Завех, дочери Данизэль, — я унесу тебя из этого скучного храма.

Завех опустила глаза, так же как это сделал Чузар, но по другой причине.

— Ты не хочешь? — удивился Чузар. — Не хочешь увидеть свое наследство? Не волнуйся. Я избавлю тебя от солнечного света, хотя он и так почти пропал. Я дождался захода солнца из почтения к тебе. К сожалению, твои родители отлучились по делам. Я, как твой дядя, предлагаю удочерить тебя. Вот тебе подарок в залог нашей дружбы.

Девочка уставилась на аметистовый предмет. Это была игральная кость.

Завех не взяла кость, но хорошенько рассмотрела ее. А пока она разглядывала ее, Чузар рассматривал девочку. Интересно, что оба его необычных глаза были закрыты волшебными линзами из белого нефрита, черного агата и янтаря, точно изображая пару натуральных глаз. Даже с небольшого расстояния можно было легко обмануться. Чузар предстал в наилучшем виде, надеясь очаровать дочь Азрарна.

Но Завех по-прежнему не принимала его подарка, хотя время от времени и поглядывала на него, впрочем, без недоверия или страха. А у порога умирали последние отсветы дня.

— И это самое обидное, — пожаловался наконец Чузар. Чтобы разозлить девочку, он повернулся к ней спиной. И столкнулся лицом к лицу с Азрарном, князем демонов, который в этот момент поднялся сквозь пол храма и замер в семи шагах от него.

Казалось, Чузара это нисколько не смутило. Он приятно улыбнулся, и его бронзовая маска расплылась в улыбке.

— Ну, — сказал Чузар, — мне, оказывается, даже не придется играть роль дяди. А я-то подумал, что ты забыл про нее, несмотря на все трудности, которые претерпел, чтобы создать это существо.

Мрачное лицо Азрарна, казалось, окутала туча. Взгляд Владыки Ночи пробивался сквозь нее, как тусклый луч кровавой луны. Немногие, кроме Чузара, могли бы выдержать этот взгляд.

— Мы с тобой никогда не были братьями, но с этих пор мы больше не друзья, — сказал Азрарн.

— В самом деле? Ты огорчил меня.

— Так оно и есть. И ты еще пожалеешь о содеянном, даже если мне придется гнаться за тобой до краев земли.

— По-моему, ты незаслуженно обвиняешь меня. Думаешь, это я заставил тех болванов напасть на меня, чтобы рассыпать свои игрушки, а вместе с ними и роковой камень? И вообще, кто позволил кнуту рассечь ладонь демона и допустил, чтобы три капли крови упали в песок и превратились в алмазы?

— Чузар, — едва слышно сказал Азрарн, но каждая пылинка на полу храма расслышала его слова, — я бы посоветовал тебе найти самую глубокую пещеру, зарыться там и слушать лай собак.

— Думаешь, я испугался? — лениво спросил Чузар. — Я ведь просто слуга мира. Я делаю только то, что мне положено. А ты, мой дорогой, познал безумие. И получил удовольствие от этого.

Лицо Азрарна наконец показалось из тучи. Это был лик черного леопарда, лик кобры, лик молнии.

— Отныне между нами — война, — сказал Азрарн. — И я оказываю тебе большую милость тем, что предупреждаю об этом.

— Я слишком уважаю тебя, чтобы спорить.

Словно облачко пара, Чузар пропал. И где-то далеко-далеко трижды победно прокричал осел.

Азрарн стоял и смотрел на ребенка, созданного им, отвергнутого и наконец возвращенного. Он оказался беззаботным и бестолковым отцом и поэтому теперь даже боялся подойти к своей дочери.

Но когда Азрарн протянул девочке свою бледную руку, унизанную перстнями, Завех без колебаний обхватила ее своими ладошками.

— Отныне я нарекаю тебя Азрина, — объявил он ей. — Я никогда не забуду, что ты моя дочь. Все самые прекрасные королевства на земле будут принадлежать тебе, и ты будешь править ими.

После его слов храм наполнила темнота, и в этой темноте он ушел сам и унес с собой своего ребенка. Говорят, в эту ночь кусок луны упал с неба и обрушился на мир.

Тем временем среди бескрайних просторов пустыни, в мирных лучах вечерней зари, Чузар бродил по мягким дюнам. Вдоль них все еще цвели розы, словно любезная их сердцу заря вернулась опять, но они ее так и не дождутся.

В восточной части неба появилась звезда, и иногда Чузар поглядывал на нее, но ждал он другую. Наконец она показалась.

Женщина шла к нему через дюны с развевающимися волосами цвета пустыни, на ней были одежды, расшитые золотом. Но звезда Востока просвечивала сквозь ее голову. Как и Данизэль, эта женщина была призраком.

Язрет забрела далеко от старой башни, которую время от времени посещала, будучи призраком, и далеко от города Шева, где когда-то была королевой, первой женой Нейура. У призрака Язрет не было души, лишь ее отражение, но все же королева Шева несколько удивилась, оказавшись вдали от привычных ей мест. Но, заметив Чузара, она с радостью узнала его и остановилась. В это время вечерний ветер распахнул ее одежды. Язрет подняла руку, в которой была зажата кость, кость ее ребенка, убитого ею из ревности и безумной любви к своему мужу.

— Хватит, Язрет, — остановил ее Чузар. — Ты можешь сейчас отдать мне эту кость.

Язрет заколебалась, раздумывая. На нее нахлынули воспоминания о добровольном наказании, о тысячелетиях слез и раскаяния, тоски, страдания и чувства вины, ставшей смыслом ее жизни. Возможно, даже воспоминания о том, что кость, постоянно осуждавшая ее за содеянное, покинула несчастную так же, как когда-то счастье, перейдя к Чузару. А то, что Язрет держала в руке, было лишь призраком кости, как и сама она — призраком призрака. Почувствовала ли женщина, что теперь ее заключение окончилось? И вот другая женщина пришла в Шев, и великий властелин полюбил ее более страстно, чем любой земной король, но, в отличие от Язрет, она погибла, защищая свое дитя. Равновесие восстановилось.

— Безумие всегда восстанавливает равновесие. Отдай мне кость, — повторил Чузар.

Несчастная подошла к нему, держа в руке призрачный предмет, и Чузар забрал его.

Призрак Язрет, неприкаянно скитавшийся по пустыне, улыбнулся и тотчас исчез. Как только женщина выпустила из рук кость, та тоже исчезла. Чузар просто отдал дань вежливости, приняв ее из рук несчастной.

После этого Чузар зашагал прочь. Его плащ, окрашенный в вечерние тона, хлопал его по ногам, а прядь светлых волос по-мальчишески выскользнула из-под капюшона. Когда Владыка Безумия побрел по пескам, ослиные челюсти прокричали ему:

— Любовь — это все, и смерть приходит из-за любви, — клацали и невнятно бормотали они. — И История состоит из рассказов о смерти и любви.

Чузар, забыв, что его глаза, как и неприглядная половина лица, все еще скрыты под маской, потупил взор.

— А ты знаешь, что такое любовь? — спросили ослиные челюсти у своего господина.