Книга «Линия Сталина». Неприступный бастион - Герман Романов

– Слушайте мой приказ, товарищ комбриг! Назначаю вас командиром бригады, куда войдут школа милиции, комендантский и истребительный батальоны. Непосредственно подчиняетесь коменданту Пскова полковнику Ивашкину. Необходимое вооружение для своей бригады незамедлительно получите на складах. Придадим еще два батальона ополчения! Ваша задача – обеспечить полный порядок в городе и подготовить к обороне! Здесь введено осадное положение и действуют законы военного времени!

– Есть, товарищ генерал-майор!

На лице милиционера твердая решимость выполнить приказ, а также и некоторая растерянность.

– Разрешите доложить, я не имею звания комбрига!

– Ромб носите в петлицах, значит, комбриг – раз звезды комиссара нет на рукаве! На фронте нет милиции, а есть военнослужащие! Понятно?!

– Так точно, товарищ генерал!

– Орден за что получили?

– За бои против поляков под Киевом в двадцатом году! Командовал тогда полком, потом бригадой…

– Тем более справитесь, комбриг, раз раньше командовали, – остановил милиционера Гловацкий и решительно закончил: – Машины под вашу школу не выделены, так что стройте личный состав и марш в комендатуру – рядом казармы и бомбоубежище, и еще старая крепость годна под размещение, там и склады есть. Выполняйте приказ!

Милиция расторопно построилась, вот здесь строевая выучка оказалась на высоте, и ровными рядами отправилась к местам новой дислокации. И тут на станцию, пыхтя дымом из паровозной трубы, вполз самый настоящий бронепоезд, словно из кинофильма про Гражданскую войну, и Гловацкий решил, что ему померещилось. Нет, две бронеплощадки, на каждой по паре башен с трехдюймовками, борта ощетинились Максимами, бронепаровоз с тендером, увенчанным спаркой зенитных пулеметов, спереди и сзади состава контрольные платформы. Единственной непривычной деталью была малая двухосная платформа с четырехпулеметной зенитной установкой Максим, расположенная за тендером. Силен, что уж тут скажешь, на первый взгляд – по сути, гроб для экипажа, только бронированный. Пара атак пикировщиков, и все с ним будет кончено – шесть пулеметов обычного винтовочного калибра не лучше трещоток против «Юнкерсов».

Но тут же на станцию вполз еще один монстр, совершенно незнакомый – вместо массивных броневагонов две площадки с невысоким стальным бортом. На каждой по паре длинноствольных зениток 76,2 мм с приборами управления плюс две маленькие платформы с ЗПУ из тех же «максимок». Вот этого зверя даже пикировщикам взять будет трудно, слишком серьезен – о существовании таких зенитных бронепоездов он даже не представлял. А в довершение картины дивизион «бэпэ» усиливался почти танками, только по рельсам шустро бегающими.

Три небольших мотоброневагона, угловатых, приземистых, с высокой рубкой посередине, ощетинились пулеметами, что дикобраз иголками. На каждом по три танковых башни от Т‑28 с 76,2-мм пушками – серьезный противник, быстрый, если пути не разрушить. И паровозный дым не выдаст его, бензиновый двигатель от того же танка внутри.

Гловацкий помотал головой – не ожидал, что дивизион бронепоездов НКВД, прибывший по ветке из Новгорода, настолько силен – 17 пушек, 5 боевых единиц, почти восемь десятков пулеметов. И в голове тут же мысли забегали – да, пути на Гдов прикрыть нужно бронепоездами, там они должны принести пользу, а их малых коллег, что по мощи не уступят большим, можно использовать исключительно в прифронтовой полосе, стратегические мосты прикроют, и огневой налет произвести в состоянии…

– Ваш полк, Яков Андреевич, свежий, потому Филатову горку держать будете в одиночку. И учтите – ни в коем случае нельзя пропустить немцев к Литовскому броду! Ни при каком развитии событий – самое уязвимое место в нашей обороне. Им мосты будут не важны в этом случае, я имею в виду не железнодорожные. Так что нам придется крепко держать позиции, думаю, сегодня противник будет снова активно прощупывать оборону. А вот завтра ударит всеми силами по слабому месту – настырные немцы, упрямые, им кровь из носу нужно проложить дорогу на восток.

– Удержим, товарищ командующий, уже готовы их встречать, хотя еще бы пару деньков, – совершенно спокойно отозвался командир 527-го полка 118-й дивизии, позавчера разгрузившийся на станции Пскова и занявший позиции на крайнем левом фланге Старо-Псковского УРа.

– Учтите, немцы весьма настойчиво ищут стыки частей, а вы как раз смыкаетесь с соседним укрепрайоном. Да, там наша 235-я дивизия вашим соседом, но Литовский брод она не прикрывает. Да и бойцы у вас в полку, как и у соседей, еще не обстреляны, так что зарывайтесь в землю поглубже и держитесь при бомбежках.

– Уже копаем, товарищ командующий, бойцы знают, что траншея не могила, из нее вылезти всегда можно. – Молодой полковник с двумя орденами Красного Знамени был на диво спокоен. А чего Татарникову нервничать с его-то боевым опытом – воевал в Испании и на Карельском перешейке, что такое оборона, не на словах знает, на деле. И бойцов учил тому, что требуется на войне в первую очередь, отчего страдал постоянно.

– Мне на вас комиссар в мае жуткую телегу настрочил, что вы, Яков Андреевич, подрываете веру в наступательную мощь Красной Армии, сказав комсоставу следующее: «Вы только тогда осознаете необходимость учиться военному делу настоящим образом, как вам наступать и обороняться, когда собственные города станете врагу оставлять!» Жуткие слова!

– А в чем я не прав, товарищ генерал? Я это в Испании понял, когда от нежелания учиться наши испанские товарищи франкистам город за городом отдавали. Храбры, спору нет, но бестолковость опаснее трусости. Страх еще можно перебороть, но вот знаний взять неоткуда, самому приобретать надо. А дураков и в алтаре бьют!

– Это точно! Только про одно наступление говорили, за попытки показать оборонительную тактику клеймили, а занятия проводить запрещали, про засады и арьергардные бои при отступлении могли отправить прямиком в трибунал. Ведь так?

– Так точно, товарищ командующий, мне два раза грозили…

– А сейчас я требовать буду. Наступать мы не скоро будем, задача у нас проста – крепко держать оборону! Держать! Так что готовьте полк именно к этому, у вас получится, я знаю. И еще одно – под каким лозунгом в Мадрид пять лет тому назад франкистов не пустили?

– «Но пасаран» – они не пройдут, товарищ генерал.

– Все верно, они не пройдут в Ленинград. Здесь мы должны фашистов остановить, желательно навсегда. А вместо речки Мансанарес – река Великая, а Псков как Университетский городок.

– Товарищ генерал, извините, но это же пригород Мадрида, там рукой было подать до столицы.

– Вы размеры стран учитывайте! Как раз и будет, согласно пропорциям по территории. Сейчас «но пасаран» для нас главное! Но знаю, придет то время, и мы им скажем «пасаремос»!

– Так точно, скажем! «Мы пройдем!»

Командир 28-й танковой бригады полковник Черняховский Ново-Псковский УР

Никогда еще бойцы под его командованием не превращались в столь трудолюбивых землекопов что до войны, что в последнюю неделю июня. Да и представить такое раньше было невозможно – танки ведь главное средство мощного удара и стремительного прорыва. Действия частей при обороне не изучались, копкой траншей с окопами бойцов не занимали – вряд ли нашелся даже один танкист из старшего комсостава, что осмелился бы провести занятия по действиям механизированных частей и подразделений в условиях занятия оборонительных позиций. Да и он сам о таком даже не представлял – в умах всех военных РККА закрепили доктрину, будто гвоздь «двухсотку» кувалдой насмерть вбили: «Красная Армия будет самой атакующей из всех наступающих армий!»