Книга Рерик - сокол русов - Виталий Гладкий

Зато он ощутил сильный удар руса по спине. Но самым обидным для него стало то, что Рерик нанес его плашмя – словно отмахнулся от назойливого гнуса. Зрители взревели от восхищения; казалось, Рерик не сражался, а танцевал какой-то замысловатый танец. До этого редко кому удавалось посмотреть на боевое мастерство воеводы молодых «волков», и все дивились грациозности его движений.

Волчило, который наблюдал за боем с огромным напряжением, расслабился и коварно ухмыльнулся; теперь он был спокоен за своего воспитанника. В таком состоянии Рерика еще никто не мог победить.

Маджит взревел и впрямь как раненый бык, но теперь его действия стали более осторожными. Он вдруг понял, что противник ему попался далеко не простой, – а воином тюрок и впрямь был отменным, – и постарался унять свое ретивое. Маджит начал действовать по всем канонам мечевого боя. Но поспеть за Рериком не мог. Тот разил его со всех сторон, перемещаясь по ристалищу с немыслимой быстротой. Маджит свирепел, его лицо заливал пот – стояла жаркая погода, – однако достать противника своим длинным мечом не мог.

Неожиданно Рерик отбросил щит, будто он ему мешал, и встал перед тюрком в небрежной позе, опустив острие меча книзу. Толпа загудела, даже Волчило обеспокоился – что это стукнуло Рерику в голову?! Сражаться без щита против такого сильного воина, как тюрок, – это безумие! Так подумал и Руяр. Он наклонился вперед и затаил дыхание. Неужто Рерик ищет смерти?!

Все дальнейшее произошло так быстро, что никто ничего понять не мог. Конечно же, обрадованный таким «подарком» Маджит ринулся вперед, даже занес меч над головой юноши, но в следующее мгновение он почувствовал сильный удар по ногам сзади, из-за чего ему пришлось упасть на колени, а затем острое, как бритва, лезвие меча Рерика оказалось у его горла.

– Дернешься – умрешь, – услышал тюрок над головой несколько охрипший и до ужаса спокойный голос юноши.

Рерик поднял голову и посмотрел на хакана. Он ждал его решения. Теперь только от Руяра зависело, будет жить Маджит или умрет. Хакан повернулся к Ахмаду Синджибу и сказал, криво улыбнувшись:

– Надеюсь, тебе понятно, что боги на стороне этого юноши. Остается последний вопрос: что делать с твоим воином? Он не оправдал высокого доверия…

Хакан с мстительным чувством ждал, что ответит тархан.

Ахмад Синджибу был багровым от ярости. Он ждал победы от Маджита, и только победы! Теперь над ним будут смеяться не только его враги среди придворных кагана, но и те, кто представлялись друзьями. А таких было немало, и тархан это знал.

И Ахмад Синджибу принял решение. Жестом, достойным римского патриция, он указал большим пальцем вниз. Проигравшему судебный поединок – смерть! Люди ахнули. Они не ожидали такой жестокости от тюрка. Боги были милостивы к Маджиту, Рерик его пощадил, а тут такое…

Руяр тоже был обескуражен. Он никогда бы не отдал своего лучшего бойца на заклание. К тому же тархан не знал, что драться с Рериком на мечах – пустая затея. Юный воевода мог запросто уложить трех лучших мечников, что частенько демонстрировал в учебных поединках. Притом делал это с легкостью необычайной. В него словно вселялся злой демон.

Тяжело вдохнув, хакан крикнул Рерику:

– Все в твоей воле!

Он не хотел произнести страшные слова «смерть побежденному». Да и не мог, потому как за поединком наблюдали тюрки, которые прибыли вместе с тарханом. Проявление жестокости к их товарищу и лучшему бойцу со стороны правителя Русии могло вызвать у них лишь ярость и стремление отомстить. А это Руяру как раз было меньше всего нужно.

В отличие от собственно хазар, с тюрками русы жили более-менее мирно. И даже ходили воевать печенегов. Поэтому хакан отдал судьбу Маджита на откуп полянина, справедливо полагая, что если тот убьет своего соперника, то весь гнев соплеменников телохранителя Ахмада Синджибу обратится на Рерика. Вот он пусть тогда и разбирается с мстительными тюрками.

А хакан очень хотел, чтобы юный воевода перерезал горло Маджиту. Тогда за его жизнь он не дал бы и ломаного «арабчика». Потому что мстительные тюрки преследовали бы Рерика до самой могилы. А их лазутчики были одними из лучших в Дикой степи.

Рерик не оправдал надежд хакана. Он уловил настрой толпы (особенно Гюзели, которая даже порывисто подалась вперед, словно хотела остановить руку юноши с мечом). Бросив меч в ножны, Рерик громко (чтобы всем было слышно) сказал, обращаясь к Маджиту:

– Ты хороший боец! Но сегодня боги были на моей стороне. Они дарят тебе жизнь. Встань, ты свободен!

Тюрок, уже попрощавшийся с жизнью, поднялся на ноги с трудом. Поклонившись Рерику, он понуро побрел к своим товарищам, которые встретили его радостными возгласами. Только Ахмад Синджибу был мрачнее грозовой тучи. Он понял, что совершил серьезную ошибку, обрекая своего телохранителя на верную смерть. И как она ему аукнется, можно было только предполагать…

Свадьба Рерика и Гюзель была богатой и пышной. Руяр не хотел ударить в грязь лицом перед Ахмадом Синджибу и устроил все самым наилучшим образом. Конечно, некоторые традиции русов пришлось изменить в угоду тюркам, но от этого свадебный ритуал только заиграл новыми красками.

Одной из проблем было то, что Гюзель до Рерика не знала мужчин. Если жених русов обнаруживал, что его новоявленная жена – девственница, он мог в гневе отказаться от нее. Ведь это значило, что бедняжка так никому и не приглянулась до свадьбы, а значит, она порченая.

Девственность у русов не имела совершенно никакой ценности. Как только девочки становились взрослыми, с них снимали детские рубашки и надевали понёву – набедренную повязку, знак готовности принимать ухаживания парней. С этого момента она превращалась в «блудницу». То есть девушка могла блуждать, бродить, искать подходящего жениха. Причем чем больше у будущей невесты было парней, тем выше она ценилась, тем больше знала и умела. А чтобы девицы не беременели от случайных связей, на то существовали опытные знахарки, которые давали им разные травки и настои.

Но прошлое Гюзели никто не знал, а значит, и говорить об этом не стоило. Что касается Рерика, то он был очень рад этому обстоятельству – в семьях полян господствовали мир и целомудрие. А вот радимичи, вятичи, северяне и особенно древляне обладали диким нравом, жестокостью и необузданными страстями. Они не знали браков, основанных на взаимном согласии родителей и супругов. Древляне просто уводили или похищали приглянувшихся девиц.

Тем не менее обряд умыкания невесты существовал и у русов. Однако Рерик уже его совершил, поэтому по этой части к нему претензий со стороны ревностных хранителей древних традиций не было. Обычно будущий жених в наброшенной на спину волчьей шкуре кидался в толпу девушек, ближе к вечеру праздно гуляющих на лугу, хватал самую привлекательную и исчезал в лесу вместе со своей добычей, переброшенной через плечо. Остальные девицы, ничуть не удивившись и не испугавшись, продолжали свои игрища, собирали травы, жгли костры и плели венки.

Конечно, похититель заранее договаривался с «жертвой» на одной из предыдущих вечеринок, так как браки у русов совершались по взаимному согласию.