Книга Загадка Кирова. Убийство, развязавшее сталинский террор - Осмунд Эгге

Новые следователи и зиновьевский след

Кроме допроса Сталиным и другими партийными руководителями 2 декабря Николаев допрашивали также в Ленинградском управлении НКВД. На этом допросе Николаев не только подтвердил, что пытался покончить с собой после убийства Кирова, но намеревался сделать это с самого начала. Это подтверждается и записями в его дневнике[532].

Видимо, 2 декабря по этому делу проводилось не слишком много допросов. Однако днем позже были допрошены Николаев, Мильда Драуле, а также сводный брат Николаева, Петр Николаев. В этот же день были повторно допрошены Васильев и, возможно, Дурейко[533]. В середине дня Медведь издал приказ, запрещающий распространение информации о Николаеве. Вечером того же дня Медведь и другие руководители Ленинградского управления НКВД были отстранены от расследования дела, как мы уже знаем, смещены со своих постов и обвинены в халатном отношении к своим должностным обязанностям. Исполняющим обязанности начальника Ленинградского управления НКВД был назначен первый заместитель наркома НКВД Агранов. Из Москвы его сопровождала группа следователей — Миронов, Заковский, Люшков и некоторые другие[534]. В ходе расследования убийства Кирова Люшков станет важным свидетелем последующих событий. По приказу Сталина общий надзор за следствие осуществлял Ежов; в частности, он отвечал за проверку на предмет возможного участия в убийстве местных сотрудников НКВД, а также бывших оппозиционеров[535].

В день прибытия Сталина в город ему был представлен доклад о расследовании дела Ленинградским управлением НКВД. Данный доклад касался ведущейся с 1933 г. агентурной разработке «Свояки», цель которой заключалась в выявлении возможных связей между сторонниками Каменева и Зиновьева, с одной стороны, и сторонниками Троцкого, с другой стороны. Название этой агентурной разработки происходило из семейной связи Каменева с сестрой Троцкого. В рамках этой разработки руководство Ленинградского управления НКВД составило список бывших участников зиновьевской оппозиции, на основе которого позднее производились аресты зиновьевцев[536].

На пленуме ЦК партии в феврале—марте 1937 г. Ежов заявил, что Сталин, поручая ему это дело, приказал ему искать убийц среди зиновьевцев. Тем не менее следователи НКВД полагали, что виновников убийства необходимо искать за границей. Поначалу отношения между московскими следователями и их местными коллегами были довольно напряженными. Так, ленинградские следователи сначала отказывались предъявлять москвичам документы следствия. В дело был вынужден вмешаться сам Сталин, который позвонил Ягоде и строго предупредил его о недопустимости такой ситуации[537].

Нет никаких сомнений в том, что Сталин принял решение обвинить в убийстве Кирова зиновьевцев. Однако когда именно он это решил? Александр Яковлев полагает, что Сталин планировал это еще до прибытия в Ленинград[538]. Если это предположение верно, то можно утверждать, что соучастие Сталина в убийстве представляется более вероятным, чем в том случае, если можно было бы доказать отсутствие у него такого намерения.

В своих предположениях Яковлев исходит из заявления Бухарина на расширенном пленуме ЦК партии в январе 1937 г. Бухарин утверждает, что всего через один день после убийства («если не ошибаюсь») он уже знал, что Николаев был зиновьевцем. Сталин сказал ему об этом после того, как Бухарин был вызван на заседание Политбюро[539]. В то время Бухарин занимал пост главного редактора официальной советской правительственной газеты «Известия». Одновременно с ним на Политбюро был вызван и Лев Мехлис, главный редактор «Правды», газеты ВКП(б).

На вышеупомянутом пленуме ЦК Сталин подтвердил содержание своей беседы с Бухариным. Тем не менее он утверждает, что это произошло не ранее его возвращения в Ленинград[540]. Кирилина полагает, что Бухарин, должно быть, ошибается со временем: 2 декабря Сталин находился в Ленинграде, а Бухарин был в Москве. Таким образом, они никак не могли встретиться на заседании Политбюро в этот день[541]. Однако вполне можно представить себе, что Сталин мог вызвать Бухарина на заседание Политбюро из Ленинграда по телефону, и во время такой беседы упомянул, что Николаев был зиновьевцем. Но намного вероятнее, что Бухарин был вызван на Политбюро 1 декабря, т. е. еще до того, как Сталин покинул Москву. Теперь мы знаем, что Бухарин и Мехлис встречались в течение десяти минут со Сталиным в его кабинете в 20 час. 10 мин.[542] Разумно предположить, что эти два человека, главные редакторы самых главных газет Советского Союза, были вызваны Сталиным в свой кабинет в связи с объявлением в газетах о смерти Кирова. Вместе с тем Кирилина указывает, что ни 2 декабря, ни в последующие дни ни в одной газете не упоминалось об участии в убийстве Кирова зиновьевцев[543]. Таким образом, есть все основания полагать, что Бухарина (допускающего, правда, возможность своей ошибки) подводит память и что его беседа со Сталиным состоялась позже, т. е. уже после возвращения Сталина в Москву. Следовательно, утверждение Яковлева, что Сталин заранее был настроен обвинить в убийстве Кирова зиновьевцев, звучит не слишком убедительно.

Другие данные также показывают, что Сталин не планировал использовать это убийство, как предлог для удара по зиновьевцам. Предположительно, 3 декабря Сталин сказал во время беседы Медведю и Фомину следующее: «Убийство Кирова — это дело рук организации, но какой организации, сейчас трудно сказать»[544]. Уже 4 декабря в своем докладе Сталину Агранов специально называет Котолынова и Шатского не «зиновьевцами», а, соответственно, «троцкистом» и «анархистом»[545]. По всей видимости, Сталин решил обвинить в убийстве Кирова зиновьевцев только спустя несколько дней. Таким образом, все это ослабляет версию об организации убийства Сталиным.