Книга Атаманщина - Виктор Савченко

Вспоминая прежние походы, Савинков называет Балаховича «ландскнехтом... для которого война — просто профессия», а командира балаховцев атамана Искру — «бывшим одесским приставом и бывшим членом II Государственной думы, человеком крайне темным и подозрительным. Судьба его вполне типична: проворовался, бежал из своего отряда, был пойман и только благодаря Борису Савинкову избежал расстрела... Он успел убежать в Германию, где писал какие-то разоблачения».

Уже после «Полесского похода» Борис Савинков взялся за перо и написал новую автобиографическую повесть «Конь вороной». В этой повести он вспоминал недавнее прошлое — 1920 год, действия отрядов Балаховича в Полесье. Он пытался сам себе ответить на вопросы: «Стоило ли проливать русскую кровь ради России? Кто прав в братоубийственной гражданской войне?»

«Сроков знать не дано. Но встанет Родина — встанет нашей кровью, встанет из народных глубин. Пусть мы «пух». Пусть нас «возносит» ненастье. Мы слепые и ненавидящие друг друга, покорные одному несказанному закону. Да, не мы измерим наш грех. Но и не мы измерим нашу малую жертву...» — так заканчивается эта повесть. В то же время Савинков писал: «Россия ни в коем случае не исчерпывается двумя враждующими лагерями (красными и белыми). Огромное большинство России — крестьянская демократия. Пока вооруженная борьба с большевиками не будет опираться на крестьянские массы... пока патриотическая армия не поставит себе целью защиту интересов крестьянской демократии и только ее, большевизм не может быть побежден в России».

* * *

14 ноября 1920 года войска Балаховича овладели узловой станцией Домановичи, а 15–18 ноября, оттеснив 10-ю дивизию красных, НДА уже штурмовала город Речица, стремясь захватить железнодорожный мост через Днепр. Речица была взята авангардом 1-й дивизии НДА, которым командовал атаман Павловский, Овруч — партизанским отрядом атамана Назарова. Затем армия бацьки устремилась к Гомелю. Как сообщал штаб Балаховича, в ходе наступления НДА взяла в плен до 10 тысяч красноармейцев (из которых 100 были расстреляны), четыре пушки, 70 пулеметов. В действительности количество пленных, захваченных балаховцами, не превышало пяти тысяч.

Тем временем командующий советским Западным фронтом Михаил Тухачевский подтянул к Гомелю значительные силы со стороны Жлобина и 17 ноября вступил в Калинковичи. Опасаясь окружения, балаховцы сняли осаду Речицы и 19 ноября начали отступать по всему фронту. В обращении штаба Тухачевского «Балаховича ждет смерть» говорилось: «Армия Булах-Балаховича слишком незначительна, чтобы представлять серьезную опасность для Республики Советов. В ее рядах много попавших в польский плен красноармейцев, взятых обманом, силою, ненароком. Эти из банд Балаховича уходят. Только на днях к нам, организованно, с лошадьми и пулеметами, перешел Уланский полк кав. дивизии противника. Они воюют на авось. Авось помогут Врангелю. Авось невзначай добросердечный друг — французский банкир заставит поляков, венгров, румын напасть на Советскую Республику...»

2-я пехотная дивизия Балаховича упорно обороняла Мозырь, но 20 ноября и она вынуждена была отступить под ударами 17-й и 48-й дивизий Красной армии. Интересно, что против Балаховича были направлены не только части 3-й советской армии, но и партизаны независимого украинского атамана Шубы. Красные вернули себе Калинковичи и ударили на юго-запад, стремясь отрезать авангард НДА от ее баз в Мозыре. 21 ноября 1920 года Мозырьский уездный ревком докладывал, что банды мятежников разбиты и рассеяны по уезду. На следующий день основные силы Балаховича прорвали заслоны Кубанской казачьей дивизии в районе Капличи–Якимовичи, форсировали Птичь и через Житковичи вышли в расположение польских войск. Савинков вырвался из окружения в районе Петрикова. Вместе с ним границу пересекли небольшие части 1-й и 2-й дивизий НДА. Часть балаховцев осталась в нейтральной зоне, откуда продолжала свои вылазки до начала 1922 года.

Надеждам Балаховича не суждено было сбыться. Независимость Белоруссии не входила в планы Польши и Антанты. Еще 19 ноября начался общий отход НДА по всему фронту, причиной чего было окружение армии Балаховича тремя красными дивизиями. Тогда Балахович лично направился к своим отрезанным частям, находившимся между Мозырем и Речицей, и вывел их из окружения к польской границе. Потери НДА убитыми, пленными и пропавшими без вести составляли до пяти тысяч человек. После перехода польского фронта 21 ноября 1920 года остатками 2-й и 3-й дивизий НДА, за исключением офицеров, Балахович предложил разойтись. В Турове среди офицеров 2-й и 3-й дивизий был раскрыт тайный заговор против бацьки, подготовленный монархистами. В Польше отряды Балаховича были интернированы в лагерях для военнопленных. Сводный отряд из остатков 1-й дивизии НДА по приказу польского командования стал называться отрядом № 1 под командованием Юзефа Булах-Балаховича.

Его старший брат по-прежнему продолжал заниматься военно-политической деятельностью, сотрудничал с польской разведкой, называл себя «начальником белорусского панства». В конце ноября 1920 года в Варшаве собрались Савинков, Балахович и белорусский атаман Деркач. Тогда они еще верили в возможность продолжения «военных акций» и в поддержку польского командования. Западнее Минска были сформированы несколько мелких белорусских повстанческих отрядов, на командование которыми Балахович готовил полковника Орлова.

В декабре 1920-го — феврале 1921 года у бацьки еще оставались немалые денежные средства. В варшавских ресторанах можно было встретить офицеров Балаховича, проматывавших большие деньги. Полковник Орлов вспоминал, что атаман раздавал своим офицерам «советские деньги» и «готов быд пойти со своей денежной помощью навстречу всякому, кто выскажет ему свое подчинение».

16 декабря 1920 года Народный комиссариат иностранных дел РСФСР направил ноту польскому правительству, в которой указывалось, что польские должностные лица «вливали» в 3-ю Литовско-белорусскую дивизию Желиговского беглецов из разбитых отрядов Балаховича и Савинкова. В следующей ноте от 11 декабря 1920 года отмечалось, что участники похода Булах-Балаховича и «других белогвардейцев» стекаются в Виленский край для продолжения антисоветской борьбы. Председатель ЦИК БССР А. Червяков объяснял отсрочку демобилизации Красной армии после окончания гражданской войны отсутствием уверенности в том, что Польша «не выпустит опять против нас банды Балаховича, Петлюры и др.».

С 4 февраля 1921 года все русские отряды, находящиеся на территории Польши, в том числе и остатки НДА, перешли под опеку Русского политического комитета («Политического центра»), находившегося под контролем Савинкова и поляков. В этой ситуации Булах-Балахович фактически терял командование над своей армией. Такое положение не удовлетворяло бацьку, и он все больше отдалялся от своего недавнего союзника Бориса Савинкова. В 1921 году Савинков разорвал все отношения с Балаховичем и поместил свою статью о нем «Еще о погромах» в газете «Свобода», в которой бывший соратник предстает как погромщик и бандит. В августе 1921 года в своем интервью всемирной еврейской организации «Джоинт», которая интересовалась организаторами погромов, Савинков заявил: «Я прекрасно знал людей армии Балаховича и не имел большого желания сотрудничать с ним. Однако я был вынужден это сделать. Я обещал представителям еврейской прессы всеми силами бороться против погромов... Я был не способен бороться с этим злом... В настоящее время я порвал всякие отношения с Балаховичем... Балахович получил право формировать там [в Белоруссии. — В. С.] отряды, очень опасные для евреев». В то же время Савинков говорит, что Балахович «является настоящим демократом, но лишен воли и совершенно бесхарактерен».