Книга Кровавый век - Мирослав Попович

Австрийский эрцгерцог Франц Фердинанд с женой в Сараево

Арест Гавриила Принципа

Решение начать войну было принято в Берлине и в Вене. Основным мотивом было то, что Россия пока еще не готова к войне или, по крайней мере, будет готова намного лучше через пару лет. В июле, когда все решалось, статс-секретарь Министерства иностранных дел Германии Ягов писал послу в Лондоне: «В основном Россия в настоящий момент к войне не готова. Франция и Англия также не захотят в настоящий момент войны. Через несколько лет, по всем компетентным предположениям, Россия уже будет боеспособна. Тогда она задушит нас количеством своих солдат; ее Балтийский флот и стратегические железные дороги уже будут построены. Наша же группа, между тем, все ослабевает».[117] Аналогичные экспертные оценки давались и другими высокими чиновниками.

Ответственность за развязывание Первой мировой войны полностью лежит на политическом руководстве Германии и Австро-Венгрии. Ими было также достигнуто неформальное соглашение с руководством Партии младотурков (не с правительством и не с султаном!), благодаря которому в следующем году действия немецкого флота в Черном море с турецких баз спровоцировали вступление в войну Турции. Особую роль в провокации сыграл Энвер-паша.

Решение приняли оба императора – Вильгельм II и Франц Иозеф – после консультаций со своими высшими правительственными чиновниками, так что персональную ответственность за развязывание войны несут, кроме монархов, правительственные лица – в первую очередь канцлер Бетман-Гольвег, начальник Генерального штаба фон Мольтке, статс-секретарь Министерства морского флота фон Тирпиц – с немецкой стороны, начальник Генерального штаба Конрад фон Гетцендорф, премьер-министр граф Тисса, министр иностранных дел граф Берхтольд – с австрийской стороны. Они получили поддержку основных политических сил своих стран, но то уже вопрос о политической ответственности партий и течений.

Вскоре после неспровоцированного Россией вступления Турции в войну правительство Николая II тайно обратилось к правительствам Антанты с заявлением о судьбе проливов после победного окончания войны. Англия и Франция пошли навстречу России.

Монархи Центральных держав (слева направо: германский кайзер Вильгельм II, болгарский царь Фердинанд, император Австрии, король Венгрии Франц Иосиф и турецкий султан Мухаммед V

Необходимо ясно и определенно сказать, что ни французское, ни бельгийское, ни английское, ни сербское, ни российское политическое руководство не несут ответственности за развязывание Первой мировой войны. Их позиция была позицией обороны своих стран, и они были поставлены или в условия отпора прямой агрессии, или в условия, при которых должны были осуществлять оборонные мероприятия. Еще раз стоит подчеркнуть: Николай II и его окружение не были инициаторами войны, и их действия явились ответом на военную провокацию Вильгельма II, немецкого и австрийского генеральных штабов и соответствующих дипломатических служб. Они вынуждены были начать мобилизацию, в ответ на которую Германия объявила войну России. «Коллективная вина империалистов всех стран» является мифом, рожденным мятежным сознанием в годы отчаяния и деградации, вызванных предельным напряжением сил всех участников войны.

Две стратегии России: континентальная и морская

Признав, что руководство Российской империи не несет ответственности за решение военного конфликта и что, таким образом, война с российской стороны имела оборонный характер, мы не решаем тем самым вопрос о целях России в войне. Самодержавная империя не определяла свои цели и стратегию в официальных документах – воля императора оставалась главным фактором ее военно-политической истории. Тем не менее, венценосный самодержец единолично просто физически был неспособен сформулировать и проводить в жизнь стратегический курс гигантского государственного корабля.

Модальная война в каких-то возможных мирах велась генералами и дипломатами все время. Как же собиралась воевать и победить Россия?

Что касается стратегических целей России, то, по-видимому, лучше всего процитировать типичное выражение, штамп, который принадлежит к совсем другой эпохе – эпохе ренессанса российского национализма в преддверии краха СССР: «Обеспечение свободного выхода сначала в Черное, а затем в Средиземное море всегда было одной из главнейших задач русского государства начиная с Киевской Руси».[118] Подобные штампы не сходят со страниц патриотической российской прессы.

В принципе черноморско-средиземноморские, или балкано-турецкие цели никогда не теряли своей актуальности в российской политике. Во времена императоров Александра III и Николая II Турция стабильно оставалась целью военных планов и внешнеполитической стратегии, что вполне естественно для воинственного консервативного российского национализма. Автоматически это означало антиавстрийскую и антинемецкую позицию, следовательно, профранцузскую ориентацию. Ситуация с Англией зависела от обстоятельств.

В 1880 г., то есть еще при Александре II, Германия была определена как вероятный военный противник России. В следующем году состоялось заседание Особого совещания при участии военного министра, министра иностранных дел и управляющего морским ведомством; председательствовал великий князь Алексей Александрович, куратор флота. Совещание приняло решение «возродить Черноморский флот» для захвата проливов, а перед Балтийским флотом поставили скромную цель – оборону баз и портов. Поскольку на Тихом океане Россия еще не утвердилась, лишь незадолго до того Владивосток получил статус города, перед создаваемой Тихоокеанской флотилией выдвигалась тоже скромная задача – бороться с английским торговым судоплаванием.

Основная идея всех планов войны против немецко-австрийского альянса, разработанных в России с 1880-х гг., заключалась в том, что кроме войск, непосредственно сосредоточенных против Германии и Австро-Венгрии, создавалась группа войск в более или менее далеком тылу, на р. Нарве, где и сосредоточивались стратегические силы для генеральной битвы. Польский выступ планировалось отдать – правда, с боями – вплоть до Варшавы. Такова была идея, выдвинутая еще генерал-адьютантом Обручевым при Александре II, и позже менялись лишь ориентировочные территории расположения группы войск (во времена Второй мировой войны такая группа войск называлась бы у нас «резервным фронтом»). Активные боевые действия намечались в первую очередь против Австрии.

Таким образом, стратегия России в соответствии с традицией была в первую очередь балканской, то есть антитурецкой и антианглийской. И только через столкновение на Балканах интересов с Австро-Венгрией – антинемецкой и антиавстрийской.