Книга История Франции. Королевская Франция. От Людовика ХI до Генриха IV. 1460-1610 - Эмманюэль Ле Руа Ладюри

В отношении этой массы замерших на высшей точке своего подъема удержаний, включающих и выплаты сеньорам, мне известно лишь одно исключение, но оно имеет огромное значение. Речь идет о налоге, и в этом случае можно говорить об очевидном его росте и даже взлете в плане и концептуальном и количественном. Чистые доходы государства около 1560 года достигали почти 200 т в серебряном эквиваленте, затем снова 200 т между 1600 и 1630 годами. При Ришелье и Мазарини они постепенно доходят до 500 т к 1645 году и до 800 т около 1690 года. Достаточно, чтобы толкнуть крестьянство (и горожан) на налоговые бунты. Бунтовщики выступали в особенности против прямых налогов, против косвенных налогов, получаемых через откупщиков, и, наконец, против обременительной постойной повинности — предоставления постоя двигающимся по стране армиям.

Охватывая взглядом в целом весь период с 1340 по 1715 год — а его мы рассмотрим позднее полностью или частично, — приходим к выводу, что общим знаменателем для него с самого начала является становление полнонаселенной Франции, где число жителей в лучшие годы достигало 20 млн. душ, из которых 85-90% — сельское население. Но такой высокий демографический показатель отмечался лишь несколько раз в течение двух первых веков (1340-1560 гг.) рассмотренного периода. Он выглядел чем-то вроде идеальной нормы для того времени или своего рода экологическим потолком, но отнюдь не такой константой, какой он станет на длительный срок позднее, начиная с 1550-1560 годов и вплоть до 1700-1715 годов. В любом случае за этот период технические параметры орудий труда, положение дел в формировании единого языка (резкие диалектические различия), ситуация с религией (доминирующий в крестьянской массе католицизм, несмотря на локальный рост островков распространения сельского кальвинизма) изменяются довольно медленно. Может быть, только намечается медленное и ограниченное движение к товарному сельскому хозяйству, к крупному сельскохозяйственному производству современного, скажем даже — капиталистического, типа. Добавим, чтобы точнее охарактеризовать изложенную здесь периодизацию, охватывающую столь длительные отрезки истории: годы с 1340-го по 1560-й сложились в «большой двухвековой цикл», которому ранее мы дали более подробную характеристику, показав его исключительное значение и скрытые в нем корни дальнейшего исторического развития. Теперь продолжим. Период с 1560 по 1715 год является (по завершении этого «большого цикла»), скорее всего, просто временем закрепления на тех основах, которые были названы: теперь есть надежная демографическая стабильность или очень медленный прирост населения, нередко возникающая депрессивная атмосфера с кризисами тяжелыми, но не продолжительными. И при этом, однако, никаких катастрофических провалов.

Что касается уровня жизни, который остается весьма низким у большинства селян, то в эти годы наблюдается установление некоторых общих средних норм и по населенности территорий, и по уровню доходов и высоких обложений. Даже при преимущественном росте государства и его налоговой системы (следовало бы добавить: и при росте грамотности населения и некоторой капитализации сельского хозяйства) продолжают действовать неизменные правила: чтобы консолидировать общество, необходимо утвердить и как можно шире распространить принцип силы и социального единства, который реально воплотится после трагических Религиозных войн в разросшихся на всех уровнях властных структурах эпохи Бурбонов со времени прихода к власти Генриха IV и до смерти Людовика XIV.

Уточним, что Религиозные войны 1560-1595 годов нанесли довольно чувствительный удар по экономике Франции и ее населению. Конечно, речь не идет в этом случае о катастрофическом провале, как это случилось около 1450 года, когда население страны было сведено к 12 млн. душ (а может быть, и менее того?), о чем мы уже неоднократно упоминали.

В самом деле, к 1600 году, после трех или четырех военных десятилетий, население Франции все еще насчитывает 19 млн. душ в рамках ее нынешних границ и 17 млн. в границах «королевства» того времени. Таким образом, общий итог потерь, если таковые и были, не намного превышает 1-2 млн. человек, считая от демографических максимумов 1560 года. Бурный демографический рост в первые годы XVI века оказался сломленным несколькими бедственными десятилетиями в период между Карлом IX и временем Лиги, но затем уступил место стагнации с несколькими периодами очень плавных спадов и отнюдь не таких провалов, какие случились во времена Изабеллы Баварской и Карла VII.

Тем не менее в тяжелых испытаниях не было недостатка и во второй половине XVI века. Массовые беспорядки, истребление скота и разрушение построек, гибель людей, реквизиция лошадей, прекращение торговли сельскохозяйственными продуктами нанесли существенный ущерб сельскому производству. Конечно, мы не можем судить об этом ущербе по «статистическим данным» той эпохи — их тогда не существовало. Некоторое представление о кризисе, поразившем в то время сельский мир, можно составить, рассмотрев результаты взыскания десятины и арендной платы — двух форм изъятия духовенством и землевладельцами части продукта труда у сельского производителя. Снижение продуктивности сельского хозяйства должно было неизбежно приводить к сокращению объемов и десятины, и арендной платы. И если взглянуть с этой точки зрения на несколько средних цифр, известных для земель, протянувшихся с севера на юг от Камбре до Арля через Париж, Дижон, Клермон-Ферран и Монпелье, то можно убедиться, что в годы низшей точки кризисного периода и в послекризисные годы, то есть с 1580 по 1600 год, по сравнению с высшими показателями предшествующих лет (1550-1570 гг.), сбор десятины и арендной платы упал в северных районах на 30%, на 20-25% вокруг Парижа и на 35-43% на востоке центральных областей и на средиземноморском юге — согласно имеющимся у нас данным по Бургундии, Оверни, Лионне, средиземноморскому югу. Этот спад, как можно заметить, весьма значителен в провансальских землях, поскольку там протестантизм принял особенно острые формы и они стали ареной кровопролитной войны, порожденной религиозным фанатизмом.

Не будем забывать также и о бойкотировании десятины. Мы уже отметили, что эти выступления против десятины выражались в том, что, побуждаемые каким-либо гугенотским или просто антиклерикальным демоном, крестьяне отказывались в 1570-1585 годах от выдачи духовенству некоторой части зерна и иной продукции, которую они обязаны были выплачивать. При этом, однако, арендные выплаты, которые никак не затрагивались антидесятинными стачками, в свою очередь, оказывались уменьшенными в объеме. Следовательно, такое сокращение отражает сокращение общего количества производимого продукта, которым производились выплаты, иначе говоря — снижение валовых сборов сельскохозяйственной продукции. Они снизились по меньшей мере на 10%, а может быть, и на 15% и более по мере того, как Религиозные войны, десятилетие за десятилетием, оказывали свое если не опустошительное, то уж далеко не благоприятное воздействие на обитателей сел и деревень. Следовательно, даже если эти кризисные явления и неглубоки — особенно если сравнить их с ужасающими катаклизмами предшествующего века, — они абсолютно реальны, и, можно сказать, пугающе реальны. Их последствия бывали весьма серьезными: например, периодически наступавшие голодные годы, объяснимые, помимо прочих причин, также и падением объемов валовой продукции. Поскольку ее едва хватало для населения в обычные годы, достаточно было одного неурожайного сезона, обусловленного неблагоприятной погодой, чтобы начался настоящий голод. Снижение валового производства ниже определенной критической черты происходит теперь и чаще, и проще, чем во времена гражданского мира, подобного тому, который царил с 1490 по 1560 год. И нетрудно понять, почему голодные годы учащаются в 1560-1575 и в 1584-1595 годах. При этом некоторая часть бедноты бунтует, поскольку падение производства и доходов само по себе становится причиной недовольства, но действует и косвенным образом: положение бедноты усугубляется под воздействием самых различных факторов, свойственных той эпохе. Так, например, достаточно было незначительно увеличиться налоговому бремени в течение трех последних десятилетий XVI века, чтобы снижение доходов налогоплательщики восприняли как совершенно невыносимое, что привело к «жакерии» и «босяцким бунтам».