Книга Запад и западное христианство на рубеже тысячелетий - Александр Коновалов

223. Классическим примером эффективного использования этого метода является сегодня сайентологическая школа. Корни же этого подхода, рискнем предположить, еще глубже, и найти их можно в сфере деятельности одного из наиболее одиозных институтов католичества – ордена иезуитов. Именно эта структура под небесспорным лозунгом “omnia in majorem gloriam Dei” впервые применила тактику тотального давления на оппонентов за счет использования целенаправленно подготовленных специалистов высочайшей квалификации, жесткой дисциплины, проникновения в мелочи, гипермобилизации возможностей человека. По сути, впервые была предпринята попытка совместить высокотехнологичный метод с сакральной идеей, транслировать на Евангелие антропоцентризм Возрождения, что неизбежно повлекло профанизацию сакрального. Это еще один, и не столь уж незначительный, вклад Рима в современное состояние христианской (или постхристианской?) цивилизации.

224. Ср.: «Царство антихристово – это и есть организация совершеннейших, в смысле осуществления пользы, общественных отношений на почве начал противобожеских» (Аскольдов С.А. Указ. соч. С. 202).

225. Происходящее сегодня с человеческой цивилизацией выглядит логическим продолжением процессов, которые Ортега-и-Гассет в первой трети XX столетия именовал «восстанием масс»: «Масса – всякий и каждый, кто ни в добре, ни в зле не мерит себя особой мерой, а ощущает таким же, “как и все”, и не только не удручен, но доволен собственной неотличимостью… Деление общества на массы и избранные меньшинства типологическое и не совпадает ни с делением на социальные классы, ни с их иерархией… внутри любого класса есть собственные массы и меньшинства… плебейство и гнет массы даже в кругах традиционно элитарных – характерный признак нашего времени… Роль массы изменилась. Все подтверждает, что она готова выйти на авансцену, занять места и получить удовольствия и блага, прежде адресованные немногим… Сегодня мы видим торжество гипердемократии, при которой масса действует непосредственно, вне всякого закона, и с помощью грубого давления навязывает свои желания и вкусы… То же самое творится и в других сферах, особенно в интеллектуальной… Масса сминает непохожее, недюжинное и лучшее. Кто не такой, как все, кто думает не так, как все, рискует стать изгоем… Мир обычно был неоднородным единством массы и независимых меньшинств. Сегодня весь мир стал массой» (Хосе Ортега-и-Гассет. Восстание масс. М., 2003. С. 12–16).

226. «Особой сферой… является недопущение тотального контроля над человеческой личностью, превращения ее в товар, в обезличенный модуль потребительско-технологической системы…Современные информационно-технологические средства, делающие возможным тотальное отслеживание всех действий человека, могут с легкостью быть поставлены на службу идеологическому диктату, даже если последний будет осуществляться под лозунгами демократии, политкорректности, сохранения социальной стабильности, борьбы с терроризмом и другими видами преступности» (Прот. Всеволод Чаплин. Русская Православная Церковь, права человека и дискуссии об общественном устройстве // Материалы постоянно действующего научного семинара. Вып. 7. М, 2007. С. 21).

227. Кеннеди П. Вступая в двадцать первый век. М., 1997. С. 84.

Примечания к заключению

228. Несмотря на то, что дружелюбие и стремление к конструктивному общению в целях солидарного евангельского соработничества закреплены как в официальных текстах Московского Патриархата и Римо-Католической Церкви, так и в общих межцерковных документах (декрет II Ватиканского собора об экуменизме «Unitatis redintegratio» провозгласил «особое уважение к Восточным Церквам» и готовность Святого Престола к экуменическому диалогу; отказ от прозелитизма и иной недружественной деятельности по отношению к сестринской Церкви выражен в известном Баламандском соглашении 1993 г. (см.: Православие и католичество: от конфронтации к диалогу. Хрестоматия / Сост. А. Юдин. М., 2001. С. 306), диалог между РПЦ и РКЦ оказался отягощенным серьезными и неразрешенными проблемами, важнейшими из которых являются конфликтная ситуация на Украине и католический прозелитизм. Восстановление католических позиций на Украине, во-первых, приобрело очевидную политизированную составляющую, а во-вторых, оказалось сопряженным с явным намерением Рима расширить сферу влияния за счет канонических территорий Московского Патриархата. Значительное напряжение в отношения между Москвой и Римом вносит имеющая явную поддержку со стороны Святого Престола масштабная миссионерская деятельность в отношении никогда не имевшего притяжения к католичеству российского населения, осуществляемая под видом благотворительности католическими монашескими орденами. Западные миссионеры, по сути, эксплуатируют историческую миссию Православия на российской территории и пользуются, с одной стороны, временной неустроенностью на должном уровне миссии в России, а с другой – традиционно неагрессивным, терпеливым и осознанно неторопливым воздействием Русской Православной Церкви на свою нынешнюю и потенциальную паству. Очевидно, что на российских просторах, рассматриваемых кем-то в Католической Церкви как образовавшаяся за время десятилетий гонений на Церковь религиозная пустыня, Рим рассчитывает восполнить свое влияние, стремительно утрачиваемое сегодня во все более и более секулярной Европе. Начав с «восстановления исторической справедливости» в деле окормления находящихся в России католиков, умело воспользовавшись либеральными и прозападными тенденциями российской внутренней и внешней политики 90-х годов XX в. и сохраняющимся по сию пору социальным неблагополучием значительной части российского населения, с хорошо усвоенной в прошедшем столетии способностью чутко реагировать на развитие социума (в данном случае – акцентируя внимание на высокой мобильности населения Земли и рассредоточении католиков по разным регионам), Рим фактически произвел подмену понятия «паства» и перешел к масштабному воздействию на все российское население. Впрочем, в свете эволюции католической концепции миссионерской деятельности, имевшей место в последней четверти XX столетия (энциклики Павла IV “Evangelii nuntiandi” 1975 г. и Иоанна Павла II “Redemptoris missio” 1990 г.) и предполагающей теперь необходимость «реевангелизации» территорий, на которых христианское население «утратило живой смысл веры», вся постсоветская территория в ее нынешнем расцерковленном состоянии по всем параметрам подпадает под определение поля для миссионерской деятельности (см.: Лапидус И., свящ. Двусторонние отношения между Русской Православной и Римско-католической Церквами в период с 1990 по 2000 год // Церковь и время. 2002. № 2. С. 65–66).

229. См.: Ветошкин А.П., Каратеева Н.А., Миняйло А.М. Духовно-нравственная экономика. Екатеринбург, 2008. С. 312–319.

230. Как отмечал о. Сергий Булгаков, «способность сознательно, планомерно, творчески трудиться есть принадлежность существ свободных, т. е. только человека… хозяйство, рассматриваемое как творчество, есть и психологический феномен, или, говоря еще определеннее, хозяйство есть явление духовной жизни в такой же мере, в какой и все другие стороны человеческой деятельности и труда… Понимание хозяйства как творчества, дающее место свободе, приводит также к проблемам этики хозяйства и его эсхатологии» (Булгаков С.Н. Философия хозяйства. Собр. соч. T. 1. М., 1993. С. 231–234).