Книга Один мертвый керторианец - Александр Дихнов

– Да. Три штуки.

– Но тогда рано или поздно люди их обнаружат, и наши цивилизации столкнутся лицом к лицу!

– Ничего подобного, – я улыбнулся. – П –в –туниели в системе Кертории блокированы.

– Кем?

– Нами, разумеется.

Почему-то на ее лице появилось явное разочарование, но мне было недосуг выяснять его причины, и, окинув последний раз взглядом экраны, я поднялся:

– Пошли. Здесь больше ничего интересного не будет. Гаэль послушно встала с кресла, автоматически поправляя ремень сумочки на плече, но глаза ее оставались прикованы к экранам.

– Да как сказать… – тихо заметила она. Я всмотрелся в трехмерные топографические изображения окружающего нас пространства попристальнее, но вновь ничего примечательного не обнаружил.

– Что вы там такое увидели?

Вместо ответа она не весьма изящным жестом ткнула пальцем в нижнюю часть экрана заднего вида, на котором еще виднелись огни покинутой нами сферы перехода. Как раз под ними находилась крупная точка странных очертаний, темная, но все же чуть светлее абсолютного мрака космоса. Точка заметно для глаза росла, и это означало, что объект приближается к нам с приличной скоростью.

– Похоже на корабль.

– Похоже, – согласился я, но больше ничего рассмотреть мы не успели – неожиданно все экраны погасли, а по залу разлился неяркий свет.

Сощурившись от перемены освещения, Гаэль кинула на меня взгляд исподлобья и явно собиралась что-то сказать, но в последнее мгновение передумала и только вздохнула:

– Куда теперь – в ресторан или к тренажерам? За эти дни она хорошо успела изучить незамысловатый распорядок моего дня: еда, тренировка, еда и так далее… Однако сегодня я манкировал утренними занятиями, предпочитая посмотреть прыжок, а время уже подходило к ленчу, и пропускать его не хотелось.

– В ресторан, – решил я.

Гаэль кивнула с неподдельным энтузиазмом; верная своему принципу сопровождать меня повсюду, она отправилась бы и в тренировочный зал, но процесс поглощения пищи, во время которого можно допекать меня разговорами, несомненно, нравился ей куда больше, чем занятия спортом.

Однако, следуя за ней к выходу из зала, куда потянулись уже и другие зрители, я обратил внимание, что ее походка как будто лишилась обычной легкости и беззаботности. Выйдя же в коридор, она вынула сигарету из пачки и щелкнула зажигалкой – ее огонек заметно дрожал.

– Что с вами, Гаэль? Вы чем-то встревожены?

– Не без того. – Она даже не обратила внимания на совершенно не свойственную мне любезность, и ее карие глаза вдруг совсем потемнели. – Какое-то дурное предчувствие… Дьявол! Почему выключили экраны? Они же всегда работают.

– Да какая разница, – благодушно ответил я, пожимая плечами.

Я ошибся – разница была. И притом немаленькая. Это стало очевидно уже в следующую секунду, когда из-за ближайшего угла показался Уилкинс в сопровождении офицера корабельной охраны. На моем напарнике были только шорты и майка – наряд, в котором обычно по кораблю не щеголяли, – из чего нетрудно было заключить, что майора в спешном порядке выдернули из тренировочного зала, куда он отправился сегодня в одиночестве.

– Вот они. – Уилкинс подбородком указал в нашу сторону. – Но все же, лейтенант, я не понимаю…

Не слушая его, невзрачный лейтенант сделал несколько шагов вперед и остановился передо мной с выражением плохо скрытого беспокойства на лице.

– Мистер Грейвз, – сказал он, – капитан хочет немедленно переговорить с вами. Прошу вас следовать за мной! Естественно, я не шелохну лея.

– А в чем дело, вообще-то?

– Мне были даны указания – начал он, но конец фразы зажевал. По-видимому, там должно было быть нечто вроде “привести вас силой”… Однако, вспомнив о моей репутации (каким-то таинственным образом на вторые сутки моего пребывания на корабле она уже стала известна всему его штату), он закончил так: – Это очень важно, мистер Грейвз. Поверьте на слово, это просто жизненно необходимо!

Он явно не лгал, и я не видел смысла упрямиться. Но все же взглянул на своих спутников: Уилкинс не особенно понимал, что происходит, а во взгляде Гаэли читалась очевидная просьба.

– Мои друзья могут пойти со мной?

– Нет. Капитан приказал доставить вас одного. Гаэль в гневе закусила губу, и я отвернулся.

– Показывайте дорогу, лейтенант!

Молча развернувшись, он чуть ли не бегом рванул к ближайшему лифту, видневшемуся в конце коридора, и я поспешил за ним.

Невеселые меня одолевали думы. Не нужно было точно знать, зачем именно меня вызывает капитан, но не приходилось сомневаться: вот и подоспело продолжение “дела Вольфара”! Иллюзия незаметности и, как следствие, защищенности, пустившая за время полета корни в самые глубины моего существа, в одночасье рухнула. Между тем оснований для таковой иллюзии у меня не было изначально – имя Роджера Грейвза оказалось на поверку скверной маскировкой. Да попросту никакой. Я предполагал, что за полвека это имя растеряло свою значительность, сохранившись лишь в памяти немногих оголтелых любителей спорта типа Уилкинса. Но я недооценил степень своей легендарности – меня узнавали, как капитан Бергер, так и многие другие. Да что там, даже Гаэль знала, кто такой Роджер Грейвз, что и позволило ей выследить меня с непозволительной легкостью. И, несмотря на известный налет престижности, такое положение сразу следовало признать отвратительным: если я не мог провести людей, то что уж говорить о своих сородичах. Однако я предпочел не думать об этом, пока, так сказать, жареный петух не клюнет…

Теперь же всю дорогу от обсервационного зала до навигационной рубки, самого верхнего помещения на лайнере – эдакой своеобразной нашлепки, приделанной на веретено, – я ломал голову, строя самые разнообразные предположения. Кто? Зачем? И так далее”. Впрочем, подробно останавливаться на ворохе генерированных мной в спешке гипотез бессмысленно – все они оказались неверны.

Проглядел я, естественно, самое очевидное – одного взгляда на экраны по приходе в рубку хватило для правильной догадки, вызвавшей у меня смешанные чувства. Рубка оказалась небольшим помещением, сплошь набитым электроникой не очень понятного для меня назначения, а ее стены как раз и представляли собой экраны, в результате чего создавалось малоуютное ощущение, будто ты болтаешься посреди открытого космоса – место не для людей, страдающих агорафобией. Встречающих было немного: капитан Бергер и, насколько я понял, его старший помощник, сидевший перед здоровенным компьютерным монитором, – остальные кресла у других пультов пустовали. Сам же капитан стоял спиной ко мне, уставившись на левый экран. Где “оно” и находилось. Впрочем, почему “оно”? Наверное, все-таки “он”. Потому как это был корабль, тот самый, что заметили мы с Гаэлью в обсервационном зале; сейчас он уже догнал нас и двигался параллельным курсом на очень небольшом по космическим меркам расстоянии. Корабль этот был велик, куда больше “Пелинора”, и конструкции столь странной, что имя его владельца сразу же приходило на ум. Дабы не вдаваться в детальное описание его замысловатых контуров, скажу просто, что он представлял собой стилизованное изображение взлетающего дракона. Почти такого, каким его нередко описывал людской фольклор, очень похожего на тех, какие и по сей день парили в потоках воздуха среди горных пиков Кертории, и в точности такого, какой тысячи лет реял на знамени над главной башней одного из самых знаменитых замков моей родины.