Книга Чертоги разума. Убей в себе идиота! - Андрей Курпатов

Мне нужны какие-то лекала, какая-то схема, в которую я и впихну все свои знания о Солнечной системе. А мое социальное знание – кладезь таких схем! В нём есть модели на все случаи жизни.

Взаимодействуя с другими людьми, я научился видеть самые разные возможные взаимосвязи между ними. И, подставив теоретические объекты в эту формулу, я могу с лёгкостью представить себе то, что у меня нет никаких шансов воспринять в опыте.

Человеческое, слишком человеческое

Если же вы теперь приглядитесь к любому своему «теоретическому знанию», то обнаружите, что формула, по которой у вас это знание построено, соответствует тому, каким образом вы представляете себе возможные отношения с другими людьми.

Возьмите арифметику, например. Очевидно же, что люди могут быть «больше» и «меньше» (в самых разных смыслах – хоть физическом, хоть по уровню социального статуса). Точно так же, как и числа!

А ещё люди собираются в группы – «суммируются», но иногда, наоборот, из них выбывают – «вычитаются». Их может быть «очень много» – толпа людей, то есть «бесконечность». Но их может быть и «счётное количество» – ну с парой десятков, вы, пожалуй, всегда разберётесь, кто там и что.

Возьмите архитектуру. Что самое важное у здания? Фундамент. Но это и для человека важно – то, на чём он стоит, на что опирается (например, какая у него «теоретическая база», «жизненный опыт», «система аргументации» и т. д.).

И у здания, и у человека есть «скелет» (причём у нас есть и анатомический, и психологический). В нас есть «стены», а за кем-то вообще чувствуешь себя «как за каменной стеной». Есть и «двери» – чтобы начать взаимодействие с человеком или войти в здание. Есть «окна», из которых на нас смотрят, и в которые мы заглядываем. Есть, наконец, и «крыша», которая, как все мы знаем, может в определённый момент «поехать».

Впрочем, это всё элементарные вещи. А возьмите, например, квантовую физику или эволюционную теорию. Мы, при всём желании, никогда не сможем «увидеть» эти миры. Но нам нужно представление, иначе наши научные знания превратятся в гору мусора.

Что же делать?.. Ну, конечно: представьте, что это люди! Частицы «взаимодействуют» друг с другом, находятся в каких-то «отношениях» друг с другом, «влияют» друг на друга и «изменяются» под этим воздействием. Очень по-человечески, согласитесь.

С генетическим кодом ровно такая же история. ДНК хранит информацию (некое «знание») и передаёт это знание через специальные белки (словно «пишет тексты»). Другие системы их «расшифровывают» и действуют по этой инструкции, но могут возникнуть сбои…

Внешние факторы способны этот процесс запустить («влияние среды»), но есть ещё внутренние («личностные») факторы, которые мы не можем понять. Всё это приводит к каким-то результатам, а особи конкурируют друг с другом, занимают определённые ниши и адаптируются к обстоятельствам…

«Человеческое, очень человеческое», – как сказал бы Фридрих Ницше. Весь мир вокруг нас (по крайней мере, как мы воображаем его внутри собственной головы) антропоморфен.

Мы мыслим о нём как о человеке и как об отношении людей друг с другом. Это наш способ его моделирования. Только так мы можем себе его представить, только так мы можем о нём думать.

Содержание каждой темы (проблемы, вопроса, научного направления и т. д.), конечно, выглядит по-разному. Но ведь и мы кажемся друг другу разными, хотя на деле мы скроены из одних и тех же личностных и социальных паттернов.

Мы можем быть друзьями и возлюбленными, родителями и детьми, гражданскими и бравыми военными, кумирами и лузерами, душой компании и затворниками, предателями и героями, иждивенцами и благотворителями, эмоциональными и бесчувственными, соображающими и бестолковыми, надёжными и безответственными, живыми и мёртвыми…

Вариантов много. И пусть я сейчас чуть-чуть огрубляю, поскольку всего многообразия возможных взаимоотношений между людьми не выразить в языке (его средств просто не хватает)[32]. Но то, что некий набор разнообразных паттернов социального взаимодействия существует – это, на мой взгляд, вполне очевидно.

Способность нашего мозга создавать сложное теоретическое знание (любое, о чём бы то ни было!) зависит от того, насколько сложным был опыт наших отношений с другими людьми, пока мы были молоды, а сам наш мозг находился ещё в стадии формирования.

Программы обработки данных начали создаваться в нашем мозгу, когда мы сами ещё находились в досознательном возрасте. Мытьём и катаньем, нытьём и агрессией, страстью и зависимостью, нежностью и обманом, притворством и самоотверженностью – мы выстраивали в своей дефолт-системе мозга схему взаимодействия с другими людьми.

Теперь, когда множество этих программ создано, мы пользуемся ими – для обучения и понимания абстрактных, теоретических вещей, для построения своих представлений о мире и его устройстве, для решения бытовых задач – хоть ремонт квартиры, хоть создание бизнес-плана, хоть подбор комплекта одежды на «выход в свет».

Вот он – наш базовый сервер «мышления» (если выделять эту функцию отдельно из всего объёма мозговой деятельности). Вот наш ресурс, чтобы думать сложно, строить сложные (а потому максимально эффективные с точки зрения построения траекторий) карты реальности, какой бы сферы нашей деятельности они ни касались.

Если мы обучились этому, строя внутри своей головы сложные отношения между социальными объектами, между членами стаи, в которых мы многократно оказывались, то мы сможем в последующем и знание о других аспектах реальности развернуть с размахом.

Если же мы не обучились этому навыку, то и думать мы будем плоско и примитивно, а карты наши будут – словно детские рисунки на полях в тетрадке.

Как работает память?

Очень важно понять, что кора нашего мозга является расчётным сервером, а не просто глупым хранилищем информации. Существует множество мифов, касающихся способности мозга запоминать всё, с чем мы сталкиваемся в жизни. Но это совершенно не так.

«Учёные», которые распространяют подобные глупости, исходят из примитивной математической модели: мол, если посчитать всё нервные клетки и все связи между ними, то получается, что наш мозг способен запомнить огромный массив информации. Но «может» – не значит запоминает.

• Во-первых, в этом нет никакого эволюционного смысла.

Для эволюции важно, чтобы мозг научился выявлять закономерности, а не запоминал мельчайшие подробности ситуации. Его задача – выделять главное из информационного шума, а не фиксировать его наличие.

• Во-вторых, это просто неверно с точки зрения нейрофизиологии.