Книга Великая победа на Дальнем Востоке. Август 1945 года: от Забайкалья до Кореи - Анатолий Александров

Министр иностранных дел Того продолжал отстаивать свою неизменную «пораженческую позицию»:

— Никто из представителей армии и флота не говорил здесь о возможных потерях, которые практически неизбежны для Великой Империи после начала военных действий на материке. Нация не выдержит этого сверхнапряжения борьбы на два фронта. Ситуация складывается для нас крайне неблагоприятно. Отчаянные атаки американцев против мирного населения Хиросимы и Нагасаки свидетельствуют о нарастании ожесточения. Правительство не вправе дальше испытывать долготерпение японского народа. Либо оно принимает Потсдамскую декларацию противостоящих нам государств без всяких предварительных условий, либо Великая Империя будет поставлена на колени силой. Япония навсегда потеряет статус великой державы в Азии. Нельзя игнорировать тот очевидный факт, что отныне противник располагает военно-промышленным потенциалом, в несколько раз превосходящим японский, и не намерен продолжать с нашими представителями в Европе эфемерную дипломатическую игру.

Точку зрения Того активно поддержал член Высшего совета лорд-хранитель печати Кидо. Он абстрагировался от чисто военных результатов неизбежного быстрого поражения Японии и заявил, что видит потери Великой Империи значительно меньшими, если она решится принять Потсдамскую декларацию. Стоит ли в таком случае подвергать страну чрезвычайному риску на долгие годы жестокой оккупации стать полуколониальной державой? На долю японского народа выпадет невероятная психологическая нагрузка, последствия которой невозможно вообще спроецировать на будущие поколения нации в пределах до ста лет вперед.

Поскольку мнения членов Высшего совета по руководству войной разделились, премьер-министр Судзуки не стал навязывать никакого решения и в четырнадцать часов того же дня созвал чрезвычайное заседание своего кабинета. И здесь полемика разгорелась с новой силой. Разделяя в основном точку зрения министра иностранных дел, он и предложил Того выступить первым. Глава дипломатического ведомства огласил полный текст Потсдамской декларации и призвал членов кабинета ее принять. Чтобы как-то повлиять на позицию «министров-оборонцев», Того дипломатично высказал согласие о постановке одного, но важнейшего их предварительного условия перед «победителями» — о сохранении императорского строя правления в стране.

Но и эта уловка «пацифистов» не увенчалась успехом. Военные чины, хотя и были в меньшинстве — пятеро против десяти гражданских, — не соглашались ни на какие компромиссы. Генерал Анами даже ужесточил прежнюю позицию. Он заявил, что пораженческие настроения ущербны по самой своей сути в идеологическом плане. Имея на континенте сильнейшую миллионную армию, способную нанести поражение любому противнику, постыдно вообще ставить вопрос о ее добровольном разоружении «без боя». Патриотическому духу нации будет нанесен непоправимый моральный ущерб.

Военный министр напомнил членам кабинета, что к судьбе Великой Империи так или иначе привязаны исторические судьбы Кореи и Тайваня. Совсем недавно, полгода назад, в ходе секретных контактов в Европе представителей Японии и Соединенных Штатов вопрос о неотделимости этих территорий от Великой Империи неизменно фигурировал в числе основных условий замирения. Нет абсолютно никаких оснований сбрасывать его со счетов и в данной обстановке.

— Без полезных ископаемых и промышленного потенциала Маньчжурии Японии не выжить, — продолжал ораторствовать генерал Анами. — С потерей Индонезии с ее естественными источниками нефти доля Маньчжурии в выпуске синтетического горючего возросла до полутора миллионов тонн, половины нашего национального производства. Действующие в Гирине, Фусуне и Сыпине восемь заводов по переработке угля и сланцев в синтетическое топливо необходимо надежно прикрыть с воздуха, чтобы не подвергать нацию смертельной опасности. Свыше двадцати крупнейших маньчжурских машиностроительных и химических заводов производят авиационную и бронетанковую боевую технику, артиллерийское и стрелковое вооружение, а также взрывчатые и отравляющие вещества. Опираясь на этот огромный военный арсенал, Квантунская армия в состоянии противостоять любому противнику. Преждевременная ее капитуляция станет предательством наших национальных интересов. Я не могу с этим согласиться. Приведённые министром иностранных дел Того доводы не поколебали моих убеждений. Победа или смерть во имя императора и Великой Империи!

«Отчаянный монолог» военного министра произвел нужное впечатление. При голосовании предложения главы дипломатического ведомства о принятии Потсдамской декларации лишь с одним условием — сохранение в Японии императорской системы правления — генерал Анами высказался против. Пятеро членов кабинета воздержались. Военно-морской министр, министры юстиции, сельского хозяйства и торговли, вооружения, транспорта и связи, просвещения и министр без портфеля поддержали Того. Семичасовое заседание не выявило единодушного мнения. Окончательное решение вновь не удалось принять.

Понимая, что каждый день, прошедший после вступления в войну Советов, усиливает их право голоса в вопросах, касающихся будущего Великой Империи, сторонники немедленной капитуляции страны решили использовать в своих интересах едва ли не последний весомый аргумент — авторитет императора. Все высшие руководители страны, так или иначе, знали, что наступление Красной Армии в Маньчжурии идет с утра этого дня полным ходом и откладывать решение жизненно важного вопроса преступно даже на один час.

Поздно вечером 9 августа в бомбоубежище императорского дворца по просьбе председателя Высшего совета по руководству войной было созвано экстренное совещание в присутствии императора Хирохито, Открывая его, премьер-министр Судзуки зачитал проект ответа на требование Потсдамской декларации, подготовленный министром иностранных дел Того. В нём признавалось главное: «Японское правительство принимает условия, выдвинутые совместной декларацией трех держав от 26 июля, понимая их в том смысле, что они не содержат требований, затрагивающих суверенитет императора в управлении страной».

Обосновывая необходимость принятия и скорейшего опубликования этого документа, министр иностранных дел Того уверенно заявил:

— Ещё недавно это предложение было бы неприемлемо. Однако, при сложившейся на сегодняшний день обстановке кабинет министров пришел к выводу, что принятие его неизбежно. В противном случае нацию ждет неминуемая катастрофа. Нельзя быть слепым и игнорировать реальное положение вещей. Учитывая тот факт, что Советский Союз не обратил внимания на предложенные нами условия и вступил в войну, я считаю, что мы не можем сейчас выдвигать слишком много условий. А именно, о чём идет речь? Если говорить о свободном отводе японских войск, находящихся за границей, то у нас может быть подходящий момент добиться этого при переговорах о прекращении боевых действий. Трудно согласиться и с требованием о военных преступниках. Тем не менее, этот вопрос не является для нас абсолютно необходимым условием. То же самое следует сказать о самостоятельном разоружении Японии и недопущении оккупации ее территории. Они отвергаются противной стороной. Вопрос же об императорском доме является принципиальным как основа будущего развития нации.

Военный министр генерал Анами высказал свое категорическое несогласие с предложенным проектом заявления. По крайней мере, если принимать условия Потсдамской декларации, то необходимо подготовить четыре наших условия. Необходимо выполнить наш долг перед императором, даже если вся наша нация погибнет. Не может быть сомнения в том, что мы должны вести войну до последней возможности, и что мы еще имеем достаточно сил воевать. Пришло время не дипломатничать, а показать свою истинную силу на поле боя. Победа или смерть!