Книга Тайна Бога и наука о мозге. Нейробиология веры и религиозного опыта - Винс Рауз

Здесь я хотел бы сделать ряд пояснений, так как вышеизложенное внушает тревогу некоторым читателям и критикам. Например, после одного из моих выступлений ко мне подошла женщина средних лет, обеспокоенная тем, что результаты нашей работы умаляют ее духовность. Она объяснила, что всю жизнь была набожной, регулярно посещала церковные службы, молилась, занималась благотворительностью, всеми силами старалась быть достойной своей веры. Но с ней никогда не случалось мистических опытов того рода, который мы описали в книге. «Значит ли это, что на самом деле я нерелигиозна?» – спрашивала она.

Я ответил: «Разумеется, нет». К худу или к добру, выяснилось, что немалая часть внимания общественности, вызванного общими результатами нашей работы, прикована к нейровизуализации, к экспериментам с получением изображений мозга тибетских буддистов и францисканских монахинь. В ходе этих экспериментов мы рассматривали различные виды мистических состояний, которых люди достигают только после многолетней духовной практики. Духовный опыт занимает важное место в нашей теории, но его глубинный смысл и актуальность для повседневной религиозной практики зачастую ускользают от внимания.

Прежде всего, наша работа свидетельствует о том, что эпизоды мистического опыта образуют некий спектр. На дальнем конце этого спектра – глубокие состояния духовного единства, описанные святыми и мистиками. Но та же сложная функция мозга, благодаря которой возможны эти яркие состояния, позволяет нам почувствовать и другие, гораздо более мягкие, более «заурядные» ощущения духовной связи, чувства душевного подъема или погруженности, какие возникают, к примеру, в моменты молитвы или созерцания и глубокого размышления, или же когда мы вместе со всей общиной поем гимн, и наш голос вливается в общий хор голосов.

В более широком смысле наши исследования помогли по-новому понять и рассмотреть связь между деятельностью мозга и многими «будничными» вопросами религии и духовности, в числе которых значение общества и семьи, этика и мораль, любовь, сострадание и великодушие. К ним мы должны обратиться, если хотим понять связь между мозгом и религией во всей ее разносторонности и полноте, к каким мы рассчитываем приблизиться.

Важную работу в этой сфере проделали несколько исследователей, сосредоточившихся исключительно на роли мозга в мистическом опыте. Ценность этой работы исключительно велика, так как все мировые религии, и, как считаем мы, все религиозные побуждения возникают из способности мозга превосходить пределы нашего «я» и воспринимать более масштабную и фундаментальную действительность. При любой попытке создать биологическую теорию религии начинать следует с этой точки.

Но если ставить перед собой цель понять связь между биологией и духовностью так, чтобы она имела практическую значимость и актуальность для религиозных людей, представителей всех религий и культур, тогда необходимо выбрать призму пошире и рассматривать вопросы убеждений и поведения способами, доступными пониманию большинства.

Именно в этом и заключается цель зарождающейся нейротеологии – понять связь между функциями мозга и всеми важными аспектами религии. Для лучшего изучения удивительной связи между разумом, мозгом и верой нам стоило бы задуматься о том, что нейротеология вполне может превратиться в «метатеологию» и «мегатеологию». Названия помпезные, но их смысл довольно прост. Метатеология – один из способов описать, как могли возникнуть конкретные теологические принципы любой религии. Мегатеология – подход к изучению религии, при котором акцент делается на универсальных элементах, общих для всех религий. Элементы мегатеологии теоретически могут быть интегрированы в любую конкретную систему верований. Важно, чтобы к этим элементам относилось представление о мистическом опыте, но вместе с тем они должны отражать и более распространенные аспекты религиозного поведения, в том числе представления о сообществе и семье, нравственности, любви, преданности, великодушии, чувстве принадлежности, ощущении причастности к чему-то более значимому, нежели собственное «я».

Мы убеждены, что нейротеология представляет собой наилучший первоисточник для разработки мета– и мегатеологий, отвечающих требованиям. Этому имеется несколько причин. Нейротеологический подход универсален по самой своей природе. У всех людей есть мозг, мозг разных людей работает весьма схожим образом. Поэтому если мы намерены получить представление о всеобщих аспектах религии, удобнее всего начать с мозга. Кроме того, нейротеологический подход помогает увязать религию с психологией человека и его организмом, так как все перечисленные факторы выглядят тесно взаимосвязанными. Как мы продемонстрировали в этой книге, нейробиологический подход способствует изучению многих основополагающих компонентов религии, в том числе мифа, ритуала и мистического опыта. Мы с коллегами также рассматривали возможное применение этого подхода при исследованиях великодушия, общности и таких чувств, как любовь. Вместе с тем этот подход помогает нам разобраться во многих теологических понятиях, рассматриваемых сквозь призму происхождения концепций причинно-следственной связи, целостности и справедливости, не говоря уже о специфических идеях, относящихся к Богу.

К примеру, христианские богословы прилагали колоссальные усилия, чтобы объяснить существование трех ипостасей Бога – Отца, Сына и Святого Духа – в едином Боге. Наблюдая, каким образом мозг воспринимает не только отдельные части, но и все целое, мы могли бы исследовать эти теологические вопросы с точки зрения биологии. Это еще не означает возникновение онтологического метода решения проблем, однако у нас появится чрезвычайно важная информация, возможно, помогающая разобраться в теологических вопросах, с которыми сталкиваются все религии.

Как мы объясняли в этой книге, в мифах почти всегда содержится разрешение противоположностей, кажущихся непримиримыми. В конце концов, первоочередная цель всех великих религий – примирить слабого, несовершенного человека с всемогущей, совершенной и вечной сущностью, во многих отношениях полностью противоположной человеку. Благодаря пониманию того, как мозг помогает нам разрешить эту и многие другие мифические проблемы, нам удается разобраться и в том, как теологии способны породить новые и еще более действенные способы понимания обещаний религии.

Возможно, изучение теологии с позиций нейробиологии поможет нам обрести новое, глубокое и яркое понимание человеческого стремления к религии и религиозному мифу. Вместе с тем оно создаст структуру, на которую мы можем опираться в исследованиях любого отдельно взятого мифа, будь то основополагающий миф, на котором строилась религия в целом, или небольшой «побочный миф», из которого развилось единственное, но важное представление о жизни. Таким образом, с нашим пониманием любого мифа мы можем в некоторой степени разобраться, как проявляются в этом мифе различные функции мозга. Мы можем выявить противоположности, распознать холистические ответы, понаблюдать за чувствами, разгадать тайну некоторых чисел и даже сделать выводы о том, как миф в целом отображен в языке, ощущениях и чувствах.

Следовательно, даже если нейротеология не в состоянии прогнозировать возникновение мифов определенных типов, она способна предоставить фундамент для понимания любого конкретного мифа. В этом случае сама теология также помогает проанализировать основные положения религии с целью лучшего понимания самих этих положений и взаимосвязи их с людьми. Опять-таки повторим: какое бы воздействие подобный анализ ни оказывал на данную религию, сам анализ всегда выполняется мозгом. Например, если мы силимся понять, как Бог может быть первопричиной всего сущего, нам следует осознать потребность человеческого мозга воспринимать мир через причины и следствия. А если бы мы не обладали такой способностью? Если бы нам никогда не удавалось понять, почему происходят те или иные события? Известны отдельные случаи, когда у пациентов после поражения некоторых важных участков мозга нарушалось осмысление причин. Они не понимали, почему происходят события – например, почему звонок в дверь означает, что кто-то стоит на пороге. Мозг, лишенный способности к осмыслению причинно-следственной связи, не в состоянии размышлять о религии и Боге с позиций каузальности. В этом случае Бог будет восприниматься скорее эмоционально. Вероятно, центральное место займет Бог как высшая любовь и всеобщее благо, а не его причина. В этих суждениях никак не отражается то, что в действительности есть Бог, – только то, как мы, люди, можем воспринимать Бога и как сам Бог проявляется в мире.