Книга Кровная месть. Чеченская вендетта - Ибрагим Хараев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И Исе казалось: ещё один небольшой шаг, и ненависть окончательно сблизит два рода, и они, сами того не заметив, вдруг поймут, что стали одной семьёй.
Поэтому Иса видел в Гацуеве брата.
Но сейчас он ничего не сказал. Иса всю жизнь шёл сквозь людей, не задерживаясь. Кого-то уносили войны, кого-то судьба, кого-то случай. Исе казалось, будто он прожил уже тысячу лет, столько раз у него появлялись и исчезали друзья.
Двигатель с шумом завёлся. Машина уехала.
А Иса, как всегда, остался один.
Кто-то на его место ощутил бы грусть, опустошённость, потерянность. Он же, наоборот, снова почувствовал себя на своём месте. Всё было так, как было предназначено Всевышним.
Иса обернулся на искромсанные бомбёжками стены крепости, чувствуя глубокую притягательную силу этого места. По всем правилам войны, крепость не должна была столько продержаться. Как и он, эта крепость бросала вызов всему разумному и логичному, бросала торжественно и естественно.
«По всем правилам, я тоже не должен был столько прожить, – подумал Иса, возвращаясь. – Что ж, посмотрим, кто кого».
Брестская крепость держалась ещё неделю. Уже началась эвакуация Москвы, шли бои за Минск, а она всё держалась единственным клочком незавоёванной земли у самой границы. В конце концов, немцы были вынуждены затопить её водой из близлежащей реки.
Но даже после этого ещё долго ходили слухи, что в чёрных затопленных глубинах каменных переходов кто-то остался в живых. И крепость всё ещё несёт смерть оккупантам.
***
Через три года после этих событий высокий статный чеченец по имени Мутуш пробирался через недра тёмного товарного вагона. Каждый шаг давался ему с трудом, потому что дорогу постоянно преграждали неясные тёмные фигуры. Широкая грудь Мутуша рассекала эти фигуры, как ледокол льдины. Там, где в вагон пробивались солнечные лучи, можно было заметить, что эти фигуры – человеческие. Сотни людей: женщины, дети, старики, плотно сбитые в единую людскую массу. Где-то кричал голодный младенец, стонали больные и раненые. А вагон куда-то нёсся.
Мутуш не мог оставаться на месте, он знал, что нужно что-то делать, как-то двигаться, что-то изменить, исправить… Он чувствовал, что если сейчас остановится, то не выдержит и начнёт колотить своими пудовыми кулаками по стенам, и будет бить, до костей, до мяса, пока не размозжит руки, а после этого будет бить ногами, а потом головой, и, возможно, тогда случится чудо, он пробьёт дыру и выберется. Чудеса ведь случаются?.. Мутуш знал, что они бывают. Но он также понимал, что надеяться на чудеса нельзя. Аллах хочет от людей благоразумия, выдержки, ума, а не ожидания чудес. И всегда есть возможность сделать что-то хорошее своими руками, прямо сейчас, сию минуту. Не обязательно это должно быть какое-то великое дело, – не все рождены, чтобы топить армии фараонов, но каждый рождён для своего маленького рукотворного чуда, нужно просто понять, где оно.
И тут Мутуш увидел старушку. Маленькую, чем-то похожую на птицу. Она забилась в самый дальний угол, так что Мутуш только сейчас её заметил, впервые за два дня пути. Старушка смотрела умными добрыми глазами, и Мутуш сразу понял – у неё нет с собой вещей, только простая крестьянская одежда, что на ней, да и та не тёплая, а ведь стоял февраль. Еды у неё с собой, конечно, тоже не было, и Мутуш знал, что она скоро погибнет от голода и холода – незаметно и быстро, с доброй улыбкой на лице, будто произошло что-то само собой разумеющееся. У парня и у самого было немного одежды, но была куртка, а это уже что-то… Продукты он давно раздал, зная, что сам может обойтись без этого некоторое время… Мутуш развернулся и пошёл назад по вагону, пытаясь уговорить людей поделиться едой для старушки. Запасов тут почти ни у кого не было, но какие-то крохи всё же нашлись. Кусочек хлеба, немного воды, но и за это малое Мутуш был благодарен. Все делились с готовностью, словно тоже только сейчас заметив старушку. Когда он возвращался, сжимая в руках кулёк с едой, пот лил с него градом.
Старушка попыталась отказаться от даров, замахала руками и от этого стала ещё больше походить на птицу. Мутуш почти насильно накрыл её своей курткой и вложил еду в её тонкие пальцы. Понимая, что силы не равны, старушка, наконец, сдалась, благодарно закивала.
И тогда случилось нечто непредвиденное: у старушки из-за пазухи вылез кот. Холёный и наглый, он подошёл к кульку, брезгливо разворошил лапой, выбросив несколько недостойных его светлости кусочков, и принялся есть. Мутуш оторопел. Он попытался отогнать животное, но старушка вдруг встрепенулась, и по её отчаянным глазам Мутуш понял, что за этого кота она готова отдать жизнь. Кроме кота у неё не было ничего.
Мутуш отступил, и кот проводил его взглядом победителя.
Делать было нечего. Только ходить.
И Мутуш продолжил ходить.
А вагоны всё неслись и неслись. Их было много – тысячи бурых товарных вагонов, один за другим чудовищной громыхающей вереницей устремившихся в бездну…
(Рассказ Канты)
Руслан, знаешь, как бы странно это ни звучало, но, оказавшись перед лицом смерти, ты обнаруживаешь в себе способности стать хорошим рассказчиком. Можно позволить себе отступления и переходы любой длины, и тебя всё равно будут внимательно слушать до конца. Не нужно заботиться о том, чтобы повествование всегда было интересным и связным, и, что важнее, больше не нужно оправдывать ни себя, ни своих родных, никого, потому что никто больше не осудит тебя за слова. Теперь тебя будут судить только за дела, и совсем не здесь.
Пользуясь этим правом, я сделаю очередной прыжок по времени и расскажу про одного семилетнего мальчика. Его звали Тимуром Дадиевым, и он был твоим, Руслан, отцом. А для тебя, Микаил, он был дедом.
Тимур был одним из множества депортированных чеченских детей, которые совсем не помнили гор Кавказа, и обживавшихся уже в далёких казахстанских степях. Он рассказывал, что его лучшим другом в то время был немец по имени Герхард – один из потомков тех старых «поволжских немцев», что жили в России ещё с екатерининских времён.
Мы все хотим думать, что наши предки были смелыми, отважными людьми, никогда не предававшими, не трусившими. В конечном итоге, так ли важно, были ли они такими на самом деле? Важно, чтобы мы восхищались ими, хотели быть достойными их. Важно, чтобы память о них делала нас лучше.
Один мудрый человек сказал, что любое событие в жизни – это урок, придуманный для нас Всевышним, и в этом смысле – не столь существенно, какие именно события происходят. Имеет значение то, зачем они были нам даны. И чему они нас научили. И как это может сделать нас лучше.
