Книга Первая советская атомная подлодка. История создания - Леонид Осипенко

Десять лет проектировали, строили, испытывали уникальную атомную подводную лодку, впервые выполненную из титанового сплава. К концу декабря 1969 г. все испытания, предусмотренные программой, были закончены. Оставались стрельбы ракетами, однако ледовая обстановка в море не позволяла осуществить подводный старт.

Ходовые испытания показали ошеломляющие результаты. Скорость подводного хода при 80-процентной мощности ГЭУ — 42 узла (по проекту — 38). Видимо, такая скорость достигалась благодаря не только мощным турбинам, но и оригинальной конструкции корпуса. Лодка состояла из девяти отсеков. Носовая часть представляла собой «восьмерку», первый отсек располагался над вторым. По бокам «восьмерки» установили десять контейнеров для размещения противокорабельных ракет «Аметист». Хвостовая часть имела мощное оперение из стабилизаторов и рулей, как у самолета. Прочный корпус лодки зашит в цилиндрический легкий, все это вместе взятое создавало обтекаемые обводы, формой напоминающие тело кита.

Приведу тактико-технические данные «К-162»:

Водоизмещение:

нормальное: 5197 м3

подводное: 6200 м3

Длина: 107 м

Ширина: 11,5 м

Осадка: 8 м

Глубина погружения: 400 м

Скорость хода:

надводная: 16 узлов

подводная: 42 узла

Ядерные энергоустановки: 2 (правого и левого борта)

Мощность реактора: 177 МВт

Турбины: 2

Мощность турбины: 40 л. с.

Аккумуляторные батареи: 2 группы

Крылатые ракеты с подводным стартом: 10

Торпедные аппараты: 4

Экипаж: 80 человек

Первым командиром лодки был капитан 1 ранга Ю. Ф. Голубков, командиром БЧ-5 — капитан 2 ранга В. Н. Самохин.

Скоростные испытания проводились в полигоне, где глубина всего 200 м, причем сверху был лед. Выбрали, естественно, среднюю глубину — 100 м. Пространство для маневра в вертикальной плоскости оставалось весьма ограниченным. Малейшая ошибка в управлении с горизонтальными рулями или отказ авторулевого — и через 21 секунду можно встретиться с грунтом или льдом.

Режим максимальной скорости длился непрерывно 12 часов. Представьте себе металлический цилиндр весом 6000 т, несущийся под водой со скоростью 77 км/ч. Во время циркуляции гидродинамическим сопротивлением вырвало рубочные двери, лючки, повредило легкий корпус. При скорости более 35 узлов на глубине 100 м нарастал шум, напоминающий гул самолета. Этот внешний гидродинамический шум вместе с другими шумами создавал в центральном посту обстановку, как в дизельном отсеке при работе дизелей. Шумность здесь доходила до 100 дБ.

Интересен такой факт: при перекладке вертикального руля на скорости 42 узла всего лишь на 3° появлялся динамический крен до 32°, а статический оставался равным 16°. Мы тут же откорректировали инструкцию по управлению лодкой, введя ограничения по перекладке рулей на соответствующих скоростях, иначе лодка могла войти в «подводный штопор». При развитии скорости от нуля до максимума ощущалось ускорение.

После скоростных испытаний лодка всплыла, члены государственной комиссии поблагодарили и поздравили личный состав, сдаточную команду, представителей науки, проектантов, ответственного строителя П. В. Гололобова и друг друга с успешным их завершением. За подписью комбрига В. В. Горонцова и председателя комиссии контр-адмирала Ф. И. Маслова в адрес Л. И. Брежнева с моря направили шифровку: «Докладываем. Голубая лента скорости в руках у советских подводников».

Глубокой декабрьской ночью 1969 г., насыщенные небывалыми впечатлениями, вернулись на базу, где, несмотря на поздний час, нас встречало высокое начальство. После доклада о результатах испытаний состоялся банкет, длившийся почти до утра.

В течение 1970 г. «К-162» занималась опытной эксплуатацией, выполнила оставшиеся пункты госиспытаний. При развитии полной мощности энергоустановками обоих бортов на мерной миле была достигнута подводная скорость 44,7 узла (80,4 км/ч), что до настоящего времени является мировым рекордом.

В 70-х годах подводная лодка совершала походы на полную автономность и другие выходы в море. Однако недостатки оружия, высокая шумность, длительный срок строительства, устаревание оборудования привели к тому, что в серию этот проект не был запущен. В конце 70-х годов лодка встала в ремонт на судоверфь, на которой родилась. Предусматривалась и перезарядка реакторов.

Снова неконтролируемый пуск реактора

В конце ноября 1980 г. на подводной лодке «К-162» полным ходом шли послеремонтные швартовые испытания. Заставляла торопиться приближающаяся зима со штормовой погодой, да и Белое море скоро должен сковать лед. К тому же флот чувствовал за собой вину: во время ремонта несколько месяцев было потеряно из-за небрежности личного состава перегрузочной команды реакторов. В процессе перезарядки личный состав уронил в загруженные свежие активные зоны посторонние предметы.

Сначала этот факт пытались скрыть, но он в конце концов стал явью. Для предотвращения попадания посторонних предметов в урановые стрежни и исключения аварии, связанной с перегоранием каналов и распространением активности, сконструировали защитные устройства для каждого канала. Их установка потребовала выгрузки свежей активной зоны, затем ее повторной загрузки. Все это затянуло сроки окончания ремонта.

На швартовых испытаниях из-за спешки монтаж в системе управления и защиты реактора выполнили по старым чертежам, изготовленным еще на стадии строительства и впоследствии забракованным. Но данный комплект чертежей оказался откорректированным. В результате перепутывания фаз электропитания в исполнительных органах произошел неконтролируемый выход на мощность реактора, который оператор своевременно не обнаружил.

Последовало резкое возрастание температуры и давления в реакторе и системе первого контура. К счастью, слабым звеном оказался компенсатор главного насоса, он лопнул и сработал как предохранительный клапан, предотвратив переопрессовку всего оборудования. Авария закончилась локальной разгерметизацией первого контура и выбросом в необитаемое помещение нескольких тонн слаборадиоактивной воды. Личный состав не пострадал. В Техническое управление флота, где я в то время был начальником, поступил невнятный, но успокаивающий доклад.

На следующий день я вылетел в Северодвинск. Здесь собралась межведомственная комиссия. Ее предложения по восстановлению лодки были простыми и кардинальными, но… нереальными. Предлагалось заменить часть оборудования «пострадавшей» энергоустановки новым. В природе запасного оборудования не существовало, хотя оно и было заказано при строительстве лодки. Для его изготовления требовалось несколько лет. Такое решение удовлетворило всех членов комиссии, но не флот, поскольку никто из присутствующих не нес ответственности за его боеготовность.

Осмотрев место аварии, посоветовавшись с технологами и сварщиками, я, как «хозяин» корабля и председатель комиссии, принял другое решение. Предложил заварить трещину и провести «холодные» и «горячие» испытания атомной установки. Если показатели будут в норме, то проверить и зафиксировать соответствие параметров механизмов и систем спецификационным. Испытания и снятие параметров производить в присутствии членов комиссии. Однако большинство из них отказались участвовать в испытаниях (кроме проектанта Н. Ф. Шульженко). Главная энергоустановка выдержала все испытания. Командующий Северным флотом адмирал В. Н. Чернавин одобрил мое решение и результаты испытаний. Подводная лодка снялась со швартовых и ушла в главную базу флота.