Книга Диана Де Пуатье - Иван Клулас

Две записки, адресованные Генрихом Диане, показывают, что король беспокоился о ее здоровье не меньше, чем о состоянии собственных детей.

«Любовь моя, умоляю вас написать мне о вашем здоровье, так как, услышав, что вы больны, пребываю в великой горести и не ведаю, что предпринять. Если вам по-прежнему плохо, я не хотел бы манкировать долгом вас навестить, дабы служить вам, как обещал, и еще потому, что для меня невозможно жить, столь долго не видя вас. И, коль скоро я и в старые времена не боялся утратить расположение покойного короля ради удовольствия побыть рядом с вами, то уж теперь-то и говорить не стоит, как тягостно мне не иметь возможности быть вам полезным. И, поверьте, мне не будет покоя, пока податель сего письма не вернется с ответом. А для того молю вас правдиво поведать, каково ваше состояние и когда вы сможете ехать.

Думаю, вам нетрудно будет вообразить, сколь мало удовольствия я получу в Фонтенбло, не видя вас, так как, будучи удален от той, в ком все мое благо, и помыслить не смогу ни о каких увеселениях. Заканчиваю это письмо из страха, что оно и так вышло чересчур длинным и вам наскучит его читать. Смиренно поручаю себя вашему доброму расположению с единственным упованием навеки его сохранить».

Получив утешительные новости, обрадованный любовник вновь взялся за перо: «Госпожа души моей, смиреннейше благодарю за труд, который взяли вы на себя, дабы послать мне весточку о своих новостях, ибо она стала для меня наиприятнейшим событием. Молю только сдержать обещание, так как я не могу без вас жить, и, если б вы знали, сколь мало времени я тут провожу в развлечениях, несомненно, прониклись бы жалостию. Не стану более занимать вас своими излияниями, позвольте лишь уверить, что вы никак не сможете приехать так скоро, как мне бы того хотелось. Остаюсь навеки ваш ничтожный слуга…»[334]

В глазах общества дары Генриха любовнице в начале царствования могли быть оправданы преданностью Дианы королевской семье. Порой эти награды выглядели как меры, восстанавливающие справедливость. Право собственности на четыре сеньории — Ане, Бреваль, Ножан-ле-Руа и Моншове — оспаривались королевским прокурором, а доходы с них были арестованы. Генрих вернул эти владения Диане и ее дочерям 19 июня 1547 года[335]. Дарственная на замки Шенонсо и Уд тоже могла восприниматься как монаршее воздаяние за оказанные услуги[336].

Дети и родственники Дианы делили с ней королевские милости. Ее зять Робер IV де Ла Марк, супруг Франсуазы де Брезе, в июне 1547 года был утвержден в правах на замки Шато-Тьерри и Шатийон-сюр-Марн с соответствующими владениями[337]. Выдавая вторую дочь, Луизу де Брезе, замуж за Клода Лотарингского, Диана отписала в приданое две бретонские сеньории — Рюи и Сюсинио. Король поспешил возместить убытки: 14 апреля 1547 года он предоставил Диане право получать доходы с сеньорий Фужер, Базуж, Риму и Антрэн, к которым 22 апреля 1553 года присовокупил права на дотоле спорные земли и ланды[338]. Брат Дианы Гийом де Пуатье, граф д’Альбон и сеньор Сен-Валье, 9 мая 1547 года тоже ощутил на себе королевскую милость: Генрих II назначил его генерал-лейтенантом провинций Дофинэ и Савойя, где Гийому Сен-Валье предстояло действовать совместно с тамошним губернатором Франсуа д’Омалем[339].

Вскоре Диана получила еще одно приятное известие: перед ее крестницей Дианой Французской, рожденной от краткой связи дофина Генриха с Филиппой Дучи, вырисовывались блестящие перспективы. Девочке, с колыбели доверенной попечению Дианы де Пуатье, исполнилось девять лет. Уже в конце правления Франциска I было решено, что она выйдет замуж за Горацио Фарнезе, внука папы Павла III, отправленного ко французскому двору на воспитание в качестве будущего жениха незаконнорожденной принцессы.

В присутствии папского легата кардинала де Сен-Жорж Иеронимо Каподиферро 30 июня 1547 года приступили к подписанию брачного контракта: кардинал Ипполито д’Эсте и нунций Иеронимо Дандино подписали его вместе с представителями Генриха II — Анном де Монморанси, Франсуа д’Омалем и канцлером Франции Франсуа Оливье.

Павел III обещал внуку в день свадьбы 200 тысяч экю, которые тот мог использовать во Франции, плюс 25 тысяч экю ренты с итальянских земель, право на старинную вотчину его семьи и герцогство де Кастро[340]. Юная невеста, одетая на итальянский лад и появившаяся при дворе вместе с еще более юным Горацио, являла собой живой залог возобновления военных действий Франции в Италии. Папа готовился к ним, скрепив союз с Гизами, — 27 июля он возвел архиепископа Реймсского Шарля в ранг кардинала. Удовлетворенный союзом двух семей, прелат выразил свою радость, послав 24 августа благословленную им золотую розу Екатерине Медичи и нитку жемчуга — мадемуазель Диане. Меж тем вскоре после этого, 10 сентября, отец Горацио Пьер Луиджи Фарнезе пал у себя в Пьяченце от рук убийц, посланных Ферранте Гонзаго по приказу императора Карла V. Этот акт насилия показал, что Рим, более чем когда бы то ни было, нуждается во вмешательстве французов. Для подготовки к нему Горацио Фарнезе, удостоенный 21 сентября звания кавалера королевского ордена Святого Михаила, был отправлен в Италию[341].

В предшествовавшие миропомазанию месяцы король осыпал милостями, дарами и привилегиями сеньоров, чья помощь могла ему пригодиться в случае весьма вероятного возобновления военных действий против императора. В июле адмирал Франции Клод д’Аннебо был заново утвержден в должности губернатора Нормандии и возвращен в Королевские советы благодаря протекции фаворита Генриха II де Сент-Андре[342], однако, чтобы удержаться, ему пришлось стать глашатаем волеизъявлений Дианы. Что до Франсуа д’Омаля, то в июле его графство обрело статус герцогства с правом передачи младшему брату Клоду, маркизу де Майенну, после смерти их отца[343]. Так, добиваясь от короля милостей для своих близких и подопечных, Диана заручилась поддержкой со всех сторон. Первая плеяда кавалеров ордена, принятых на Троицын день 1547 года, помимо величайших имен Франции, включала в себя Клода де Майенна, будущего зятя Дианы, и ее брата Гийома де Пуатье: этому последнему как военачальнику губернаторств Дофинэ и Савойи, управляемых герцогом д’Омалем, предстояло занять почетное место, когда король преодолеет горы по дороге в Пьемонт. Военным казначеям был дан приказ 31 октября 1547 года выплатить жалованье солдатам и аванс четырем новым полкам, два из которых — его собственный и подчиненный Клоду де Майенну — направлялись в Италию. Однако серьезная болезнь уложила Гийома в постель[344]. Он составил в Этуаль завещание 14 апреля, обеспечив порядок наследования фамильных владений. Гийом де Пуатье сделал наследницей всего своего имущества сестру Диану, а после ее смерти — внучатого племянника Анри Робера де Ла Марка, сына своей племянницы Франсуазы де Брезе, за неимением же у последнего потомства мужского пола земли и состояние должны были перейти первому по старшинству потомку мужского пола его сестры Франсуазы де Пуатье, супруги Антуана, виконта де Клермон. В июне 1547 года после смерти Гийома, похороненного в семейном склепе приорства Сен-Валье, Диана заключила сделку с его вдовой, Клотильдой де Миолан, передав ей вдовью часть[345].