Книга Обними меня крепче - Николь Майклз

Дерек остановился и обнял ее. Краем глаза заметив, что остальные не обращают на них внимания, он наклонился и нежно ее поцеловал. Она ответила на поцелуй, и он ощутил фруктовой вкус ее губной помады.

– Вся жизнь – игра, Линдс. Надо только оценить, насколько высоки ставки, и решить, стоит ли рисковать, – произнес он с улыбкой.

Говорить приходилось громко, поскольку вокруг стоял невообразимый шум, но их все равно никто не мог услышать.

– Ради тебя готова рискнуть, – сказал Линдси, глядя ему в глаза.

Дерек улыбнулся и сжал ее руку. В этот момент у них за спиной раздался рев сирены, и все посетители, находившиеся в непосредственной близости, обернулись. В углу зала, над группой игровых автоматов, мигало разноцветными огнями табло.

Дерек наклонился к ее уху:

– Какой-то везунчик только что выиграл джекпот – десять тысяч долларов.

Взглянув в лицо спутнице, он нахмурился: прищурившись, она в упор смотрела туда, где сверкали и переливались огни.

– Это мой отец.

Глава 21

Линдси показалось, что она вот-вот лишится чувств. Сначала она подумала, что ей померещилось, но нет: это действительно отец с широкой улыбкой пожимал руку служащему казино. Мужчины оживленно переговаривались и, судя по всему, отлично знали друг друга. Все еще не веря самой себе, она направилась к ним.

– Линдси, подожди! – воскликнул Дерек и попытался остановить ее, но она решительно вырвалась.

– Папа?

Отец с улыбкой обернулся к ней, и лицо его посерело, глаза заметались, в них ужас сменился откровенной паникой.

– Линдси, я выиграл: можешь поверить?

– Нет, папа, не могу. Что ты здесь вообще делаешь?

Тут к ним подошел какой-то мужчина примерно того же возраста, что и отец, одетый в яркую гавайскую рубашку, и дружески похлопал его по плечу.

– Везет тебе, Исаак! Уже второй выигрыш в этом месяце!

Линдси ахнула, а отец опустил глаза, залившись краской стыда. В тот же миг Дерек сжал ее руку, пытаясь успокоить, но она снова вырвалась.

– Папа, прошу, скажи, что всякий раз, когда я давала тебе деньги, ты не играл.

Дерек не сразу понял, о чем речь: она что, дает ему деньги?

– Отвечай, черт возьми!

Вокруг стало тихо: кажется, даже игра прекратилась, – слышно было только позвякивание автоматов, стоявших в отдалении. Исаак не сказал ни слова. Линдси понимала, что его шокировал ее тон, но ей было все равно. Наконец он сделал к ней неуверенный шаг.

– Линдси, я могу объяснить… Я прихожу сюда очень редко.

– Очень редко? А как же тогда ты ухитрился дважды выиграть в этом месяце? Почему тебя здесь все знают? – кивнула она в сторону радостно скалившегося идиота в яркой рубашке.

– Ты все не так поняла… – потряс он головой.

Краем глаза Линдси заметила, что толпа вокруг них начала редеть: вероятно, многие игроки почувствовали себя неловко.

– Папа, ты же знаешь, в каком положении я нахожусь! Может, объяснишь, почему я должна забыть о своей мечте и едва сводить концы с концами? Ты сказал, что у тебя нет денег на еду, на оплату счетов, что вот-вот отключат электричество.

– Но это правда! – У него хватило наглости напустить на себя возмущенный вид.

– Поэтому ты решил спустить мои деньги?

– Но я же выиграл! – указал он на табло, где все еще светилась надпись «10 000».

– А сколько ты перед этим проиграл? Да и как-то не верится, что ты поспешил бы сообщить мне об этом выигрыше. Это мои деньги, папа. – Теперь Линдси ткнула пальцем в сторону горящего табло. – Но ты ведь опять собираешься играть.

Его взгляд метался из стороны в сторону в поисках выхода, он выглядел совершенно потерянным, вмиг постаревшим, и Линдси ненавидела себя за то, что жалеет его, хотя он заслуживал лишь гнева, но никак не жалости.

– Не могу поверить, что ты способен так поступать со мной, папа.

Исаак протянул к ней руку.

– Линдси…

Она отшатнулась, чувствуя, как по щекам потекли горячие злые слезы. А ведь Линдси искренне верила, что отец нуждается в ней, снова и снова приходила ему на помощь, себе во всем отказывая, и так было всегда, всю ее жизнь.

Наткнувшись на теплую стену, она сообразила, что это грудь Дерека, а потом ощутила и его руки на своей талии. А ведь она о нем почти забыла, и теперь ей стало стыдно.

– А это еще кто такой? – выкрикнул Исаак, уставившись на Дерека, как будто имел право на такие вопросы.

– Я тот, на кого ваша дочь может положиться.

Линдси услышала – или почувствовала – гнев в его голосе.

– Пойдем отсюда.

Дерек потянул ее за собой, подальше от ее отца, и Линдси ощутила одновременно облегчение и щемящую грусть. Они направились обратно тем же путем, которым пришли, но Линдси сообразила это, только когда они вошли в лифт.

– Куда мы? А как же вечеринка?

– Я должен с этим разобраться. – Дерек прижал ее к себе, и она, закрыв глаза, уткнулась лицом ему в грудь. – Сколько ты ему дала?

Линдси покачала головой, не в силах говорить из-за стыда за отца.

– Надеюсь, не больше, чем он сейчас выиграл?

– Половину.

– Проклятье! – негромко выругался Дерек. – Никогда не думал, что могу испытывать такое острое желание набить кому-то морду.

– Пожалуйста, давай просто больше не будем об этом говорить.

Он прижал ее к себе.

– Прости. Я не должен был так говорить. Надеюсь, ты понимаешь, что я никогда не ударил бы твоего отца… наверное.

Она рассмеялась бы, если бы ее так не переполняла злость. И еще грусть. Мэл будет вне себя, когда обо всем узнает. Едва подумав об этом, Линдси почувствовала еще большее унижение.

Только в прошлом году она дала отцу около двух тысяч долларов, а после того как была вынуждена уйти из колледжа… об этом лучше не думать. Около шести тысяч, и это не считая затрат на его восстановление после инсульта, когда Линдси пришлось переехать к нему. Она жертвовала всем ради отца, а он, как выяснилось, проигрывал ее деньги.

Выходя из лифта, Линдси услышала, как Дерек с кем-то говорил по телефону: скорее всего, делился новостями с Майком, – но ей было все равно. Злость и обида вытеснили все остальные чувства.

Завибрировал ее телефон, и Линдси, взглянув на экран: отец! – сбросила звонок. Они как раз подошли к комнате Дерека, и он открыл дверь ключом-карточкой, которую держал наготове. Номер был такой же, как у Анны. Линдси, едва переступив порог, направилась прямиком в ванную, закрыла за собой дверь и только тогда дала волю слезам.