Книга Третий Георг - Виктория Холт

Он радовался как ребенок, когда ему удавалось вырваться из Сент-Джеймса и отправиться в Ричмонд. Какое удовольствие проехать по сельским дорогам, перекинуться парой фраз с прохожими, быть королем-сквайром, с которым каждый рад побеседовать. Милые, розовощекие сельские девушки, неуклюже приседающие перед ним в реверансе; малыши, уткнувшие свои мордашки в материнские юбки. «А ну-ка подойди, – весело говорил он, – разве тебе не хочется поздороваться со своим королем?» «О, сир, он смущается, – выговаривали ребятишек их матери, – но когда он подрастет, и я расскажу ему, что сам король разговаривал с ним, а он прятался за мамину юбку и не посмотрел на него!» Георг гладил головку малыша и говорил ему, чтобы тот слушал свою маму, целовал маленькую девчурку – больше всего ему нравились маленькие девочки в муслиновых платьях и белых фартучках.

Георг посещал фермеров, обсуждал с ними виды на урожай. Однажды, гуляя по сельской дороге, он наткнулся на застрявшую в колее крестьянскую телегу. Крестьянин пытался поднять ее, и Георг помог ему, подставив свое плечо под колесо. А как было приятно, когда крестьянин узнал его и, запинаясь, начал недоверчиво благодарить. Он поступал так в естественном порыве, непринужденно, не задумываясь о своем величии и, естественно, снискал любовь простого люда.

Все было бы хорошо, уверял он себя, если бы только он мог сделать Англию процветающей страной и утихомирить своих министров в Палате общин. Фигура Питта маячила перед королем и его правительством. Если бы только можно было убедить Питта не выдвигать таких требований, быть чуточку менее автократичным, насколько облегчилась бы тогда жизнь; и каким удовлетворением стало бы для короля сотрудничество с таким выдающимся министром. Оглядываясь назад, Георг понимал, какую серьезную ошибку допустили они с Бьютом, вообразив, что «дорогой друг» такой же сильный, умный, дальновидный и значительный политик как и сам Великий простолюдин.

Ну вот, как всегда он вернулся к тяготам государственных дел. Неудивительно, что ему захотелось удрать в Ричмонд.

Георг глубоко сознавал свою ответственность перед семьей. Его братья оказались несколько распущенными, что вовсе не было странным, учитывая тот замкнутый образ жизни, который им приходилось вести до сих пор. Вдовствующая принцесса так боялась, что царящая при дворе безнравственность окажет на них дурное влияние, что по мере возможности держала их в изоляции. Выйдя в свет и не имея ни цели в жизни, ни того положения, которое занимал их брат, ни присущего ему чувства долга, они, вполне естественно, пустились в разгул.

Георг не мог ничего поделать, чтобы обуздать их. Но ему удалось найти мужа для самой младшей в семье Каролины-Матильды, которой исполнилось четырнадцать лет. Нельзя допустить, чтобы она постарела и озлобилась как бедная Августа. Конечно, четырнадцать лет еще не возраст для замужества, но когда выпадает случай, его не следует упускать. Ему было хорошо известно, как трудно найти женихов и невест-протестантов для членов своей семьи. Им не позволялось сочетаться браком ни с кем, кроме протестантов.

Случай представился, когда Георг узнал, что Фридрих Пятый, король Дании ищет невесту для принца Кристиана, своего сына от первого брака и наследника датского престола.

Корона для Каролины-Матильды! Вдовствующая принцесса разволновалась.

– Это очень хорошее предложение, Георг, – сказала она. – Мы не могли бы надеяться на лучшее. Думаю, что их следует обручить без промедления.

– А что на это скажет Каролина-Матильда? – спросил король, и сам же ответил. – Хотя, чтобы она не сказала, ей придется согласиться на этот брак.

Каролина-Матильда на самом деле обрадовалась. Она уже успела забыть, как ее сестра Августа выходила замуж год назад, а когда вспомнила, то сказала себе, что не все мужья такие, как этот ужасный принц Брауншвейгский. Кристиан, принц датский, наверняка, совсем другой. Он представлялся ей высоким, красивым блондином; а когда его отец умрет, он станет не просто правителем какого-то маленького немецкого княжества, а королем такой великой страны как Дания.

Каролина-Матильда пришла в восторг от такой перспективы.

Ее помолвка была назначена на 10 января 1765 года. Она сразу же превратилась в важную персону: принцессу, которая однажды станет королевой. Волноваться не стоит; это только помолвка, и ей четырнадцать лет. С венчанием придется подождать по крайней мере до тех пор, пока ей не исполнится пятнадцать.

Каролина-Матильда отправилась навестить Шарлотту и поиграть с ее детьми. Семейная жизнь начала интересовать ее. Она сама надеялась иметь детей. Но чаще она представляла себя в королевской мантии с короной на своих соломенного цвета волосах.

Новый год начался для Шарлотты счастливо, так как вместе с ним пришла уверенность в том, что она вновь беременна.

За прошедший год ее знание английского языка значительно улучшилось, и теперь она говорила на нем более или менее свободно, но, конечно, с немецким акцентом. Этого невозможно было избежать. Но насколько облегчилась ее жизнь. Шарлотту радовало, что Георг, наконец-то вырвался из-под материнского влияния; она всегда надеялась на то, что он будет посвящать ее в свои дела. И действительно, в течение предыдущего года, когда она не была беременна, они больше сблизились и все шло к тому, что у нее с мужем могли бы установиться еще более доверительные отношения.

Шарлотта испытывала к нему спокойную, сдержанную, но глубокую привязанность, и была уверена, что Георг разделяет ее чувства.

Узнав о том, что король мечтал жениться на Саре Леннокс и отказался от нее только из чувства долга, Шарлотта печалилась всякий раз, когда ей приходилось встречаться с леди Сарой, несомненной красавицей. Правда, теперь она замужем за сэром Чарлзом Банбери, но тем не менее у нее поклонников – хоть пруд пруди. До Шарлотты доходили слухи, что сэр Чарлз больше увлечен скачками, чем собственной женой, и что Сара по уши влюблена в своего кузена Уильяма Гордона; ее постоянно видят в его компании. Подобные придворные сплетни не очень интересовали Шарлотту, хотя ее фрейлины все время болтали об этом. Единственное, к чему она прислушивалась, не упоминали ли о том, что короля по-прежнему тянет к леди Саре.

Иногда она слышала перешептывания о девушке-квакерше, к которой когда-то проявлял интерес Георг. Странно, но эти разговоры она не могла игнорировать с такой же легкостью, как разговоры о прошлой связи короля с Сарой Леннокс. Та история держалась в большом секрете, и это само по себе предполагало, что ее следует опасаться больше. О том, что король был влюблен в Сару, знали все, но многие замечали, что теперь он едва удостаивал ее взглядом, когда им по необходимости приходилось встречаться. Говорили, что король очень добродетелен и порядочен. Разве много найдется королей, которые, обладая всеми на свете возможностями, устояли бы против искушения и остались верными своим женам? Трудно припомнить хоть одного такого. Даже угрюмый Уильям Оранский имел любовниц. А ведь судьба не одарила Георга обворожительной красавицей-женой.

Шарлотта вздохнула. Георг – добрый человек и хороший муж, и ей просто повезло. И она снова… ждет ребенка. Между рождением Фреда и этой беременностью все-таки хоть какое-то время. Ей хоть немного удалось передохнуть, ведь между первым и вторым ребенком интервал был слишком коротким.