Книга Игры падших - Сергей Станиславович Юрьев

– Так точно.

– Докладывай!

– Вот – вчера обнаружили в почтовом ящике отдела по связям с общественностью. – Дина передала генералу сложенный вчетверо тетрадный листок в клеточку.

Тот развернул его, приблизил к глазам и передал доктору Сапе:

– На-ка, зачитай, а то написано больно мелко.

– Я?! – Тот был явно удивлён таким доверием. – Сейчас-сейчас. – Доктор достал из кармана носовой платок, быстрым движением отёр испарину со лба и начал читать. – «Господин генерал-аншеф, обращаюсь к вам со всем уважением, но должен попросить более никаких действий по поводу Седьмицы не предпринимать. Все, что могли, вы уже сделали. Майор ваш жив и здоров, так что за него до поры не беспокойтесь. Если всё пойдёт по плану, то вы его больше не увидите. Если что-то сорвётся, то и в этом случае его возвращение под большим вопросом. Он станет связующим звеном Седьмицы. В том, что у него получится, можно не сомневаться – иначе те, что заведуют Пеклом, не проявляли бы к нему такого интереса. Всю ответственность за дальнейший ход операции берёт на себя Орден. В знак благодарности за невмешательство готов держать вас в курсе текущих событий.

По поручению Магистра Ордена Святого Причастия, рыцарь Второго омовения, капитан в отставке Арсен Дюжий».

– И чему вы радовались, голубушка? – Генерал Сноп сурово посмотрел на Дину.

– Главным образом тому, что майор Сохатый жив и здоров.

– А тому, что мы его больше не увидим?

– Они ещё не знают нашего майора.

– Да бросьте вы! – Генерал протянул руку через стол и отобрал у доктора Сапы записку. – Получается, что нас отстранили от дела. Так?

– Я бы на вашем месте действительно порадовался бы, – решительно заявил доктор Сапа. – Судя по этой истории с майором, в дело вмешались силы, которые нашей шарашкиной конторе не по зубам.

– Да, конечно, – поддержал коллегу Никола Плавун. – Когда затронуты интересы властителей Пекла, нам, смертным, только и остаётся аккуратно писать отчёты о проделанной работе.

– Надеюсь, о том, что к делу подключился Орден, кроме присутствующих, никто не узнает, – твёрдо заявил генерал Сноп и обвёл всех присутствующих взглядом, не терпящим возражений.

– Ясен пень… – почему-то шёпотом отозвался доктор Сапа.

24 декабря, 00 ч. 40 мин. В пятистах ли к западу от г. Дуньхуан, империя Хунну

Маленькое деревянное покосившееся станционное здание поглотили клубы серой пыли, и поезд тронулся на полчаса раньше, чем было положено по расписанию, чтобы убраться подальше от песчаной бури, одной их тех, что здесь, вдоль границы провинции Шемо, порой бушевали неделями. Но едва ли этот едва плетущийся длинный состав сможет оторваться от ветра пустыни. И песок будет скрипеть на зубах ещё несколько дней, и резь в глазах не пройдёт неделю. Но другого пути нет… Наверняка все автобаны и аэропорты империи сейчас под наблюдением хуанвэйбинов. Ничем не приметные люди в штатском сидят на скамеечках, неспешно читают «Жёлтую правду» или «Верный путь». А ещё более ответственные работники просматривают и анализируют записи камер видеонаблюдения. Мышь не проскочит.

На том, чтобы ехать этим поездом настояла Чань Хэ, молодая вдова тёмника ВДВ. Но, скорее всего, на эту мысль её натолкнули не соображения безопасности, а то, что по пути следования этого престарелого состава, который натужно тянули два ржавых тепловоза, находился городишко Дуньхуан. Там на двух нянек были оставлены её дети. Конечно, в доме могла быть засада, но для неё это не имело значения. Оставалось надеяться, что те, кто сейчас охотится на них, могут предположить, что семеро беглецов пойдут на такой риск. Отговаривать женщину было бесполезно, да и сам Яо Вай не понял бы себя, если бы попытался сделать это. Чань Хэ – хвост дракона, его опора. Расстаться с ней было бы ещё опаснее. Это означало поставить крест на всём, что завещал учитель. И сейчас-то Дракон далёк от той мощи и того просветления, к которым нужно стремиться. Но процесс уже необратим. Даже если не удастся добраться до стен Тао-Линя, даже если мудрецы древнего монастыря не сочтут правильным поделиться с семёркой избранных металлом богов и провести обряд обручения с небом…

Но учитель говорил, что мудрецы никого с первого раза не принимают, в лучшем случае – с третьего. А ещё он говорил, что есть ещё заброшенные копи, где когда-то добывали металл богов – в глубине пустыни Го-Макан, занимающей большую часть провинции Шемо. До них сейчас куда ближе, чем до монастыря. Но копи эти могут оказаться не такими уж заброшенными, и охраняют их, скорее всего, не хуже, чем Запретный город.

Яо Вай повернулся с боку на бок на верхней полке, достал из-под головы шарф из овечьей шерсти и обмотал им лицо. Песчаная буря уже догнала неторопливо ползущий состав, и мелкие, как пыль, песчинки начали просачиваться сквозь щели вагона. Хуже будет, если наметёт барханы на железнодорожную насыпь, и тогда этот поезд может застрять в песках не на один день. В хвосте состава – целый вагон, гружёный совковыми лопатами, приготовленными на такой случай. Правда, битком поезд набьётся людьми лишь в Дуньхуане, а здесь, на пустынном участке дороги, пассажиров немного, едва ли более пятисот человек на весь поезд. Так что самостоятельно выбраться из песчаного плена удалось бы нескоро.

Словно прочитав его мысли, поезд начал постепенно ускоряться, и Яо Вай удалось медленно погрузиться в чуткий сон. Усталость брала своё. За последние трое суток вздремнуть удалось лишь на пару часов…

Учитель… Когда тот зашёл проститься перед отлётом в столицу, Яо почему-то сразу понял, что Чао Ши уже не вернётся. Наверное, тот и сам где-то в глубине души чувствовал, что это их последняя встреча, хотя и продолжал отчаянно надеяться на лучшее. Разумеется, принять смерть – честнее, чем воспротивиться воле Солнца Поднебесной. Однако наставник не раз утверждал, что порой самый опасный враг государства – именно незрелая воля правителя, продиктованная приближёнными, пекущимися лишь о собственном благе. Мудрец не стремится к власти, но власть имеет истина, к познанию которой он стремится всю жизнь. Так что побег был абсолютно верным решением, которое должно стать спасительным не только для семи верных слуг Государя, но и для всей империи.

Лишь за несколько дней до расставания с учителем Яо понял, почему Дракон, которого вскармливает почтенный Мо Джучи, не только бесполезен, но и опасен. Преданность мало чего стоит, если она основана на трепете перед тем, кто сильнее, и на стремлении возвыситься. У всех, кого отобрал чанг Школы Верного Пути, безукоризненный послужной список. Слишком безукоризненный. Тот, кто искренен в своих устремлениях, не может не совершать ошибок. Дракон, твёрдо стоящий на крыле, рассекающий пространство, управляющий силами разрушения и созидания, должен знать, что Верный Путь не обязательно прям. И может быть, то, что происходит сейчас с учениками Чао Ши, и есть одна из тех благословенных ошибок, что открывают один из немногих путей, ведущих к Истине.

Он летел в сплошной пелене облаков, рассекая крыльями морозный воздух высоты. Можно было вообще закрыть глаза, поскольку зрение бесполезно во мгле. Угроза или препятствие могли таиться за каждым клочком клубящегося серого тумана. Но нет ничего непреодолимого для того, кто обладает мощью, волей, ценит просветлённый покой, способен чувствовать красоту и гармонию мира, хранит верность выбранному пути и стремится к совершенству.