Книга С тобой навсегда - Лиза Клейпас

– Ну а если посчитать в среднем, счет выходит в мою пользу?

– Нет. Потому что ты невыносим в большинстве случаев.

– Прежде чем я решу, что разговор с тобой в большинстве случаев не является приятным, почему бы тебе не рассказать, нравится ли тебе жить у Беркли?

– Очень нравится, спасибо.

– Так притворно… Так по-женски… Ты провела слишком много времени в обществе леди Беркли. Скажи мне честно, ты же умела быть правдивой раньше.

– Я сказала тебе правду.., и потребовалось ровно двенадцать часов, чтобы ты злоупотребил моим доверием!

Алек не был смущен обвинением, прозвучавшим в его адрес.

– У меня были смягчающие обстоятельства. На моих глазах он обнимал тебя как шлюху с Флит-стрит.

– Не оправдывай этим то, что ты сказал Саквилю, что знаешь его тайну! Ты не имел права так поступать! Во-первых, ты заставил меня выдать его секрет, но мне не хватило здравого смысла, чтобы догадаться, что ты используешь мою откровенность против Саквиля, когда тебе будет нужно. Это было нечестно и…

– О подобных делах нельзя судить как о честных или бесчестных, – негромко сказал Алек, бросая на Миру быстрый предупреждающий взгляд. – Я не отношусь к понятию «честность» столь небрежно, моя дорогая, и сожалею, что до сих пор оно не имело места в наших отношениях.

Среди свойств, которые ты пробуждаешь в мужчине, нет места ни благородству, ни честности. Я хорошо понимаю, что сделал я и что сделал Саквиль и почему.

– Ты сморишь на меня так, будто во всем виновата я, – зло сказала Мира. Алек, как всегда, говорил обидные вещи, но какое же это удовольствие – иметь возможность разговаривать с кем-нибудь столь откровенно! Он был единственным на свете человеком, которому она могла сказать все, что думает. Они понимали друг друга, потому что были близки; она могла говорить с ним так, как никогда не пыталась говорить ни с кем, даже с Розали. – Это так похоже на тебя: обвинять меня в том, что сделал ты с Саквилем, но я ожидала от тебя более справедливого отношения.

– Почему же? – сухо спросил Алек.

– Ты не вправе судить меня, потому что сам далеко не безупречен.

– Замечание принято.

– Хорошо, а теперь я не хотела бы говорить на эту тему.

– Ты сама начала этот разговор.

– Мы говорили о Беркли, – заметила Мира, пытаясь перевести разговор на другую тему. Она не хотела тратить выпавшие им несколько часов на обмен взаимными обвинениями.

– Да, ты говорила, что думаешь о них. Они хорошо к тебе относятся?

Мира кинула на Алека быстрый взгляд, удивленная вопросом. Казалось, ему на самом деле интересно услышать ответ, но когда она встретила его взгляд, он был безразличным.

– Они хорошо ко мне относятся, – ответила она, – но за исключением графа и леди Беркли, все они кажутся мне очень…

– Осуждающими?

– Да, именно такими. Когда Розали нет поблизости, они меняют свое отношение, ищут во мне всевозможные недостатки.

– Если это все, ты зря беспокоишься. Такое поведение характерно для Беркли. Они не выделяют никого и критикуют всех подряд.

– Приятно сознавать, что я не одинока. Но жить с ними под одной крышей нелегко.

– Считай, что тебе повезло. Я живу в семье Фолкнеров, а они куда хуже, чем Беркли. Фолкнеры любят спорить и играть на чужих недостатках, у них всех жуткий характер.

– Как твой?

– Гораздо хуже моего. Я самый кроткий в семье.

Мира искренне рассмеялась:

– Господи, ты здорово напугал меня этим замечанием!

Откуда взялись такие ужасные характеры?

– Во всем виноват мой отец. Он был ужасно вспыльчивым, тогда как мать всегда гордилась своим хладнокровием и практичностью. С возрастом она стала немного мягче, но в молодости была одной из самых волевых женщин в Англии.

– Как же случилось, что она вышла замуж за такого человека, как твой отец?

– Он победил ее своим упорством. Она окончательно сдалась после одного случая, произошедшего на турнире в Стаффордшире лет тридцать назад. Это было грандиозное действо, устроенное на средства Эдварда Перкина, известного любителя средневековой истории, вообразившего себя современным рыцарем. На этом турнире разыгрывались схватки в соответствующих костюмах, по всем средневековым правилам…

– Разыгрывались? Но ведь это могло быть опасно даже на ненастоящем турнире?

– Я думаю, все зависело от того, насколько каждый участник увлекался игрой. Перкин отличался особым энтузиазмом, потому что был заинтересован в двух вещах. История была одной из них.

– А вторая?

– Вечно ускользающая женщина с необычайно сильной волей. Моя мать, Джулиана Перкин.

– Перкин… Они были родственниками?

– Двоюродные брат и сестра. После смерти первого мужа Джулиана собиралась снова выйти замуж; она остановила свой выбор на Эдварде. Это могла быть превосходная партия, но один молодой человек, Джон Фолкнер, решил, что она должна принадлежать ему, и неотступно добивался ее руки. Она ничего не могла с ним поделать.

– Почему же?

– Мой отец был младше на четыре года и имел горячий характер. Моя мать – хладнокровная натура – считала, что их союз не приведет ни к чему хорошему. Кроме того, Джон был вторым сыном герцога, а это означало, что он вряд ли получит титул и деньги.

– А кого из них она любила?

– Она любила моего отца, – ответил Алек после минутного раздумья, – но не хотела из-за этого менять свое решение выйти за Эдварда. Она не была романтической особой.

– В это невозможно поверить! Я еще не встречала женщину, которая бы не была в душе романтичной, даже если умело скрывала это качество.

– Ты не видела Джулиану.

Мира покачала головой и улыбнулась:

– Вернемся к турниру…

– Было приглашено около семисот человек, в том числе король и члены королевской семьи. Мой отец записался среди участников сражения под именем рыцаря Белой Розы. Он должен был сразиться с самым сильным противником на турнире – рыцарем Красного Льва.

– Который был, вероятно, Эдвардом, кузеном Джулианы?

– Совершенно верно. Джулиана сидела на трибуне и наблюдала за состязанием. Она была избрана Королевой красоты и должна была надеть венец на голову победителя. После того как противники сходились несколько раз и успели нанести друг другу несколько хороших ударов тупым копьем, Эдвард победил моего отца и выиграл турнир. Перкин был героем дня, а мой отец лежал на поле со слегка поврежденной рукой и смертельно уязвленной гордостью.

– И Джулиана бросилась к нему? – тихо спросила Мира.

– По словам моих тетушек, которые рассказывали мне эту семейную легенду, она упала на колени рядом с ним и молилась за спасение его души. Она думала, что он опасно ранен и, возможно, даже умирает по ее вине. – Алек посмеивался, представляя себе эту сцену. – Боже, жаль, что меня там не было.